Владимир Данихнов - Чужое

• Название: Чужое
• Автор: Владимир Данихнов
• Издательство: Издательство «Снежный ком» (Латвия)
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-9984-9872-7-9

Перед вами развернется психоделическое повествование, где одна иллюзорная реальность оказывается вложена в другую, та – еще в одну и так до самого конца. Каждая из этих иллюзорных реальностей строится по законам сновидения с отдельными яркими деталями, расплывающимся фоном, а поведение персонажей, достоверное в каждом отдельном слове и жесте, абсурдно в целом.

Умопомрачительная фантастика – острая, язвительная, оригинальная. Роман получил «Дебют 2006», еще даже не будучи изданным. К сожалению купить в России эту книгу практически невозможно.

---

«Кошмар, – подумал Шилов. – Дурной сон, я брежу». С Шиловым случалось иногда, что он не мог различить сон и явь. Психолог, к которому он пошел проконсультироваться, сказал, что все в порядке. Мол, специфика работы у Шилова такая. Так даже лучше, сказал психолог, и Шилов с удивлением посмотрел на него, но ничего не ответил на это. Начальству виднее, что лучше для работника.

Лицо Семеныча вдруг пришло в движение, размылось, затуманилось, он поставил бокал обратно на стол и стал открывать и закрывать рот; в липкий воздух бултыхнулись растянутые как жвачка слова, никак не связанные с движением его губ.

– Я, – сказал Семеныч, – видел их, видел два гроба, и их, моих родителей, стоявших перед гробами на коленях, тоже видел. В гробах лежали дедушка и бабушка, которые умерли в один день. Я смотрел на папу и маму, и мне чудилось, что и они умрут в один день, и я буду вот так стоять с женой на коленях перед их гробами, а потом встану, и рабочие унесут гробы. Я заплакал, а какая-то бабушка сказала: «Надо же, такой малыш, а понимает». Но я плакал совсем не оттого, что понимал что-то, я плакал, потому что видел в гробах не бабушку и дедушку, а родителей. Вечером я пытался рассказать об этом отцу, но он, сильно сдавший (лицо его посерело, а волосы поседели буквально за один день), оттаскал меня за уши и поставил в угол…

Фи, фай, фо…

Чужой голос налетел, как злой суховей. Шилов, не думая о последствиях, бросился за диван, в богатырском прыжке перелетев спящего Коралла, и замер за спинкой дивана, чувствуя себя совершенно по-дурацки – у него дрожали колени и руки.

Топ. Шаги приближались. Семеныч продолжал что-то бормотать про отца, про сказку «Три медведя», которую родитель часто читал ему перед сном, про хлесткий ремень, который звучал «трасс!», когда хищной змеей обвивался вокруг журнального столика, ну и заодно вокруг маленького Семеныча, что лежал на этом столике голой попой кверху.

Топ.

Фи, фай, фо, фам…

Топ.

Шилов искал выход. Впереди – стена, слева – стена, справа окно, перед которым громоздятся сваленные в кучу разнообразные детали, обрезки плексигласа, мотки припоя и пузырьки со спиртоканифолью, бутылки из-под пива. Окно приоткрыто, ветер колышет газовые занавески. За окном – полная тьма. Все одно лучше, чем приближающиеся шаги.

Топ.

Оставить Семеныча? Невозможно! Его надо спасти. Да и спящему Кораллу нужно помочь, вытащить как-то.

Фи, фай, фо, фам… I smell the blood of an Englishman.

Голос тяжелый, похожий на оползень в горах, на удар отбойным молотом, на шепот самой смерти, перемалывающей зубами-надгробьями человеческие жизни.

Топ.

Шилов вдруг увидел перед носом завернутый в газету ухмардуш, который должен был лежать на столе. Ухмардуш, неведомо как здесь очутившийся, стал для него последней каплей. Он схватил его, распрямился и бросился к окну. Краем глаза увидел нечто огромное, черное, которое двигалось по комнате как бульдозер, снося все на пути. Шилов метнул в это черное ухмардуш и, кажется, попал, потому что зверь завопил и на миг остановился. Но, что произошло дальше, Шилов не разглядел, потому что рыбкой нырнул в окно, попытался сгруппироваться, но не успел и пребольно ткнулся плечом в деревянную ограду. Рухнул на землю, подвернул ногу, вскочил, и, кривясь от боли, побежал вдоль забора, натыкаясь на колючие ветки.

Кажется, что-то кричал от боли и страха.

Нашел место, где в ограде зиял проем, метнулся туда и по крутому склону скатился вниз. Обнаружил себя среди моря пней, вдалеке увидел джунгли, отсеченные от базы прозрачным трехметровым забором. Над головой светила красная луна, звезд было немного. В джунглях бесновались и кричали дикие звери. Шилов сидел на земле, пытался прийти в себя. В кожу впивались колючки, он яростно чесался.

Он огляделся, увидел над собой ровный строй домиков, уползающий к озеру. В некоторых окнах горел свет, но ощущение, что происходящее нереально, не покидало Шилова. Он поднялся на ноги и поковылял вдоль обрыва, оглядываясь на дом Коралла. Там было тихо. Кажется, никто за ним не гнался.

«Надо найти директора и рассказать, что на базе происходит какая-то дичь», – думал Шилов. Больше он ничего не думал: просто-напросто не выходило думать что-то другое. Адреналин в крови иссякал, разболелась нога. Шилов наклонился и пощупал голень. Вроде ничего не сломано и не вывихнуто. Порвал штанину, глубоко оцарапался. А вот, кстати, и царапина. Палец попал во что-то липкое. Кровь.

