Синтия Хэррод-Иглз - Чернильный орешек

• Название: Чернильный орешек
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00173-8

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие начинается в Англии в XV веке. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко, сочно.

Действие четвертой книги «Чернильный орешек» разворачивается в охваченной пожаром гражданской войны Англии времен Карла I. Эдмунд Морлэнд пытается остаться в стороне, но раздор приходит в его собственную семью – старший сын приводит в дом невестку-пуританку, а младший становится роялистом.

Покинутый детьми, разлученный с любимой женой, Эдмунд изо всех сил старается защитить духовные ценности рода Морлэндов от кошмара войны.

---

– Она умирает, – негромко сказала Рейчел утром третьего дня после начала лихорадки.

Нелл в этот момент осторожно протирала лоб Феб куском влажной ткани. Она с болью подняла глаза на Рейчел, хотя и понимала, что та права. Кости черепа девочки, казалось, вылезали наружу, сквозь тонкую кожу. Из-под губ проступали очертания зубов, нос заострился, щеки и лоб вздулись, но были при этом как бы пустотелыми, словно все ее тело заранее репетировало окончательную перемену.

– Как бы я хотела, чтобы у нас здесь был священник, – прошептала Нелл. – Я не могу перенести, что она уходит из жизни вдали от дома, да еще без последнего причастия.

– Бедное дитя, не следовало бы хозяину отправлять ее сюда.

– Он ведь не знал, какой здесь окажется жизнь, – вступилась Нелл за Эдмунда, хотя и без особого на то основания. Своих собственных опасений она пока еще не доверяла никому, но теперь высказала вслух: – Ему не следовало посылать никого из нас. Как мы сумеем пережить зиму, Рейчел? Может быть, мы еще будем завидовать бедняжке Феб.

– Нет, мадам, – ответила потрясенная Рейчел. – Вы не должны так говорить. Все у нас будет хорошо, как только мужчины расчистят поля, и мы начнем собирать урожай. Что вы, мадам, чего вам бояться? Это из-за вашего положения, только и всего.

– Да, ты права, – согласилась Нелл спокойствия ради. Несправедливо обременять Рейчел собственными волнениями: чем реже каждый из них будет думать о грядущих испытаниях, тем лучше для всех. – Рейчел, а не взять ли мне свое распятие. Если Феб очнется, надеюсь, оно принесет ей утешение.

Нелл просидела так все утро, держа в руках семейную реликвию и молясь за душу умирающей девочки. Феб еще не исполнилось и пятнадцати лет, и сама мысль, что ей суждено умереть в незнакомых краях, так толком и не отведав жизни, казалась невыносимой. А потом, ближе к полудню, произошла перемена: девочка зашевелилась, беспокойно задвигалась и открыла глаза. Они с трудом сосредоточились на лице Нелл, и та ласково улыбнулась. Губы Феб зашевелились, хотя и не издали ни звука. «Она с нами прощается», – подумала Нелл и подняла распятие повыше, чтобы Феб могла видеть его. Потом Нелл опустила его к лицу девочки, и та, поцеловав распятие, вздохнула и закрыла глаза.

Нелл заплакала и, положив крест на грудь девочки, начала молча молиться: «Господи, ты видишь, как она умерла. Прими же ее к себе, хотя рядом с ней и не было священника. Она умерла так легко, я не могу доставлять ей новые страдания».

Нелл склонила голову в молитве и только тогда осознала, как она устала. Ее слегка покачивало, но она так и не покинула места у изголовья кровати. Немного погодя вошел Амброз. Но она этого не слышала, пока он не коснулся ее плеча. Вздрогнув, Нелл подняла глаза. Амброз улыбался.

– Нелл, голубушка моя, посмотри-ка, что я тебе принес. Это знак, я уверен, – и он достал свою руку из-за спины. На ладони лежала полураскрывшаяся белая роза. – Первая, Нелл, первая, выросшая на нашей новой земле!

Нелл уставилась на него, ничего не понимая.

– Феб… – только и вымолвила она наконец. Амброз повернул голову, быстро посмотрел, и его лицо… расплылось в широкой улыбке.

– Да ведь ей же лучше! – воскликнул он. Нелл посмотрела на девочку, думая, как бы ей вывести мужа из заблуждения, и увидела – о, чудо из чудес! – что распятие, лежавшее на груди Феб, ритмично двигалось в такт с ее дыханием, нормальным дыханием. Лихорадка отступила!

– О, Амброз… – прошептала Нелл. Пытаясь подняться, она покачнулась, и только его заботливые руки не дали ей упасть.

– Нелл, да ты же сама больна! Она покачала головой.

– Всего лишь устала, дорогой мой, так устала… К вечеру Феб впервые после долгого перерыва посла – немного похлебки, сваренной Рейчел, поскольку Нелл, по настоянию Амброза, легла в постель. Этой ночью у нее начались роды, и после огромных страданий она родила своего первенца, мальчика. Он был мертв.

