Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943)

• Название: Гитлер идет на Восток (1941-1943)
• Автор: Пауль Карель
• Жанр: История

Одно из наиболее читаемых в мире произведений о Второй мировой войне, выдержавшее многочисленные издания. Данная книга посвящена действиям германского Вермахта на Восточном фронте в период с 22 июня 1941 г. по февраль 1943 г. В основу легли воспоминания участников событий - немецких солдат, офицеров и генералов, а также документы.

Издание проиллюстрировано фотографиями из фотоальбома П.Кареля "Der RuЯlandkrieg Fotografiert von Soldaten" ("Война в России, сфотографированная солдатами"), изданного в ФРГ в 1967 г.

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей Второй мировой войны.

---

– Требую немедленно доложить, почему отводите части с фронта на севере Сталинграда.

Паулюс все выяснил, установил, что произошло, и оставил запрос ставки фюрера без ответа, не выдав Зейдлица Гитлеру. Таким образом, Гитлера не информировали о подоплеке дела, и он не знал, что виновником катастрофы стал Зейдлиц. Своим молчанием Паулюс принял ответственность на себя. Многие ли командующие отреагировали бы таким образом на вопиющий факт нарушения воинской дисциплины? Реакция же Гитлера, однако, стала ударом по Паулюсу. Гитлер высоко ценил Зейдлица со времен снятия кольца блокады с запертых в Демянском котле немецких частей, а теперь считал его самым надежным человеком в котле Сталинградском. Фюрер был уверен, что сокращение фронта дело рук Паулюса. Поэтому он, радиограммой 24 ноября в 21.24., приказал передать ответственность за северную часть района Сталинграда "в подчинение одному воинскому начальнику", который бы лично отвечал перед ним за этот участок и безоговорочно выполнял приказ держаться любой ценой.

И кого же назначил Гитлер? Он назначил генерала фон Зейдлиц-Курцбаха. В соответствии с любимым им принципом "разделяй и властвуй", Гитлер решил поставить рядом с Паулюсом второго начальника, сделав его кем-то вроде надзирателя, который бы подталкивал первого к решительным действиям. Когда Паулюс лично вручил радиограмму фюрера Зейдлицу и спросил его: "И что же вы намерены делать теперь?", Зейдлиц ответил: "Думаю, делать мне нечего, только подчиняться".

Во время плена и после освобождения генерал Паулюс не раз вспоминал тот разговор с Зейдлицем. Генерал Раске, командир немецкого контингента в центре Сталинграда, привел слова генерала Паулюса, которые тот говорил Зейдлицу еще до пленения: "Если мне придется теперь сложить с себя командование 6-й армией, нет сомнения, что вы, будучи persona grata у фюрера, будете назначены на мое место. Я хочу спросить вас, станете ли вы тогда осуществлять прорыв вопреки приказам фюрера?" После некоторых колебаний Зейдлиц, как говорит Раске, ответил: "Нет, я буду держать оборону".

Странноватое заявление ввиду служебной записки Зейдлица, но слова его подтверждены свидетелями. И офицеры, хорошо знавшие Зейдлица, не считают это невозможным. "Я буду держать оборону". Вот именно этим Паулюс и занимался. Как и Чуйков по ту сторону линии фронта, Паулюс со своим штабом тоже жил под землей. Штаб-квартира армии размещалась в двенадцати глубоких земляных бункерах в шести километрах от Сталинграда, неподалеку от железнодорожной станции Гумрак. Площадь бункера генерал-полковника Паулюса составляла четыре на четыре метра. Двухметровая крыша из промерзшей до состояния окаменелости земли служила надежным укрытием от снарядов артиллерии среднего калибра. Внутри землянки отделывались досками и любым другим подходящим материалом, который оказывался под рукой. Кустарно сложенные печи согревали помещения, если у истопников хватало дров, которые приходилось доставлять из центра Сталинграда. Входы завешивались одеялами, чтобы туда не задувал ветер и чтобы не утекало драгоценное тепло. Транспортные средства парковались на некотором расстоянии от бункеров, так что с воздуха наблюдатель не мог заметить внизу ничего особенного. Степь и степь, только иногда то тут, то там покажется дымок, поднимающийся от покрытого снегом холмика.

В тот полный событиями день 24 ноября, вскоре после 19.00, офицер связи лейтенант Шетц вошел в бункер генерала Шмидта с только что расшифрованной радиограммой из группы армий. Надпись гласила: "Совершенно секретно - только для сведения командующего". В сообщении говорилось: "Принимаю командование группой армий "Дон" 26.11. Мы сделаем все, чтобы вытащить вас. Пока армия должна держаться на позициях у Волги и на северных фронтах, в соответствии с приказом фюрера, и иметь наготове мощные силы с целью, как можно скорее, пусть даже временно, пробить путь для снабжения на юго-запад". Радиограмма была подписана "Манштейн". Паулюс и Шмидт вздохнули с облегчением.

