Марк Ферро - Как рассказывают историю детям в разных странах мира

• Название: Как рассказывают историю детям в разных странах мира
• Автор: Марк Ферро
• Издательство: Высшая школа
• Жанр: История
• Год: 1992
• ISBN: 5-06-001839-3

В книге известного французского историка Марка Ферро рассказывается о том, как изучают историю в школах стран Африки и Австралии, Ближнем Востоке, Германии, Японии, США, Китае, Польши, России и др. Материал излагается в популярной форме. Книга снабжена хронологическими таблицами, библиографией и комментариями.

---

Воин изумительной отваги, Чака предал своего сюзерена, который не пожелал возвести его в сан наследника престола. Чака указал врагам место, где его повелитель рассчитывал дать сражение. Как только тот попал в плен, Чака занял его место и добился главенства зулу над племенами мтетва (1816). Он сразу же модернизировал военное дело, реорганизовал армию, введя в ней спартанские обычаи. Первым делом Чака изменил размер дротиков, у зулу по традиции длинных (их бросали издалека). Дротики стали короче, и их можно было использовать и в рукопашном бою. Чака ввел физические упражнения для укрепления мускулов зулу, бойцы стали, кроме того, получать больше мясной пищи. Тренировки стимулировались соревнованиями, кульминацией которых были состязания в подвигах.

Победители получали от короля в качестве награды самых красивых молодых женщин. Те также приобщались к борьбе и к битве. Чака заставлял их тренироваться под горящими взорами воинов. Однако под страхом смерти было запрещено даже прикасаться к ним вплоть до окончания испытаний.

Зулу не практиковали обрезания, так что враги не могли пользоваться для нападения периодами общего недомогания самых молодых воинов племени. «При Чаке сексуальные побуждения зулу отвращались от естественной функции продолжения рода, чтобы сублимироваться в воинственности» (III. 16).

К 1828 г. зулусское королевство стало грозным территориальным и военным объединением, которое не трогали европейцы. Однако в это время часть зулусской армии, уставшей от военной муштры и административной тирании, восстала. После двенадцати лет царствования Чака был убит.

У Чаки не было наследников. Его преемники ослабили пружины военного государства, могущество которого тем не менее продолжало беспокоить буров и англичан. Во время Великого трека буры одержали над зулу победу и отбросили их к Наталу. Спустя пятьдесят лет против королевства выступили англичане. Потерпев вначале тяжелое поражение, они сумели 4 июля 1879 г. разбить армию зулу. Это стало концом могущества королевства зулу.

Такова историческая традиция. В памяти же зулу, в особенности за пределами ЮАР, жизнь Чаки выглядит совершенно иначе: это наполовину миф или легенда. И при этом она более полно отражает реальность, чем представления историка.

Для одних Чака стал своего рода черным Христом, для других – воплощением типичных качеств африканца. В устной и письменной традиции бурная жизнь Чаки совершенно преобразилась (III.11). Начало было положено эпопеей «Чака», написанной Томасом Мофоло, христианским монахом, по происхождению банту; ее текст в течение многих лет хранился в библиотеке парижского миссионерского евангелического общества. Герой Мофоло побеждает, но ему помогает дьявол, он совершает тысячу преступлений и бесчинств, разных жестокостей, прежде чем погибает в результате заговора, составленного его братьями. В других преданиях Чаке приписывают, что в девятнадцать лет он убил леопарда, бросил вызов воинственным колдунам, приказал запереть королеву вражеского племени наедине с прожорливой гиеной. Из отряда в 500 человек он создал непобедимую армию, которая, согласно еще одной традиции, вскоре насчитывала 400 000 воинов; с ее помощью Чака собирался управлять всем миром. Как реакция на версию Мофоло появляется новый миф. Осуждение сменяется восхвалением. В драме «Зулу» Ненекали-Камаре Чака становится собирателем земель, символом и предвестником африканского единства.

Позже восхищение Чакой в литературных произведениях – в поэмах и драмах – становится еще большим. Он обретает жизнь после смерти или же воспринимает смерть как освобождение, поскольку дело возрождения подхвачено, продолжено африканским народом, истории которого он положил начало. В то время как у христианина Мофоло смерть Чаки символизирует поражение зла, здесь она ассоциируется с героическим самопожертвованием человека, ставшего отцом-основателем подлинного африканского государства. Он умер, и освободилось место для белых, пришедших поработить Африку. Его смерть – предвестие Апокалипсиса.

