Иван Кратт - Великий океан

• Название: Великий океан
• Автор: Иван Кратт
• Жанр: Историческая проза

Историческая диология "Великий океан",написанная русским советским писателем И.Ф.Краттом (1899-1950),рассказывает об отважных землепроходцах,вышедших в конце XVII века на берега Аляски и пытавшихся закрепитса в Северной Калифорнии,где в 1812 году было основано русское поселение под названием "Росс" (т.е."русский"),нынешний Форт-Росс в штате Калифорния США.Писатель создал колоритный образАлександра Андреевича Баранова (1746-1819),первого правителя русских поселений в Америке. Роман состоит из книг "Остров Баранова" (1945) и "Колония Росс" (1950).

От оформителя: К сожалению, этой знаменитой дилогии в интернете не найдёшь. У меня есть только этот текст - не полный и в котором отсутствуют тире; похоже(к сожалению я читал книгу очень давно, а с таким исходным материалом нивчём нельзя быть уверенным), в первой книге отсутствует четвёртая часть, a во второй книге отсутствует первая часть. Отсутствовал заголовок "Книга вторая - Колония Росс", да и за полноту всего остального ручаться нельзя.

Но я думаю, эта книга достаточно ценна и так. Надеюсь, этот текст будет позже исправлен или заменён. Оригинала у меня нет, а других источников найти не удалось.

---

Две шеренги матросов и промышленных с ружьями, выстроенные на военный манер, треск барабана, звуки небольшого оркестра, парадный, с золотыми эполетами мундир Гагемейстеравсе было невиданным в доселе скромном селении. И все было в честь их приезда. Приветливые лица встречающих лучше слов говорили об этом. Индейцы были тронуты.

Мы пришли к вам как в свой дом, и вы нас приняли как отцов...сказал Чу-Чу-Оан, прикладывая руку к груди, покрытой пыльным одеялом.Живите же, добрые дети!

Он подошел к Кускову, затем к Гагемейстеру, к Алексею, ко всем, кто стоял поближе, протянул руку. За ним последовали Большой Желудь и старейшины. Темнолицые, старые некоторым из них было не меньше ста лет,они добросовестно совершили чужой обряд приветствия, затем снова вернулись на то место, где стояли.

Алексей видел, что даже суховатый капитан-лейтенант доволен. Последние два дня он был в отвратительном настроении. Многие порядки ему не нравились, но Кусков решительно с ним не согласился. Капитану, например, хотелось, чтобы в Россе не тратили время на исследование и изучение края, занимались бы только морским промыслом и посевами, а Иван Александрович ответил, что таково распоряжение Баранова и прямая польза компании.

Индейцев пригласили в дом. Они чинно и вежливо уселись посреди комнаты на полу, а хозяева расположились на низенькой скамейке. Один Гагемейстер сел в кресло возле стола, собираясь записывать переводы Манука.

Выждав, когда гости кончили курить первую трубку, Гагемейстер встал, откашлялся и, поглядывая на свои записки, начал говорить.

Индейцы не понимали по-русски, но слушали с глубоким вниманием. Горбоносые их лица, изборожденные морщинами, будто вырезанные из темно-бурого дерева, были обращены в сторону говорившего, ни один мускул на них не шевелился, и сами они сидели неподвижно. Только у Чу-Чу-Оана от старости дрожали веки да один из старейшин медленно отогнал муху, усевшуюся на подбородке.

Капитан-лейтенант обстоятельно и подробно рассказал о задачах Российско- американской компании, о покровительстве царя, благодарил вождей за уступку земель для форта и всех заведений русских, о претензиях испанцев на эти земли, никогда им не принадлежавшие, и просил составить об этом бумагу, чтобы больше не было никаких разговоров. В заключение он сказал, что русские будут помогать индейцам во всем, что для них потребуется.

Пока Гагемейстер говорил, Алексей не мог освободиться от чувства неприятного удивления. Капитан-лейтенант повторял давно уже известное и Чу-Чу-Оану и другим, акт тоже был давно составлен и лежал в делах компании. Непонятнокапитан-лейтенант бывал на Ситхе, знал, что индейцы свято сохраняют свое слово. Теперь выходило так, что только он, капитан-лейтенант императорского флота, мог договариваться здесь, а Кусков и даже Баранов никакого значения не имели. Или, может быть, за этим кроется что другое? Истинной цели приезда Гагемейстера они ведь так и не знали... Алексей поглядывал на Кускова, но тот сидел согнувшись на низкой скамейке и слушал.

Однако индейцы поняли слова приезжего как новое изъявление дружбы. Когда Манук кончил переводить, Чу-Чу-Оан обвел взглядом стариков, что-то гортанно и певуче произнес, затем поднял руку и сказал:

Друг наш! Некогда на земле жил один народ и все былилюди. Великая буря разорвала землю, воды отгородили людей. Одни жили под солнцем и стали темными, другие жили далеко от солнцаи стали белыми. И они забыли друг друга... Только вы узнали нас, потому что сохранили большое сердце. Мы рады вам...

Вождь сказал это просто, внешне невозмутимо, но в голосе его слышалось волнение. Сидевшие рядом старики кивнули головами, а Большой Желудь повернулся к нему, чтобы лучше видеть своим единственным глазом. Скромность и благородство индейцев подействовали и на Гагемейстера. Он встал, с достоинством поклонился и, уже стоя, произнес небольшую ответную речь. Затем велел Мануку передать, что к вечеру он составит новую бумагу, на которой вожди и старейшины должны поставить свои подписи.

