Яна Завацкая - На тверди небесной

• Название: На тверди небесной
• Автор: Яна Завацкая
• Жанр: Боевая фантастика

---

Но Город стоит - его охраняют, и те в России, кому этот Город близок, уже видят его и грезят о нем, и пишут о нем. Я верю, они талантливее, чем я, и у них все получится здорово.

В зоне Шиван пахло весной. И особенно весной пахло в этой маленькой обители дейтрийской конгрегации Блаженного Созерцания или Ордена святого Ильвета. Ордена, основанного почти тысячу лет назад, очень старого - именно сюда так стремился попасть мой товарищ по квенсену Аллин.

Я его видела всего один раз с тех пор, ведь и в Лайсе бываю редко, и если бываю - то в основном у отца. А здесь не была ни разу. Внутри этот монастырь выглядел жутковато. Больше всего похоже на тюрьму. Мне даже стало не по себе, когда я увидела двойной ряд черных частых решеток, железную дверь, холодный казенный коридор. Как-то это все с Аллином не вязалось. Он такой всегда был солнечный, легкий. Мама моя… куда же это он попал? Я напряглась - казалось, вот-вот выскочат из дверей за решетками дорши в серой или камуфляжной форме, даже пальцы потянулись к шлингу. Я обычно не ношу форму, когда в увольнении. Это квиссаны любят щеголять. У меня же форма давно никакого энтузиазма не вызывает, даже учитывая, что на ней уже нацеплено два Знака Отличия и нашивки шехины. Когда я свободна, предпочитаю носить что-нибудь легкое, и даже не штаны, а платье или юбку какую-нибудь. Но сейчас, в монастырь я надела свою парадку - честно говоря, опасалась, что Аллина не отпустят со мной общаться. Они же ильветинцы строгого устава, я толком не знаю, что это означает. Но пусть видят, что я не какая-нибудь там легкомысленная девица, а гэйн-офицер.

Решетка вдруг лязгнула. Дверь отворилась, и из нее вывалился невысокий хрупкий золотоволосый монашек.

— Аллин! - завопила я, с трудом удержав порыв кинуться ему на шею. Он тоже, видно, сдержался и протянул мне руку. Лицо его так и лучилось, сияло, как солнышко. Он был еще светлее, еще радостнее, чем запомнился мне в квенсене. Как будто свет изнутри бьет. Огромные серые глаза так и впились в меня, словно вбирая целиком.

— Кей! Господи, как же я по тебе соскучился! Ну пойдем! Пошли в сад, во внешнем, там можно погулять.

И вот мы оказались в саду. Теперь он шел рядом со мной смешной, слегка подпрыгивающей походкой - на протезе, скрытом под одеждой - длинный белый ильветинский хабит, черный скапулир, как это принято у монахов-ильветинцев строгого устава, волосы подстрижены в кружок, а вот тонзуру в Дейтросе не выбривают. Волосы цвета спелого меда, и тонкие руки смешно торчат из рукавов хабита.

— А что у тебя с рукой?

"Ерунда, бандитская пуля", - хотела я ляпнуть, но не нашла, к счастью подходящего дейтрийского соответствия.

— Да что, как обычно. Хорошо у вас тут, - сказала я. Это невозможно было не сказать - у них и правда очень хорошо. Как в раю. Может, конечно, по контрасту, после всего недавно пережитого, так кажется. Но вообще-то думаю, если есть райский сад, то он примерно так и должен выглядеть. Только хорошо бы, конечно, листья еще были зеленые. Здесь они, как везде в Лайсе, желтые. Светло-желтые, распускающиеся, и желтеет под ногами молодая травка, и запахи, запахи - смолистых почек, и волнами - цветущих лайских яблонь и запах свежего хлеба из пекарни. И звуки. Птичий хор, такой слаженный и звонкий, словно специально репетировали с ним, и тонкое жужжание проснувшихся пчел. Легкий шелест уже распустившейся листвы. Клейкие, нежные листочки, тонкие до смешного. Неужели здесь можно жить всегда? Ходить в церковь восемь раз в день, читать старинные, в кожаных плотных обложках, молитвенники. Сидеть над книгами в библиотеке. Работать в саду. Кажется, мной опять овладевает грех зависти. Так нельзя. Это моя проблема - чужая жизнь всегда кажется привлекательнее своей.

— Тут Лекки недавно приезжала. Четвертого крестить, - пояснил Аллин. Я ахнула.

— Как? Она уже родила? Я даже не знала!

— Да, родила четвертого. Парня, - подтвердил Аллин. Я усмехнулась. Лекки как выскочила замуж после окончания квенсена, так и не вылезала из беременностей. Мужа ее я знала плохо, знала только, что он медар - врач какой-то.

— Она воевать-то собирается вообще?

— Да пусть рожает, дело хорошее, - сказал Аллин рассеянно, - и потом, а ты разве теперь не собираешься?

— Конечно, собираюсь. Слушай, Аллин, - сказала я, - а можно сделать так, чтобы прямо ты нас и обвенчал?

— Конечно, можно! - Аллин даже слегка подпрыгнул, - это же так здорово! Ой, правда, Кей, я так рад!

— А уж я-то как рада… Когда сделаем?

