Джинн Калогридис - Князь вампиров

• Название: Князь вампиров
• Автор: Джинн Калогридис
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23863-7

Без малого тридцать лет прошло с тех пор, как голландский врач Абрахам Ван Хельсинг вступил в схватку с вампирами. За это время произошло много страшных событий: мир вампиров отнял у него малолетнего сына, погубил брата и подчинил своей воле жену. Но и у графа Дракулы, князя вампиров, потери немалые. А ведь каждый уничтоженный доктором вампир делает трансильванского затворника слабее. Но граф Дракула не намерен сдаваться. Он завладевает старинным манускриптом с описанием ритуала, сулящего мировое господство. Осталось лишь найти ключи, о которых упоминается в манускрипте. Поиски приводят князя вампиров в Англию…

---

Мина тоже поднялась рано и пришла к нам в купе. Удивительно мужественная женщина! Я без обиняков рассказал ей, какую историю гибели Квинси мы придумали с Артуром: во время схватки его будто бы смертельно ранил один из цыган. Бедняга Харкер окончательно пришел в себя и безмерно рад, что его жена освободилась от вампирского проклятия. К счастью для него, то, что произошло на склоне холма возле замка Дракулы, начисто стерлось из его памяти. Он помнит лишь то, как мы остановили цыганскую повозку, и убежден, что удар по голове ему нанесли все те же цыгане.

Мина согласилась с нашим предложением.

– Пусть это будет нашей общей тайной, – попросила она. – И версия события тоже должна быть общей, чтобы Джонатан никогда ничего не заподозрил.

Она права. Я пообещал, что безотлагательно напишу профессору и сообщу ему о нашем решении. Сдерживая подступившие слезы, Мина добавила:

– Джонатану было бы невыносимо узнать, что он убил вашего замечательного друга. Я знаю характер мужа: он сразу же отправился бы в полицию. А вот этого уже не вынесла бы я. Тем более я знаю, что Квинси его простил и просил ни в коем случае не говорить Джонатану правды.

И в этом Мина тоже права. Умирая, Квинси действительно просил нас: если мы уцелеем, не доводить дело до полицейского разбирательства. Он понимал, что рукою Харкера удар нанесла Элизабет. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу улыбающееся лицо Квинси. Он лукаво подмигивает мне, словно напоминая о данном обещании.

Профессор вернулся в Амстердам. (Странно, я привык считать этого человека своим отцом, а теперь, зная, что он – мой отец, никак не могу привыкнуть называть его так. Пусть пока он останется для меня "профессором", в это слово я вкладываю всю свою сыновнюю любовь.) Если бы не смерть Квинси, я отправился бы вместе с ним. После похорон я сразу же поеду туда. Чувствую, что попаду на другие похороны.

Странно видеть профессора столь сильно изменившимся.

* * *

ДНЕВНИК АБРАХАМА ВАН ХЕЛЬСИНГА

7 ноября

Заслышав мои шаги, фрау Келер сбежала по лестнице вниз и не удержалась от слез.

– Слава богу, доктор! Наконец-то вы здесь. Госпожа Мария умирает... она уже отходит. Я без конца посылала телеграммы в Парфлит – и никакого ответа!

Я обнял добрую немку и поцеловал в лоб, объяснив, что обстоятельства вынудили меня оказаться совсем в другом месте, далеко от Парфлита.

– Фрау Келер, позвольте вам представить Жужанну, невестку мамы, а также ее брата.

– Да, – рассеянно ответила сиделка. – А эту госпожу я, кажется, уже однажды видела.

Я выразительно посмотрел на Жужанну, но та была настолько подавлена услышанным, что не обратила внимания ни на слова фрау Келер, ни на мой взгляд. Я шепнул сиделке, что мы хотим попрощаться с мамой, после чего повел Аркадия и Жужанну наверх.

Я привык видеть людей на самом пороге смерти и научился воспринимать это зрелище спокойно. Но я не мог оставаться отстраненным профессионалом, глядя на то, как умирает собственная мать, которую я горячо любил и помнил совсем другой – красивой, сильной и мужественной. Мама лежала в позе зародыша и состоянием своим напоминала неродившегося младенца. Она даже не почувствовала нашего присутствия. Ее глаза были закрыты, а лицо сморщилось от боли.

Аркадий подбежал к постели, опустился на колени, осторожно взял мамину руку и прижал ее к губам. Мы с Жужанной вытирали слезы, готовясь сделать то, что в наших силах. Жужанна меня опередила. Я понял ее без слов: причинив маме столько душевной боли, она имела безусловное право освободить Мери хотя бы от телесных мучений.

Наклонившись, Жужанна осторожно повернула мамино искаженное болью лицо к своему и приникла к ее бескровным губам. Я видел, как вздрогнула Жужанна – прикосновение отозвалось болью во всем ее теле.

Жужанна насыщалась. Она с любовью выпивала мамину боль. Морщины на мамином лбу начали постепенно разглаживаться. Когда исчезла последняя, я потеснил Жужанну и наклонился, чтобы поцеловать маму.