«Мы станем рабами их компасов и циркулей. Наша империя изменит название и будет именоваться Южная Африка. И наши боги допустят это! Наши лучшие умы будут болтать в бистро вокруг бутылки. И наши священники допустят это! Наши братья будут бить нас до смерти за горсть риса. Мы не сможем ходить, куда захотим, хуже, чем собаки. Специальные поезда будут привозить людей смотреть на нашу нищету, но алмазы высушат слезы на их глазах. Вы, женщины, будете в муках рожать детей, обреченных на муки. И бессильно будут взывать наши голоса! У нас будет больше мучеников, чем на равнинах иудейских» («Зулу», акт. III; III.11).

Пространство прошлого

Исторические представления о более отдаленном прошлом, например у африканцев Кот д’Ивуар, не имеют «своего собственного пространства» (III.5), как в Европе, не образуют отдельную отрасль знаний. Они тесно связаны со всеми компонентами коллективного сознания. История воскрешается во время церемоний: траурных бдений, праздника ямса и т. д. История вторгается в повседневность в моменты, важные с точки зрения коллективной жизни, при этом она всегда ограничена точными правилами. Поскольку история является достоянием предков, то доступ к ней в этих церемониях имеют лишь священные лица. Поскольку же она равным образом связана с передачей политической власти, то содержание исторического процесса воспроизводится сообразно с интересами власти, таким образом многое в истории пропускается. «Достоинства предков могут быть обнародованы, но их неудачи, ошибки замалчиваются. Войны всегда победоносны, а государи образцовы». В общем «это прошлое являтся предметом для подражания, а настоящее лишь его бледным продолжением». Память об этом прошлом поддерживается; это своего рода капитал, резервуар, в котором народ черпает вдохновение, находит образцы для себя. При возведении на трон государя, например, вспоминают всех его предков. «Ему дают добрые советы согласно точному ритуалу, сопровождающемуся назидательным рассказом, в котором невозможны ни слабость, ни колебания» (III.5).

Обычно это прошлое восходит ко временам исхода, т. е. заселения ныне занимаемого региона. Оно завершается колониальным завоеванием, так как статус последующего периода другой: каждый волен восстанавливать его в своей памяти и эти воспоминания не являются предметом кодификации.

Вторая страта: «Наши предки галлы»

Эта фраза, произносимая африканскими школьниками, стала штампом. Ее всегда высмеивают, когда говорят о французской колонизации Черной Африки. Всестороннее исследование Дениз Буш (III. 7) о преподавании истории в Сенегале в 1817–1860 гг. показало, что все это отнюдь нельзя понимать буквально. В сущности, это не более чем легенда. Во-первых, вначале в школу ходили только белые дети. Во-вторых, впоследствии, независимо от того, были ли ученики черные или белые, они не подвергались риску услышать в школе о галлах. В начале XIX в. у французов еще не было принято провозглашать галлов своими предками. Преподавалась Священная история, и сообщались какие-то сведения о первых королях, по векам и по царствованиям. История Франции начиналась с легендарного Фарамона и останавливалась на Карле Лысом или Людовике Святом; редко когда доходили до Бурбонов. Но как бы там ни было, фраза «наши предки галлы» не лишена смысла. Уже в 1898 г. раздавались упреки из Парижа, что в государственных школах колонии Сенегал преподается то же самое, что и во Франции. «Кажется, можно было бы опустить как минимум убийство Лотаря и крещение Хлодвига». «Несколько неудачно обнаруживать в ходе нашей истории ошибки, которые мы совершили прежде, чем достигли нынешнего цивилизованного состояния». Попытки ввести в программы немного истории и географии Черной Африки если и предпринимались, то в очень ограниченной форме и как бы против воли местного белого населения. Выходцы из Франции с трудом мирились с распространением образования на туземцев. Генеральный инспектор Французской Западной Африки Жорж Арди, защищавший школу для всех, утверждал, что с ее помощью можно достичь полезных результатов. «Мы представляем не историю Франции, а французское могущество в исторической перспективе для того, чтобы противостоять тенденциозной и часто антифранцузской истории марабутов[6] и в особенности гриотов[7], которые изображают победы французов как преходящие и случайные».

История преподносится детям не только на соответствующих уроках, она проникает во все сферы школьной жизни. Жорж Арди в книге «Песнь местной общей школе» прославляет труд, бережливость и другие добродетели французов:

…Для того, чтобы сделать нашу Африку богатой,
Примемся за работу, друзья, за работу…
Вместо того, чтобы спать или болтать,
Идемте расчищать земли.
Прежде, чем приглашать наших родственников и соседей,
Заплатим налоги, разделаемся с долгами,
Отложим несколько мешков зерна про запас,
И тогда мы сможем петь во все горло…
Да здравствует Франция, пусть славится твое имя!
Мы любим тебя, как мать.
Это тебе мы обязаны тем,
Что наши несчастья кончились.

Учителя и преподаватели-французы просто вследствие своего происхождения непременно привносят в обучение представления, исходящие от метрополии, хотя написано несколько школьных учебников по истории и географии Сенегала.