Перед генерал-фельдмаршалом стояла нелегкая задача. Он принимал командование, не имея при себе свежих войск, получая в наследство окруженную 6-ю армию, разгромленную румынскую 3-ю армию, армейскую боевую группу Холлидта, состоявшую из сколоченных в единое целое на Чире разрозненных частей, и вновь сформированную армейскую боевую группу Гота.

Штаб вновь созданной группы армий "Дон", под управление которого перешла и армия Паулюса, располагался в Новочеркасске. Манштейн прибыл туда утром 27 ноября и тут же принял командование.

Несмотря на все сложности, план Манштейна казался смелым и многообещающим. Он намеревался провести фронтальную атаку с запада, с Чира, силами боевой группы генерала Холлидта, прямо на Калач, в то время как боевой группе Гота предстояло прорвать советское кольцо с юго-запада, из района Котельникова.

Чтобы представить себе общую картину, надо бросить взгляд назад, на ситуацию на Чире и под Котельниковом - на двух главных участках исходной позиции немецкого деблокирующего удара.

Вопреки всем ожиданиям, ситуация между Доном и Чиром стабилизировалась. Произошло это в значительной степени благодаря усилиям одного человека, с которым мы уже прежде встречались, - полковника Венка, 19 ноября все еще начальника штаба 57-го танкового корпуса, который вел тяжелые бои за Туапсе на Кавказском фронте. 21 ноября Венк получил приказ Главного командования сухопутных войск немедленно вылететь специально предоставленным Люфтваффе самолетом в Морозовск, с тем чтобы занять пост начальника штаба румынской 3-й армии.

Тем же вечером Венк прибыл в расположение сильно потрепанной румынской 3-й армии. Вот что он рассказывает: "Я доложил о своем прибытии генерал-полковнику Думитреску. С помощью переводчика, лейтенанта Иванзена, меня ознакомили с обстановкой. Она выглядела совершенно безнадежной. На следующее утро я на "Физелер Шторхе" вылетел на фронт в излучину Чира. От румынских частей там мало что осталось. Где-то западнее Клетской, на Дону, все еще держались части храброй группы Ласкария. Остальные наши союзники улепетывали без оглядки. С имевшимися в нашем распоряжении средствами остановить отступление мы не могли. Поэтому мне пришлось полагаться на остатки 48-го танкового корпуса, на части Люфтваффе, на тыловые подразделения 6-й армии, которые сколачивали в боевые группы энергичные офицеры, и на солдат 6-й армии и 4-й танковой армии, постепенно возвращавшихся из отпусков. Сначала войска по дуге Дон-Чир на участке в несколько сот километров состояли только из групп генерал-лейтенанта Шпанга, полковника Штабеля, капитана Зауэрбруха и полковника Адама, из собранных где попало сводных формирований, сколоченных из тыловых служб и ремонтников 6-й армии, а также из танковых экипажей и танковых рот без танков, из саперов и военнослужащих частей ПВО. К ним позднее добавились главные силы 48-го танкового корпуса, которые пробились на юго-запад 26 ноября. Но я не мог установить контакта с танковым корпусом генерал-лейтенанта Гейма до тех пор, пока 22-я танковая дивизия из этого корпуса не проложила себе путь к южному берегу Чира. Поначалу мы подчинялись командованию группы армий "B" генерал-полковника фрайгерра фон Вейхса. Однако я часто получал приказы и распоряжения напрямую от генерала Цайтцлера, начальника главного штаба сухопутных войск, поскольку у группы армий Вейхса хватало своих забот, к тому же там, по всей видимости, все равно не могли составить детальную картину происходившего на моем участке.

Первой моей задачей было поставить обороняющиеся части под командование энергичных офицеров, которым предстояло удерживать протяженный фронт по Дону и Чиру по обеим сторонам от уже существовавших боевых групп Адама, Штабеля и Шпанга, во взаимодействии с формированиями 8-го авиакорпуса Люфтваффе - по крайней мере, в плане разведки. Что до моего штаба, офицеры буквально жили на дороге, как и мотоциклисты, водители штабных машин и операторы средств связи, - короче говоря, все те, без кого невозможно руководство даже самым маленьким штабом. Старые унтер-офицеры, обладавшие опытом участия в боевых действиях на Восточном фронте, оказались совершенно незаменимыми: они быстро адаптировались и справлялись с любым заданием.

Я не располагал собственными линиями связи. К счастью, я мог пользоваться связью в районе снабжения 6-й армии, а также сетью Люфтваффе. Только после бесчисленного множества бесед, которые я провел благодаря этим каналам, мне постепенно удалось представить себе картину происходящего на нашем участке, где действовали немецкие обороняющиеся части и где еще попадались румынские части. Я сам с несколькими сопровождающими выезжал на места, чтобы получить личное впечатление и тут же принять необходимое решение - где лучше избрать тактику гибкой обороны, а где стоять насмерть.