Тим Уинтон - Музыка грязи

• Название: Музыка грязи
• Автор: Тим Уинтон
• Издательство: ООО «Издательство „РОСМЭН-ПРЕСС“
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-353-01801-X

Джорджи Ютленд под сорок, профессию медсестры и романтические мечты о родственной душе она променяла на тихую жизнь домохозяйки в рыбацком поселке на западном побережье Австралии. Ночи напролет, пока домашние спят, она сидит в Интернете и тихо спивается. Но внезапно в ее судьбу входит Лютер Фокс – браконьер, бывший музыкант, одинокая душа. Изгой.

Действие этого романа с подлинно приключенческим сюжетом разворачивается на фоне удивительных пейзажей Австралии, жесткий реалистический стиль автора удачно подчеркивает драматизм повествования.

Роман австралийского писателя Тима Уинтона (р. 1960) «Музыка грязи» в 2002 году вошел в шортлист Букеровской премии.

---

– Не возражаете, если мы здесь переночуем?

– Располагайтесь, – говорит Ржавый.

Машина отъезжает на несколько ярдов в сторону, мотор стихает, и, когда открывается дверца, в салоне появляется слабый желтый свет.

Мужчина и две женщины бредут к огню, потягиваясь и постанывая. У мужчины спутанные волосы и борода. Треники, сияющая жилетка на голое тело. Они босы. На женщинах мешковатые хлопчатобумажные платья и позвякивающие браслеты.

– Привет, – говорит мужчина.

– Куда вы? – спрашивает Ржавый.

– В Перт. Возвращаемся из Дарвина.

– Далеко.

Фокс внимательно вглядывается в лица женщин. Огонь извивается в их глазах; от него загораются серьги у них в носу и в бровях. Они кажутся совсем молодыми – восемнадцать, двадцать.

– Тихо, правда? – говорит одна.

Ее руки в платье без рукавов покрыты пушком.

– Можем мы приготовить еду на вашем костре? – спрашивает вторая.

Ее волосы густы и кудрявы, и свисают до локтей, и мерцают в свете костра.

Они приносят к угольям железный котелок, уже наполненный рисом и овощами, и помешивают длинной стальной ложкой. Фокс наблюдает за ними с усталой отстраненностью.

Женщина сгибается, ежась, ее волосы мерцают огоньками. Кто-то предлагает ему кальян, но он едва это замечает. Стили Дэн играет в «Бедфорде». Губы позвякивают булавками и иголками.

– А ты молчун, – говорит мужчина.

– Высшее существо, – отвечает Ржавый.

– Мы заметили, – говорит женщина с мерцающими волосами.

Фокс поднимается на ноги со всей возможной осторожностью и выблевывает свою отбивную в грязь рядом с «Бедфордом». Когда он выпрямляется, понимает, что в руке у него все еще зажата сальная кость, и швыряет ее во тьму. Шатаясь, липкий от пота, он сбрасывает с грузовичка свой спальник, оттаскивает его на некоторое расстояние от костра и там ложится и смотрит, как медленно поворачивается небо, усыпанное перхотью звезд.

Под ним гудит земля, она взволнована тысячью перемалывающихся позвякиваний и стонов, как палуба корабля в шторм. Он чувствует, как земля сжимается и разжимается, и бормочет, и глубоко-глубоко между вросшими в землю камнями есть бесконечная повторяющаяся вибрация, как пистонный звук сирены в тумане. «Врррр, врррр, врррр».

Он то проваливается, то выплывает вновь из тьмы, сна, оцепенения.

Они двое – Ржавый и девушка с волосами, их силуэты вырисовываются на фоне огня. Она на коленях в грязи. Что-то блестит на ее языке. Воронье карканье – смех серфера. Он сжимает в кулаках ее волосы.

Фокс лежит, чувствуя, как горит горло. Земля мурлычет ему прямо в уши. Тьма, свист статического электричества.

Какое-то время спустя девушка – или одна из девушек – на крыле универсала, раскинув ноги и руки, а Ржавый стоит над ней, будто собирается выстрелить. Потом так много криков!

Крохотное создание с блистающими глазами секунду стоит, дрожа, возле его спальника и потом исчезает.

Силуэты неясными пятнами проносятся мимо костра, и их подгоняют крики. Фокс приподнимается на локте и пытается выдавить из себя крик, но крика так и нет. Спазмы и суматоха в мерцающем полусвете. Мужчина с бородой – без рубашки. Огромный взрыв искр, когда что-то с грохотом падает в костер.

«Мой рюкзак, – думает Фокс. – Надо было оставить его при себе».

Звук бьющегося стекла. Мужские и женские крики. И в последний видимый момент ночи – Ржавый, бьющий по кузову универсала отстегнутой ногой, как сумасшедший, который порет собаку. Фокс падает назад, и под его веками мерцают вспышки и зарево. Они трещат и жужжат, как неоновая реклама. Кажется, он спит. Свет гаснет.

Фокс просыпается, и жаркое солнце бьет ему в лицо, и, переворачиваясь на другой бок, он видит, что в грязи рядом с ним лежит девушка лицом вниз; видит ее растрескавшиеся пятки и пушок на задней стороне ее голеней – как туман в утреннем свете. От нее пахнет пачулями и по?том. Рисунок ее хлопчатобумажного платья – поле крохотных ракушек, пурпурных на белом. Долгое время он размышляет, не потрогать ли ее, но боится того, что может ощутить; она от Фокса меньше чем на расстоянии вытянутой руки, и его рука несколько раз отпрядывает назад, пока она наконец не начинает храпеть; и он облегченно роняет руку. Компания какаду с криками пролетает над ними, и девушка вздрагивает, просыпаясь. Показывается ее маленькое, разбитое и грязное лицо.

