Николай Коляда - Куриная слепота

• Название: Куриная слепота
• Автор: Николай Коляда
• Издательство: Издательство «Банк культурной Информации»
• Жанр: Драматургия
• Год: 1997
• ISBN: 5-7851-0048-7

Пьеса в двух действиях. Написана в декабре 1996 года.

В провинциальный город в поисках своего отца и матери приезжает некогда знаменитая актриса, а теперь «закатившаяся» звезда Лариса Боровицкая. Она была знаменита, богата и любима поклонниками, но теперь вдруг забыта всеми, обнищала, скатилась, спилась и угасла. Она встречает здесь Анатолия, похожего на её погибшего сорок дней назад друга. В сумасшедшем бреду она пытается вспомнить своё прошлое, понять будущее, увидеть, заглянуть в него. Всё перепутывается в воспаленном сознании Ларисы.

Эта пьеса, скорее, стихотворение в прозе: в ней много монологов, авторских отступлений...

---

Встала у кучи с листьями, тронула её ногой.

Прощай, куча. Листья, прощайте. (Пауза.) Пошли. Все пошли.

Все встали, пошли к выходу.

НАТАЛЬЯ. Что и правда уезжаете, что ли? Может, дождётесь Тольку? Он приедет, поди, скоро? Или, вы думаете, не приедет? Уедете, что ли?

ЛАРИСА. А вы что думали – останусь?

НАТАЛЬЯ. Да поживите ещё. Куда вы торопитесь. На нас обиделись? Мы же не со зла. Да мы, вообще-то, ничего плохого вам не сделали, нет?

ЗОРРО. А правда, останьтесь? Вот тут комната эта теперь свободна, а чего? Останьтесь? Мы не такие плохие, мы договоримся, будем жить, что-то будет, а?

ЛАРИСА. Нет. Спасибо. Пошли, всё. Митя, скажи мне что-нибудь на прощание?

МИТЯ (Улыбается, говорит негромко, с трудом.) Ра-ри-са. Рю-бовь.

МОЛЧАНИЕ.

ЛАРИСА (Улыбнулась.) Молчит Митя. Ну, поехала я.

НАТАЛЬЯ. Что, она правда уезжает, что ли?

ЛАРИСА. Пошли.

ЗОРРО. А мы чего-то как-то подумали, вы с нами насовсем останетесь. Как родная стали. Оставайтесь? Вот комната, а? Честное слово. Ну, а ковёр-то, ковёр-то тогда, раз едете? (Сунул Ларисе под мышку ковёр.) Для вашего театра. Подарок от Зорро. С Наполеоном. Он как живой. Пригодится. Повесите там, у себя на небе.

ЛАРИСА. Спасибо. Повесим. Обязательно.

Вышли всей группой вместе, будто гроб несут, кучкой вышли из подъезда, прижимаясь друг к другу, будто понесли Ларису.

Посмотрели хором на небо, потом в землю.

Мужчина с помойным ведром вышел, смотрит на Ларису.

МУЖЧИНА. Здрасьте. А я вас видел. В кино. Маленький ходил с отцом в кино и видел вас. И так сильно любил и мечтал встретиться. Я даже письмо вам писал. Не получали? Про то, что вы – небожительница такая, красавица.

ЛАРИСА. Письмо? Нет, не получала. А вы кто? Кто вы?

МУЖЧИНА. Я? Наладчик. Тут – наладчик.

ЛАРИСА. Наладчик? Как хорошо, что наладчик. Вы, наверное, тот, который сказал: “Вы обо мне ещё услышите!”? Да? Вот и правда, услышала. Надо же, наладчик. Вы, пожалуйста, вот что… Вы наладьте тут всё хорошенько, ладно? Может быть, у вас получится? До свидания вам и всем. Наладьте, да?

МУЖЧИНА. Ну ладно, раз просите.

Лариса встала у крыльца магазина, сняла со шляпки цветок, оторвала его нервно, положила, улыбнулась виновато.

ЛАРИСА. Папе. Бедному папочке. Будто он инкассатор, которого на этом месте у магазина расстреляли и теперь тут будут лежать на этом месте эти цветочки. Пока не пройдёт негр странный чёрный и не заберёт это. Чёрный-чёрный негритос, он полез на паровоз. Именно так. Где страна, где старики и старухи живут долго, не знаете? Есть, наверное где-то.

Налетел ветер на старый тополь, с него посыпались листья на Ларису и на провожающих её. Лариса улыбается, руки подставила под листья.

Будто на сцене. И рабочий сверху не рассчитал и вывалил целый короб приготовленных листьев на нас. И сидит, боится, что теперь его ругать будут. Эй! Милый! Не будут! Правильно сделал, что вывалил сразу всё, не дожидаясь чего-то там. Нечего уже ждать, нечего и некому. Всё правильно, не бойся! Наверное, это я – как осенний лист, сорванный с дерева, свалилась и полетела, падаю на землю с неба. Пожила на небе – и хватит. Молчу. Слишком красиво. Друг Аркадий – не говори так красиво. Кто сказал это? Я сказала. Лечу, падаю, кружусь.

Помолчали и все вместе в ногу пошли к трамвайному кольцу. Лариса остановилась.

Всё. Ну вы идите домой, идите. Я не люблю, когда меня провожают. А то как у Верди. Будто я долго, мучительно умираю. Как у Верди. У Верди всегда долго умирают героини. Правда, я не оперная, а драматическая актриса. Но всё равно. Почему у Верди в операх всегда все долго умирают? Не знаю. Но я ведь не умираю. Просто вы меня долго провожаете. А я буду жить. Всё будет хорошо, Ларочка, всё будет хорошо. Я буду жить долго. Очень долго. И ещё много сыграю. Не бойтесь, я уже в порядке. Правда, я беременна. Ну, что ж. В порядке. Я сяду в трамвай и доеду. Идите. Я на стекле напишу вам прощальную речь. Смотрите внимательно. На стекле трамвая. Идите. Я хочу, чтобы было красиво. Идите.

Смотрит на них, они разворачиваются, идут в ногу, к подъезду, вошли в квартиру, встали на балконе.

А она пошла к остановке.

Прогрохотал трамвай, приехал. Двери раскрыл. Негр вбежал в первую дверь, сел у окна. Лариса не видит его. Придерживая одной рукой живот, она вошла в трамвай, поставила чемодан у окна. Подышала на стекло и пальцем на стекле написала:

“ЛАРИСА. ЛЮБОВЬ.”

Трамвай звякнул, поехал.

Она смотрела в окно, увидела всех их, стоявших на балконе и подумала…

Что-то такое она подумала.

Что-то промелькнуло в её голове на секунду, какая-то страшно важная мысль, но так быстро стало мелькать другое за окнами, что она сразу забыла это и стала думать о Москве, о том, что будет…

Что-то будет.

“Что-то будет, – думала она, – неважно что. Что-то будет. Жить-то надо как-то. Вот и будет что-то. Будет день – будет и пища. Что-то всё равно будет. Будет.”

Что-то будет.

Темнота

Занавес

Конец

декабрь 1996 года