После этого были внесены подарки. По дороге в дом Гагемейстер предусмотрительно дал распоряжение суперкарго Хлебникову. Вожди получили по плащу и кафтану, старейшины по плащу. Сверх того, капитан-лейтенант каждому подарил по ружью.

Гости были восхищены. Правда, лица их оставались бесстрастными, но Алексей видел, как заблестели глаза, как бережно старики положили возле себя полученное. Он невольно подумал, что подарки нужно было передать не через суперкарго, а через Кускова. Однако промолчал. Не стоило портить праздничного настроения, тем более что Иван Александрович все эти дни хворал и только старался казаться бодрым.

Утешила Алексея встреча Чу-Чу-Оана с Екатериной Прохоровной. Молодая женщина вышла из своей горницы скромно, как девушка, в темном сарафане и длинной шали, поверх которой были выпущены косы. Она остановилась на пороге, оглядела всех своими широко расставленными спокойными глазами, а затем быстро подошла к старому вождю и присела возле него на пол.

Чу-Чу-Оан вынул трубку. Губы его зашевелились. Он что-то сказал, поднял руку и ласково провел ею по волосам одноплеменницы. Словно приветствовал дочь. Остальные старики продолжали сидеть в прежних позах, но видно было, что они очень довольны. Затем Большой Желудь тоже дотронулся до плеча хозяйки.

Екатерина Прохоровна поздоровалась со всеми, а потом, обернувшись к двери, хлопнула в ладоши. Две женщины внесли баклагу с вином, жареного барана, лепешки, рыбу и незнакомую едуогурцы, выращенные на своем огороде.

Прямо на полу женщины разостлали скатерть, поставили угощение. Гагемейстеру тоже пришлось присесть на корточки. Екатерина Прохоровна велела позвать и Луку, сама налила ему кружку рому. Промышленный накрыл кружку ладонью, отвернулся и сразу же выпил всю до дна. Старики пили мало. Они знали свойства «огненной воды», а сегодня им предстояло ехать обратно.

Чу-Чу-Оан и Кусков не притронулись к рому совсем. Старый вождь его никогда не пил, правитель же чувствовал себя нездоровым. После первой чарки Гагемейстер ушел с Кусковым писать бумагу.

Когда гости подкрепились, Екатерина Прохоровна позвала мальчиков, заставила их громко читать по книге, откровенно радуясь удивлению стариков, затем повела на свой огород, рассказывала и гордилась. Алексей тоже водил гостей на верфь, показывал строящийся корабль, выковал в кузне каждому в подарок по железному крюку для котла.

К вечеру капитан-лейтенант закончил составление пространного акта. Прежний, по его мнению, был слишком краток. Во двор вынесли стол, на нем поставили чернильницу, положили перья и переписанный Хлебниковым набело акт. Возле стола на высоком древке укрепили большой флаг Российско-американской компании, снова выстроились матросы. Луке было поручено подать со стены палисада сигнал на корабль, чтобы «Кутузов» мог ответить салютом. Затем Гагемейстер прочитал акт и, взяв перо, подписался первым.

Грянул с корабля залп. Затрещали ружейные выстрелы. Чинно и торжественно, под звуки салюта, подходили к столу индейцы, тоже брали перо и ставили свой знак. Потом Чу- Чу-Оан, указывая на флаг, попросил дать ему такой же.

Пусть все русские, которые будут приходить к нам, будут знать, что они пришли к друзьям своего народа,сказал он Гагемейстеру.

Капитан-лейтенант посмотрел на Кускова.

Дайте им, ваша милость,ответил правитель серьезно.Это для них навечно будет.

Уже садилось солнце, когда гости покинули форт. Было полнолуние, и можно было ехать всю ночь. Всадники удалялись медленно, окутанные оранжевой пылью. Старые, прямодушные хозяева прерий, из которых спустя немного лет пришлось им самим уйти навсегда.

На другой день после отъезда индейцев Гагемейстер занялся письмом к губернатору. Нужно было до отправления на Ситху закончить дела в Калифорнии,

Поездка Алексея в Монтерей и пребывание его самого в сан-францискской президии убедили в том, что испанцы на некоторое время прекратили свои притязания и даже хотели открыть торговлю. Было ли то результатом политики Нессельроде, или дела Испании в американских колониях шли все худее и хуже, Гагемейстер не брался об этом судить. Важен был благоприятный факт, и он хотел им воспользоваться.

От полковника де Сола Алексей привез письмо. В нем губернатор извинялся за «нечаянную» задержку российского судна и людей, просил не думать об этом худо и выразил желание купить для войск всех президии, находившихся у него в подчинении, тысяч на тридцать пиастров разных товаров и припасов, с уплатой за них векселями на главного комиссара в городе Гвадалахаре.

Письмо было любезным и даже просительным, но уплата денег через Гвадалахару могла не произойти вовсе. Губернатор словно забыл об инсургентах.

Пускай вместо оплаты дозволит нам промысел бобров в бухте св. Франциска, посоветовал Кусков.Так способней и выгодней и для нас и для него.