Вечная любовь, вечная жертвенность. Только через них Элизабет могла бы достичь желанного всемогущества. Истину невозможно скрыть, однако страх и ненависть прячут ее от глаз и сердец. Возможно, кто-то упрекнет Арминия в беспринципности, раз он предлагает бессмертие всем, даже самым злым и порочным. Но как еще можно устранить эти страшные язвы? Чтобы понять, сколь безгранична сила любви и жертвенности, многим нужно пройти долгий путь, насчитывающий века поисков, размышлений, скуки. Только пресытившись ложным, можно понять силу истинного.

Владыка Мрака одновременно является и Владыкой Света.

Влад не желал меняться, он упустил свой шанс и вполне заслужил такой конец. Что касается Элизабет... мы подарили ей время и уединение. Мы заперли ее в катакомбах, оставив размышлять над посланием, скрытым внутри золотого сердца. Вход в ее новое жилище мы окружили завесой невидимости, поэтому даже если кто-то и проникнет в катакомбы, он не увидит пленницу и не услышит ее криков.

Я поцеловал маму и, подобно Жужанне, содрогнулся от боли. Жужанна насытилась телесными муками и теперь молча страдала. Моей "пищей" были душевные терзания, которые гораздо тяжелее и мучительнее.

Я с радостью вбирал в себя эту боль, даруя облегчение маме. "Есть разные вампиры", – всплыли в памяти недавние слова Арминия. А затем мне вспомнилась одна из наших первых бесед, когда я стал его учеником. Арминий говорил, что и сам является вампиром, только психического склада. "Поначалу это доставляло мне удовольствие. Чужие души, словно драгоценные камни, разворачивались передо мной всеми своими гранями. Мне открывались сокровища знаний, собранные в чужой памяти. Но со временем похищенная красота перестала меня радовать, более того, в моей душе зашевелилось непонятное беспокойство. Похищенные сокровища все сильнее тревожили совесть. И наконец мне стало невмоготу жить с беспрестанным сознанием вины".

И тогда я спросил его, что же он сделал, осознав все это. "Я покаялся. И возместил нанесенный ущерб".

То же самое сделали и мы с Жужанной, добровольно взяв на себя страдания других и сделав их своей пищей (теперь Жужанна вместо чужой крови будет высасывать чужую боль). Людская боль нам нужна, чтобы жить, а если мы захотим прекратить свое жертвенное существование, то просто умрем от голода.

Я буду жить вечно. Мне понадобится немало времени, чтобы освободить от страданий всех своих предков. Их души упокоятся с миром, а моя жизнь будет продолжаться, поскольку людские страдания, увы, неиссякаемы.

Когда я забрал последние капли маминой душевной боли, она открыла поблекшие голубые глаза и с улыбкой прошептала:

– Брам.

Мама меня узнала! Увидев стоящего рядом Аркадия, она так обрадовалась, что мое сердце было готово разорваться от счастья и жалости. Взяв его холодную руку, мама поднесла ее к губам и вздохнула:

– Неужели я уже в раю? Или Бог услышал мои молитвы?

Я взглянул на Жужанну, и мы вышли в коридор, тихо закрыв за собою дверь. Там мы молча стояли, пока не появился Аркадий. По его щекам катились слезы, но губы улыбались.

– Свершилось. Она умерла с миром, у меня на руках.

Мамины губы еще хранили легкую улыбку. Смерть ее была светлой и спокойной. Мы с Жужанной поцеловали ее в гладкий, без единой морщинки лоб.

Когда мы выходили из маминой спальни, отец взял меня за руку и просто сказал:

– Я готов.

У меня сжалось сердце. Он покорялся судьбе, испытывая печаль и радость одновременно. То же происходило и в моей душе. Чистое, благостное горе, где боль соседствует с тихой радостью... Взявшись за руки, мы прошли в мой кабинет. Отец улегся на хирургический стол и обнажил шею.

Но прежде чем исполнить скорбный ритуал, я прильнул к отцовским губам и забрал себе все страдания его смертной жизни и еще более многочисленные страдания, которые он претерпел, будучи вампиром. Наконец он облегченно улыбнулся мне, и я дал ему упокоение.

Да будет благословенна моя семья и ваши семьи, и да дарует Бог всем нам мир и покой. Аминь.

Примечания

1

У Стокера имя этого графа писалось Wampyr, видимо, чтобы подчеркнуть разницу с англоязычным написанием слова "вампир" (vampire). – Здесь и далее примеч. пер.

2

Матьяш Хуньяди (1443 – 1490) – венгерский король. Вел борьбу с Османской империей.

3

Элизабет Батори – племянница Штефана Батори (1477-1534), трансильванского воеводы и отца известного польского короля Стефана Батория. Элизабет считали ведьмой и оборотнем. В 1610 году Элизабет Батори была заключена в тюрьму, где и умерла четыре года спустя. Сам Штефан Родился через год после смерти Влада III, что исключает оказание им помощи опальному валашскому правителю.

4

Растение семейства крестоцветных. Другие его названия – алиссум и каменник.