Лето сорок третьего года стало самым счастливым в жизни Анны, о чем она то и дело говорила Геттё, когда девочки оставались вдвоем в постели. Пока королевская армия базировалась в Йорке и Эдмунда вынуждали к сотрудничеству, возможностей знакомиться с молодыми офицерами у нее было предостаточно. Разумеется, отец никогда не приглашал в дом никого из них и не давал ни приемов, ни балов, но вопреки его желаниям Морлэнд то и дело посещали многочисленные визитеры. Посланцы Ньюкасла заглядывали потолковать о лошадях и деньгах, и с ними всякий раз приезжал младший офицер, а то и два. Последние могли свободно бродить по садам, пока их командиры пререкались с Эдмундом. Фрэнсис часто наведывался домой, никогда не забывая прихватить с собой новых друзей, а когда в городе устраивались светские увеселения, Эдмунд с женой и членами семейства нередко бывал вынужден их посещать.

Но больше всего Анне нравились Охоты в большой компании, которые в то лето участились – отчасти забавы ради, а отчасти из-за постоянной необходимости поставлять армии свежее мясо. Анна была превосходной наездницей, как, впрочем, и все Морлэнды, и она знала, что эффектно выглядит в седле. Мэри-Эстер оставалась дома, она порой давала Анне Психею, и хотя кобыле шел уже пятнадцатый год, с ней по-прежнему не могла сравниться в скорости никакая другая лошадь. Анна не сомневалась, что в своем зеленом охотничьем костюме и шляпе с перьями и широкими полями, какие носят кавалеры[43], да еще на изящно гарцующей гнедой, она производит неотразимое впечатление.

А среди приятелей Фрэнсиса происходило своего рода соревнование за право посетить Морлэнд или пристроиться к одной из охотничьих вылазок, и часть этой суматохи, если не всю ее, следовало отнести на счет прелестей двух сестричек Фрэнка Морлэнда. У Гетты сложился свой круг поклонников, и хотя их восторги были поскромнее, они звучали не менее искренне, чем цветистые знаки внимания, оказываемые госпоже Анне. Сама Анна никогда не чувствовала себя счастливее, чем в окружении то одной, то другой группы красивых и щеголеватых молодых людей, соперничавших друг с другом в изобретении комплиментов и выражении вечной преданности ей. Она почти выкинула из головы ничего об этом не подозревавшего прапорщика – впрочем, теперь уже произведенного в лейтенанты – Саймондса. Но поскольку он был ее полуофициальным сопровождающим, Анна развивала куда более горячую и рискованную интригу, скорее даже флирт, с его младшим братом Рейнольдом.

Рейнольд совсем недавно пришел в армию в звании прапорщика, последовав по стопам брата в основном от скуки. Оставшись дома, он был вынужден выполнять все прежние обязанности брата, полагая при этом, что служба в королевской армии непременно будет легче, да и больше ему по душе. Наслушавшись волнующих кровь рассказов о шикарной жизни в Йорке при лорде Ньюкасле, он сразу же по прибытии поспешил подключиться к приятным и довольно изысканным небольшим компаниям, сопровождавшим Фрэнка Морлэнда.

Это был красивый молодой человек с рыжевато-золотистыми волосами, синими глазами и слегка веснушчатой кожей, а еще у него была курчавая, коротко подстриженная бороденка – большая редкость по тем временам! Это придавало ему довольно угрожающий, пиратский облик, который большинство женщин, понятное дело, находили неотразимым. Не стала исключением и Анна. Когда при первом знакомстве с ней он склонился над ее рукой и взглянул из-под своих золотистых ресниц дерзким и манящим пристальным взглядом, Анна почувствовала, что все ее тело так и затрепетало. На людях он вел себя с ней точно так же, как и любой из прочих молодых людей, – то есть с непомерной учтивостью и изысканными любезностями. Но это всегда сопровождалось брошенными искоса циничными взглядами и вполне определенной улыбкой, как бы говорившей ей: «Так что же, мадам, когда мы, наконец, прекратим эти игры и перейдем к сути дела?» И это заставляло Анну содрогаться от восхитительных предвкушений.

Когда они охотились, Анна и Рейнольд без труда могли отделиться от остальной компании, поскольку – не говоря о Психее, быстрой и неудержимой – у Рейнольда Саймондса была самая лучшая лошадь, так что Анне оставалось лишь пуститься через поля по такому дерзкому маршруту, на который никто другой и не осмелился бы. Ну а Рейнольд просто следовал за ней, и вскоре они оказывались в весьма подходящем леске или рощице в приятном одиночестве.

Поначалу они просто разговаривали. Анна по-прежнему восседала на Психее, а Рейнольд стоял себе, держа обеих лошадей и прислонившись к плечу Психеи, и смотрел на, Анну снизу вверх своими ясными и дерзкими глазами. Но вскоре молодой человек убедил ее тоже спешиться, чтобы, как он пояснил, можно было поговорить поудобнее. Ну а там от разговоров к обмену страстными поцелуями шаг был коротким. Но когда Рейнольд предпринимал попытку двинуться дальше, Анна неизменно отскакивала и говорила:

– Нет-нет, я не могу. Мы должны вернуться, а не то остальные заинтересуются, куда мы подевались.