А. Дюков - За что сражались советские люди

• Название: За что сражались советские люди
• Автор: А. Дюков
• Жанр: История
• Год: 2007

«Русский должен умереть!» — под этим лозунгом фотографировались вторгнувшиеся на советскую землю нацисты... Они не собирались разбираться в подвидах населявших Советский Союз «недочеловеков»: русский и еврей, белорус и украинец равно были обречены на смерть. Они пришли убить десятки миллионов, а немногих оставшихся превратить в рабов. Они не щадили ни грудных детей, ни женщин, ни стариков и добились больших успехов. Освобождаемые Красной Армией города и села оказывались обезлюдевшими: дома сожжены вместе с жителями, колодцы набиты трупами, и повсюду — бесконечные рвы с телами убитых. Перед вами книга-напоминание, основанная на документах Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, материалах Нюрнбергского процесса, многочисленных свидетельствах очевидцев с обеих сторон. Первая за долгие десятилетия! Книга, которую должен прочитать каждый!

---

Бабий Яр стал одним из символов «окончательного решения еврейского вопроса» — жестокого и массового уничтожения евреев на всей территории Европы.

С символами трудно спорить, однако для понимания прошлого важно не путать причину и следствие.

Не Бабий Яр стал следствием нацистского геноцида евреев; напротив, «окончательное решение еврейского вопроса» — endlosung, как это называли сами нацисты — стало возможным лишь после Бабьего Яра.

А Бабий Яр, в свою очередь, стал возможен вследствие истребительной войны против Советского Союза.

* * *

С самого начала еврейская угроза была навязчивой идеей нацистов. Сразу после прихода Гитлера к власти еврейское население Германии начало подвергаться гонениям. Один за другим выходили все новые законы, ограничивающие права евреев. Евреям не разрешалось иметь германского гражданства. Евреям запрещалось состоять в браке с лицами германской национальности. Евреи лишались права голоса. Евреи не могли состоять на государственной службе. На евреев накладывались огромные налоги, их собственность экспроприировалась282.

Чем дальше, тем больше было этих ограничений; евреев принуждали к эмиграции из страны. Именно в эмиграции нацисты видели решение «еврейского вопроса»: Германия должна была стать чистой в расовом отношении страной. Но европейские страны принимали эмигрантов, только если они имели достаточно денег; чтобы решить эту проблему, «еврейский» отдел IV управления РСХА (гестапо) планировал изощренные комбинации, в результате которых богатые евреи финансировали эмиграцию бедных, а Рейх избавлялся от тех и от других, не затратив ни пфеннига283.

Казалось, решение «еврейского вопроса» было найдено; однако после начала новой мировой войны каналы эмиграции евреев оказались перекрыты. Когда же большая часть Европы оказалась под контролем Берлина, вопрос о евреях снова встал перед нацистским руководством. «Еврейский» отдел гестапо, переименованный в «отдел по борьбе с мировоззренческим противником», строил планы, как бы выселить всех оказавшихся на подконтрольных Рейху территориях евреев куда-нибудь подальше — например, на Мадагаскар284. Настроенный более прагматично рейхсфюрер СС Гиммлер приказал изолировать евреев в гетто на территории Польши; туда же стали свозить евреев из Рейха. «Антисемитизм — это точно то же самое, что и санитарная обработка, — объяснял своим подчиненным Гиммлер. — Избавление от вшей — это не вопрос идеологии, это вопрос гигиены. Скоро мы избавимся от «вшей». У нас осталось только 20 тысяч «вшей», и затем с этим вопросом будет покончено по всей Германии»285.

При планировании истребительной войны против Советского Союза столь удачно найденный способ «решения еврейского вопроса» было решено использовать и на вновь оккупированных советских территориях. В специальной директиве, изданной незадолго до нападения на Советский Союз, Альфред Розенберг — один из главных антисемитов в нацистской верхушке — писал:

«После того как евреи будут отстранены от работы во всех гражданских учреждениях, еврейский вопрос будет разрешен созданием гетто»286.

К весне сорок первого года нацистское руководство еще не пришло к идее полного уничтожения целого народа. Поэтому, вступая на территорию СССР, нацисты первоначально не имели намерения целенаправленно заниматься уничтожением евреев — по крайней мере в масштабах, превосходящих уничтожение мирного населения прочих национальностей.

В «преступных директивах», в изобилии разработанных нацистами в преддверии нападения на Советский Союз, евреи практически не упоминаются.

Первое упоминание мы встречаем в изданных в апреле сорок первого «Директивах о поведении немецких войск в России», где евреи вместе с партизанами и «коммунистическими подстрекателями» намечены для уничтожения. Этот подход положен в основу и специального распоряжения начальника ОКВ от 19 мая 1941 г., в котором евреи были приравнены к «партизанам и саботажникам»287.