— Да когда угодно! К переезду мы, видно, еще не скоро начнем готовиться… Знаешь, а мне жаль, если честно, уезжать отсюда. То есть я очень рад, что новый мир. Что у нас теперь свой мир есть. Я же дейтрин все-таки, мы все об этом с детства мечтаем. Но я тут уже так привык. Тут ведь классно, правда? Давай посидим немножко? Мне тут очень нравится. Я часто тут сижу.

Я подумала, что должно быть, Аллину тяжело так много ходить с его протезом. Он не говорит ничего, но кто его знает. А на лавочке этой и правда так хорошо - она вся осыпана голубоватыми лепестками местной вишни. И рядом пышный куст готовится взорваться весенней желтизной, уже разворачивая почки.

— А что, вы уже собираетесь? - спросила я, - быстро же! Я думала, пока еще экспедиции…

— Да, конечно, пока еще ничего не понятно. Но все равно же все об этом говорят!

Я улыбнулась с некоторым самодовольством. Нет, я понимаю, что мне просто повезло. Это везение - случайно открыть новый мир. Десятилетиями его ищут экспедиции. И все не подходит. Все не то. А тут - практически идеально. Сейчас в Новом Дейтросе уже работают несколько крупных отрядов, никакой цивилизации, даже в зачатке, там не обнаружено. Абсолютно девственная, нетронутая планета, будто специально приготовленная для нас Господом.

Там уже строить начали. И скоро действительно начнется переселение. Если повезет, то может, наш ребенок… если у нас будет ребенок. Если получится забеременеть - может, он уже родится в Новом Дейтросе.

— А круто ты, - Аллин с уважением посмотрел на мою форму. Прикоснулся к новенькой нашивке, - карьера, однако!

— Да мне эта карьера, знаешь, - я махнула рукой, - пропади она пропадом. Так побегать пришлось, что знаешь, как-то это все уже и не радует… одно хорошо, что мы вот с Эльгеро теперь. Я ж даже и не верила. И представить не могла!

— У тебя же напарницу убили, да?

— Да. А второй партнер… он нас сдал.

— Вот как, - Аллин помрачнел слегка.

— Да, и вот так оно бывает.

— А что с Эльгеро - это классно, конечно! Я так за вас рад!

— У вас тут мрачно, - сказала я, - здесь, в саду, хорошо. А там такие решетки!

— Так затворный же у нас монастырь вообще-то, - Аллин пожал плечами, - ну сейчас попроще, раньше меня бы вообще не выпустили и в сад. Так бы через решетку и разговаривали. Но это неважно, ты знаешь, тут здорово… Это такое счастье! Я перевожу сейчас. У меня послушание такое. Перевожу с триманских языков - с английского, латыни.

— Круто, я не знаю латыни.

— Да ну, что там уж такого крутого? Так вот, сейчас я всяких доминиканцев перевожу. Знаешь на Триме орден святого Доминика? А, что я спрашиваю, конечно, знаешь.

— Ну слышала, конечно.

— Знаешь, поразительные есть вещи. Я сейчас перевожу Мейстера Экхарта. Это на Триме 14й век. Это такая мистика интересная! Вот например, сейчас только переводил, попробую вспомнить… "Мейстер Экхарт говорит: кто вожделеет высокого, тот высок. Кто вожделеет видеть Бога, тот должен быть человеком высокого вожделения. Я говорю, что Бог может все, лишь в этом не может Он отказать человеку великого смирения и великого вожделения, и если человек не находит Бога, ему недостает или смирения, или вожделения".

Аллин выпалил цитату и сияющими глазами посмотрел на меня. Я кивнула.

— А я еще помню, как ты переводил Льюля. Даже сейчас… - сощурившись, я стала вспоминать, - "Встретились Любящий и Возлюбленный его, и сказал Любящий: "Ты можешь молчать, подскажи мне лишь взглядом, и сердцу моему будет ясно, что я должен для тебя делать".

— Да-да, точно! - блаженно улыбаясь, подхватил Аллин.

— "Задумался Любящий о смерти и затрепетал, пока не вспомнил о граде своего Возлюбленного, воротами которого и входом в который служат смерть и любовь".

Я вдруг вспомнила свой Город. Когда-то мне теперь придется его увидеть? Снова строить его - ведь он еще не совсем готов. Там еще много чего можно делать.

Я заговорила о Городе. Мне захотелось рассказать о проблемах, связанных с ним - что дарайская контрстратегия собирается использовать его для пропаганды идей Нью Эйдж. А ведь это не так. И закладывалось в Город совершенно другое.

— Это же для России Город, не для Европы? - спросил Аллин.

— В основном да. Конечно, в принципе, его кто угодно может ловить. Но, видно, в основном для России. Ведь я сама оттуда. Мне это все близко. Я понимаю, для тебя фантом-стратегия - это темный лес.

— Да уж, примерно так.

— В общем, - начала я объяснять, увлекшись, - это все связано с информационной войной. Отдел информационной стратегии. Мы создаем в Медиане фантомы, которые воспринимаются на Земле людьми с чувствительным облачком. И они на основе наших фантомов создают свои произведения… неважно, романы там, песни, картины. А это все уже влияет на общий информационный фон. Меняет людей. Меняет их представления о мире. Так вот, мой Город хотят использовать дорши для пропаганды идей Нью Эйдж. Это значит - оккультизм, Новая Эра, понимаешь? Эра оккультизма. Они сейчас на Земле это разворачивают. Это значит - уничтожить все прежние религии и создать новую, вроде синтетической…