Фи, фай… – донеслось сзади, и Шилов ускорил шаг. Не выдержал и побежал. Понесся, как ветер, в один миг забыв о больной ноге. В темноте разглядел выдавленные прямо в склоне обрыва и плотно утоптанные ступени и прямо-таки взлетел по ним. Очутился в переулке между домами. Переулок был забит инвентарем для рыбалки – в основном, ржавыми пилами. Шилов одним прыжком перемахнул инструменты и выбежал на главную улицу. Здесь было светло – горели фонари – и совершенно безлюдно. Шилов, начиная паниковать, заметил светящийся как елочная игрушка стеклянный ларек, в котором торговали всякой мелочевкой, и, стараясь успокоить дыхание, подошел к нему. Ларек казался единственным, в чем еще теплилась жизнь. Внутри ларька, как лампочка в нарядном светильнике, сидела пожилая женщина в синем спортивном костюме. Она что-то читала с покетбука. Улыбалась, хмурилась, плакала, хохотала, вглядываясь в строчки. Шилову она показалась квинтэссенцией всех женщин во всех ларьках мира, читающих в рабочее время. Шилов постучал по стеклу, но повелительница ларька не обратила на него внимания. Усмехнулась чему-то, заплакала, фыркнула, зарыдала, скривилась, захохотала, нахмурилась, шмыгнула носом, сплюнула, улыбнулась по-матерински нежно. Шилов замолотил по стеклу кулаками, разбивая костяшки в кровь, но женщина так и не заметила его.

– Чертовщина, – пробормотал Шилов, прислонившись к ларьку спиной. Хлопнул себя по карманам, выудил сигарету, прикурил. С базой происходило что-то неправильное. Или, как вариант, что-то не то происходило с ним, с Шиловым. Он огляделся, сильно затягиваясь. В окнах домов горел свет, где-то играла музыка, шипело радио, но совсем не было слышно голосов. В кустах лениво шуршал ветер. Шилов вслушивался и не мог понять, кажется это ему или из-за кустов действительно доносятся «фи, фай, фо, фам» и тяжелые шаги.

«Надо трезво оценить возникшую ситуацию, – сказал себе Шилов. – Происходящее напоминает одновременно сон и какой-нибудь дурацкий старинный триллер. Я оказался один посреди пустой базы, меня никто не замечает, я никого не вижу, за мной гонится чудовище, которое только и умеет что повторять «фи, фай, фо» да топать ногами. Что это значит? Да ничего эта хрень не может значить, кроме того, что я сплю. Или… или на меня навели морок… или… тьфу, бля, муть…»

Шилов знал только одну чужую расу, которая способна управлять сознанием на расстоянии. Сероглазые, таинственные инопланетяне, которые редко идут на контакт с чужаками. Никто не знает, откуда сероглазые родом и есть ли вообще планета, которую эти твари могут назвать родиной. Шилов пару раз по долгу службы встречался с ними. Последний раз – три месяца назад на планете Калитка. Та встреча чуть не окончилась для него печально, сероглазый «заменил» ему жизнь, силой впихнул в выдуманное пространство, в котором действовали виртуальные копии друзей и приятелей Шилова, в котором сам Шилов стал совсем другим. Сероглазый хотел, чтобы Шилов вошел в вихрь, который позже расколол и уничтожил летательный аппарат сероглазого. Но зачем ему это было надо? Неизвестно. Известно другое: сероглазые обладают колоссальными возможностями. Какая другая тварь может смоделировать целый мир, насильно впихнуть его в мозг разумного существа и заставить это самое существо поверить в реальность выдумки?

– То же самое происходит и здесь… – пробормотал Шилов. Обернулся, будто надеялся увидеть сероглазого, но никого похожего рядом не оказалось. Зато Шилов заметил зеленокожего. Кажется, того самого, который регистрировал его в своем покетбуке. Зеленокожий украдкой выглядывал из-за угла и манил его пальцем, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Шилову ничего не оставалось, и он пошел навстречу аборигену. Сзади продавщица ларька все также беззвучно читала с покетбука. Как налитый кровью глаз светила чужая луна. Трещало радио. Вдалеке как безумный кричал Проненко и долго не мог остановиться.

Проненко, просидев у двери минут десять, понял, что дальше так продолжаться не может, и надо посмотреть, что происходит сзади и кто там шуршит. Он уперся носом в дверь и стал считать до десяти, решив, что как только в мозгу прозвучит цифра десять, он сразу оглянется, встретит опасность лицом к лицу, как и подобает мужчине. Но он досчитал до десяти, потом до двадцати, до тридцати – причем до тридцати считал медленно, тщательно проговаривая каждое число и катая его на языке, словно карамельку, – но так и не обернулся. Разозлившись, Проненко вообразил Шилова, представил, как ненавидит его, но ненависть его быстро иссякла, потому что в этой ситуации Шилов, которого по жизни продвигала имеющая связи мамочка, казался совсем не мерзким, а очень даже желанным, желанным вот прямо здесь, сейчас, за дверью. Проненко мечтал, чтобы Шилов вернулся и помог ему одолеть страх. Иногда Проненко казалось, что Шилов ничего не боится и, если уж начистоту, Проненко завидовал ему, его отношению к жизни и всегдашнему спокойствию. Даже, можно сказать, флегматизму.