Приблизительно в это же время глава РСХА Гейдрих отдал командованию айнзатцгрупп устный приказ ликвидировать всех евреев, в том числе и не состоявших в партии, потому что «иудаизм стал источником большевизма и, следовательно, должен быть уничтожен»288.

Вскоре, впрочем, Гейдрих пошел на попятный. В изданной им 2 июля специальной директиве уже указывалось, что уничтожению подлежат не все евреи, а лишь «члены партии и занятые на государственной службе, а также прочие радикальные элементы (диверсанты, саботажники, пропагандисты, снайперы, убийцы, поджигатели и т.п.)»289.

Это разъяснение было в своем роде уникальным, поскольку не расширяло, а ограничивало круг подлежащих уничтожению евреев членами партии и бойцами советского сопротивления.

Таким образом, войска вермахта, вступавшие на территорию СССР, руководствовались распоряжением, согласно которому все евреи являются партизанами и саботажниками и как таковые должны уничтожаться. В то же время согласно директиве, которой руководствовались айнзатцгруппы СД, уничтожению подлежала лишь некоторая часть еврейского населения, а для остальных предназначались гетто290.

...Сначала через захваченный город проходили германские войска. Солдаты вермахта законодательно разрешили убивать кого угодно и за что угодно; они, однако, готовы были повременить с уничтожением русских свиней — лишь бы сперва расправиться с евреями.

Убийства евреев с первых дней стало для наступавших немецких войск таким же любимым развлечением, как насилие и убийства женщин, как уничтожение раненых красноармейцев.

Горели синагоги, на улицах лежали расстрелянные евреи, а по деревне Зеленцово возили захваченного в плен красноармейца-еврея: медленно умирающего, с забитым в горло колом291.

В Виннице немецкий офицер убил четырехмесячного младенца, ударив его головой о чугунную плиту.

Возле Одессы пьяный румынский полковник устроил учения: солдаты должны были стрелять в убегавших еврейских детей.

В Прилуках немцы связали шестерых еврейских девушек, изнасиловали их и оставили голыми с надписями: «Уборная для немецких солдат»292.

Потом войска уходили дальше, а вслед приходили оккупационные власти.

Время индивидуальных развлечений заканчивалось; наступал новый порядок.

Сначала в дело вступали айнзатцкоманды СД.

Ими двигала не ненависть, не жажда развлечений, а четкий расчет. Несмотря на то что действия против евреев были достаточно строго регламентированы: уничтожению подлежали лишь члены партии и радикальные элементы, главный принцип, положенный в основу деятельности айнзатцгрупп, — возможность уничтожать любого, кто покажется подозрительным, — делал любые ограничения фикцией.

Евреев было достаточно объявить подрывными элементами, чтобы уничтожить. Один из первых опытов был проведен 4 июля под Лиепаей; там расстреляли 47 евреев и пять латышских коммунистов. Через три дня комендант увеличил число подлежавших расстрелу до 100 человек293.

Вскоре расстрелы мужчин-евреев стали обыденностью. «Под чертовски чувственную музыку пишу я сейчас первое письмо моей Труде, — записывал в дневнике один из эсэсовцев. — И пока я пишу, раздается команда: «Выходи строиться!» Карабины, каски, боекомплект по 30 патронов... Скоро возвращаемся назад. Там уже были построены 500 евреев, готовых к расстрелу»294.

Это вселяло ужас; однако точно так же расстреливали русских, белорусов и украинцев — за лояльность к советской власти. В отчетах СД можно увидеть, что если сначала каратели расстреливали больше евреев, чем представителей других национальностей, то постепенно соотношение выравнивалось295.

И когда сходила первая волна оккупационного террора, начиналось то, что нацисты изящно называли «изоляцией евреев», то, что уже произошло в Польше.

...Толпы людей стекались в гетто; тех, кого ловили снаружи, немедленно расстреливали. «Грустное это зрелище, — вспоминал позже Сидни Ивенс, — толпы мужчин, женщин и детей, стариков и инвалидов. Люди тащили с собой, что могли унести, — кто в тележках, кто даже в детских колясках»296.

Гетто, создаваемые в крупных и средних городах, представляли собой огороженные колючей проволокой городские кварталы под двойной охраной: контролируемой оккупантами еврейской «службой порядка» внутри и местными полицейскими снаружи. Для управления согнанными в гетто людьми из их числа создавались «органы самоуправления» — юденраты.

«В каждом городе был назначен временный председатель еврейского совета, которому поручено создать еврейский совет в количестве от 3 до 8 человек, — говорилось в сообщении полиции безопасности и СД. — Еврейский совет полностью несет ответственность за поведение еврейского населения. Кроме того, он незамедлительно должен начать регистрацию всех евреев, проживающих в населенном пункте...»297