– Привет.

– Привет, – скрипит он.

Она кладет голову на край его спальника. У нее в волосах палочки, и на одной щеке – полосы красной грязи. Она дышит горечью ему в лицо.

– Я Нора.

Он кивает и видит за ее спиной, что второй машины нет. Рука Ржавого свешивается из открытого окна «Бедфорда», а его нога лежит неподалеку в грязи.

Местность вокруг сухая и красная. Когда Фокс поднимается, в глазах у него мелькают звезды и губы колет. Он находит канистру с водой в кузове грузовичка и жадно пьет. Он тянется за своим рюкзаком и обнаруживает, что его не ограбили.

Фокс везет их в страну ущелий. Он будто едет через кино. Через вестерн. Столовые горы, холмы. Скалы, ущелья. Нора сидит, приоткрыв губы, дыша ртом в полудреме. Они не разговаривают. Его подташнивает, и он чувствует беспокойство; он не уверен в событиях прошлой ночи, но в достаточной мере соображает, чтобы понять, что она не хочет говорить ни об этом, ни о чем бы то ни было еще. С той самой минуты, как они встали, она просто вела себя так, как будто едет с ними. Он ведет машину, а Ржавый спит в кузове. Серфер просыпается, когда они начинают подскакивать на выбоинах на повороте к Уитнуму.

В грязном старом поселке Фокс провозит их по мощеным улицам с остатками тропинок и садов, но домов там нет. Почти все снесено и вывезено, чтобы люди перестали здесь жить. Крылечки и залитые бетоном площадки пусты. Там и сям встречаются сваи домов, подъездные дорожки. Одинокий школьный знак. Секции низкой ограды, экзотические деревья, шпалеры, увитые бугенвиллеей и жасмином. Несколько людей, кажется, все еще живут здесь, но по большей части тут пустые улицы и предупреждения об охране здоровья. В конце последней пустой улицы Фокс выезжает на потрескавшийся асфальт и смотрит на стену каньона. Именно там, полагает он, они и добывали голубой асбест, горами вздымающийся вокруг. Когда его старик был золотоволосым пареньком с женой-книгочейкой и у него была присмотрена землица на юге.

«Бедфорд» тормозит. Над ними поднимается скала, как волна, красная, пурпурная, черная.

– Не думал, что это так красиво, – говорит Фокс, не собиравшийся произносить этого вслух.

– И не красиво вовсе, – откликается Ржавый. – Тут чертовски жарко и пыльно, пусть здесь черномазые живут, а нам не надо.

Девушка оглядывается на Ржавого, а потом на Фокса; она моргает.

Фокс понимает, что увидел достаточно; тем больше ему хочется продолжить путь.

Девушка открывает дверь, выбирается и садится на корточки. Ее моча катится по каменной земле, не впитываясь.

– Чче-орт, – стонет Ржавый.

Фокс поворачивается и смотрит на него, но ничего не говорит. Ржавый лежит, откинувшись, на зловонной горе мусора в своих леопардовой расцветки плавках в облипку, выпятив свой пенек и злющий как черт.

– Я хочу есть, – говорит Нора, забираясь внутрь и закрывая дверь от жары. – Я могу целую лошадь съесть.

– Съешь меня, – говорит Ржавый.

– Ты свинья.

– А ты сидишь в моем грузовике, так что выбирай выражения.

Фокс разворачивает грузовик и проезжает обратно по пустым улицам, занимая себя процессом вождения, чтобы ничего не говорить.

– Что? – орет Ржавый. – И вот оно? Ты заехал так далеко, и это все, что ты хочешь увидеть? Это место, которое убило твоего отца, и ты отдаешь ему всего пять минут времени и писюльки какой-то хиппушки?

Девушка смотрит на Фокса, он чувствует ее взгляд, но не встречается с ней глазами; он проезжает мимо развалин жилищ тех, кто оставался здесь до конца, и выезжает на волнистую красную дорожку, ведущую к шоссе.

– Твой старик гордился бы тобой.

– Заткнись, а? – говорит девушка, пытаясь перекричать грохот подвески.

– Отсоси мой пенек.

– Щас.

– А я тебя оттяну в твой большой хипповский зад.

– Господи, ну и невоспитанный же ты!

– Я буду качать, качать, и качать, и качать…

Фокс вставляет кассету со «Стили Дэном» обратно в деку и заглушает Ржавого. Через некоторое время он снова видит серфера в зеркале заднего вида, и шприц снова торчит у него в ноге и шатается, когда машину подбрасывает на кочках; и через несколько минут он разваливается, раскинув ноги, и руки на члене, и он напевает слова под музыку.

Громыхая, они едут через глубокие красные ущелья, под каменными основаниями холмов, утыканных колючими камедными деревьями, ветви которых – просто бакенбарды на челюстях огромных скал и холмов над ними. В расщелинах прячутся тени, которые так черны, что это его беспокоит. Посиди здесь достаточно долго, думает он, и эти тени высосут у тебя разум. Всего один вдох всех этих жаброподобных трещин. Эти гряды напоминают Фоксу какое-то задремавшее существо, сон которого длится недолго, – будто бы получившая солнечный удар пыльная шкура этого места может затрястись и упасть, подняться на свои кривые ящеричьи ноги и в любой момент поковылять прочь.