Анджей Збых - Курьер из Лондона

• Название: Курьер из Лондона
• Автор: Анджей Збых
• Издательство: Дрофа – Лирус
• Жанр: О войне
• Год: 1994
• ISBN: 5-7107-0209-9, 5-87675-054-9

Книга А. Збыха (под этим псевдонимом выступают польские писатели Збигнев Сафьян и Анджей Шипульский) объединяет серию приключенческих повестей, повествующих о подвигах отважного польского разведчика Ганса Клоса, добывавшего в период второй мировой войны информацию о фашистских войсках.

Повести изобилуют остросюжетными моментами, в которых ярко проявляются бесстрашие и мужество подпольщиков.

---

– Верно, пан поручик. Но эти бумаги еще не в ваших руках. Они у Пшетоцкого, однако и это мы знаем не наверняка. Хотя он не отрицал этого, когда Зося обратилась к нему. Попытаюсь вытянуть из старика все, что ему известно о документах зятя.

– И еще одно, пан ротмистр, – это осадное положение. Для чего этот немец создал условия, связывающие наши действия? Хочет помешать нам выполнить задание? И наконец, если речь идет о нашей безопасности, то пан ротмистр может быть спокойным. Если что, сегодня в полночь подам условный световой сигнал с западной стороны крыши дома и через час в Пшетоке будет около двухсот наших людей.

– До полуночи все должно решиться, – проговорил ротмистр. Он даже представить себе не мог, что подобное решение принял и обер-лейтенант Ганс Клос.

– Разрешите, пан ротмистр, предложить вам план, хотя и весьма рискованный. Прошу вашего согласия.

– Докладывай, что это за план, – бросил ротмистр. – Только поторопись, у нас мало времени.

11

В конторке Пшетоцкого Клос не обнаружил ничего интересного, хотя тщательно обследовал пол, просмотрел ворох бумаг в скоросшивателях, проверил все шкафы и ящики. Бумаги были аккуратно подшиты и пронумерованы. Старик вел свое хозяйство с необыкновенной педантичностью.

Пришлось немного повозиться с замком письменного стола. Однако там, кроме старой пишущей машинки «Ундервуд», арифмометра, двух стопок бумаги и нескольких пустых картонных папок, ничего существенного не оказалось. После некоторого раздумья Клос решил спровоцировать мелкую кражу – папку и несколько листов бумаги спрятал за пазуху. Безуспешно искал он какой-нибудь тайник в столе. Заперев стол, он вышел на лестницу.

Еще раз проанализировал данные. Все сходилось. Теперь оставалось только завладеть документами Латошека и при первой же возможности переправить их в Центр, а также отыскать немецкого агента, который, видимо, уже прибыл в Пшетоку, но пока не дал о себе знать.

За стеной послышался скрип пружин кресла: видимо, старик Пшетоцкий еще не спал. Кто-то негромко постучал к нему в спальню.

– Войдите, – отозвался Пшетоцкий.

– Что-то стало у вас здесь свободнее, вельможный пан, – послышался приглушенный голос Маевского. – Ах да, вы же вынесли отсюда свою экзотическую пальму!

– Зима, пальма должна находиться в оранжерее. Но, видимо, пан Маевский пришел поговорить со мной не о пальмах и агавах. Прошу садиться. Я зол на вас. Первый раз в жизни не могу спокойно отдохнуть после обеда, так вы разозлили меня.

– Отдохнете. До ужина еще много времени. А у меня к вам дело. Мы знакомы, пан Тадеуш, уже много лет, всегда доверяли друг другу, хотя имели разные политические взгляды.

– Какие взгляды? Да у вас не было никаких взглядов! Могилу вы копали Польше. Польша для вас была разменной монетой, дорогой мой.

– Я не намерен с вами спорить, пан Тадеуш, – ответил Маевский.

– А кто позволил вам втягивать в это дело Зосю? Разве так поступают настоящие шляхтичи? Она еще ребенок, а вы, вместо того чтобы прийти ко мне и сказать, дорогой мой…

– Зося вполне взрослая девушка. Она уже полгода как состоит в подпольной организации. Вы не можете ей запретить служить отечеству.

– Не вам учить Пшетоцких, как служить отечеству!

– Я взываю к вашему патриотизму и гражданскому долгу, пан Тадеуш. Может быть, и вы присоединитесь к нашей борьбе.

– А что вы намереваетесь делать с этими бумагами? – с иронией спросил Пшетоцкий. – Может быть, в Карчмисках, в кузнице, собираетесь строить самолеты? Или продадите кому-нибудь?

– Пану Пшетоцкому не следовало бы забывать, что он разговаривает с комендантом округа Армии Крайовой, – с упреком ответил ротмистр.

– Знаю, с кем говорю! У вас паршивая конспирация, коль о ней известно каждому ребенку. Вы, пан Маевский, не ответили на мой вопрос.

– Документы будут переправлены в распоряжение нашего правительства в Лондоне.

– Почтой? – сыронизировал старик.

– Их доставит специальный курьер.

– Так… – протянул старик, – значит, снова предлагается дружба из Лондона. Как я сразу не догадался? Стало быть, Иоланта… Так вот что я вам скажу, пан Маевский, с адвокатом Генриком Кшеминьским, отцом Иоланты, я дружил до тридцать седьмого года, пока он, старый растяпа, не проиграл мой процесс. С тех пор мы не встречались и, видимо, никогда не встретимся.

– Это меня не интересует, – прервал ротмистр. – Так как же с документами?

– Как и должно быть. После войны передам их законному владельцу, инженеру Латошеку. Может, он отблагодарит меня за это. Если придут большевики, то он будет известным человеком, ибо всегда был красным. А если умрет или погибнет, то документы своего отца получит моя внучка.

– Документы Латошека разыскивают немцы, они могут отобрать их у вас. Спрашиваю в последний раз, пан Пшетоцкий, передадите ли вы эти документы представителям АК – законной власти Польши?

– Прошу вас, пан Маевский, не кричать, вы находитесь в моем доме. Я уже сказал свое последнее слово. А немцы никогда не найдут этих документов. Я больше не задерживаю вас, пан Маевский. До свидания. Надеюсь, как только обер-лейтенант отменит свой приказ, вы как можно скорее покинете Пшетоку!

Клос тихо вышел из конторки Пшетоцкого, осторожно спустился по лестнице. Он так задумался, что чуть не столкнулся с бежавшей на кухню Мартой. К счастью, она не обратила на него внимания.

Выйдя во двор, разведчик убедился, что его солдаты на своих местах, поговорил немного с фельдфебелем. Клос не спешил, хотел чтобы Маевский рассказал Эдварду о своей неудачной беседе с Пшетоцким. Клос оставлял им время для решительных действий. Они должны были сделать то, что прежде он планировал сделать сам. А пока он решил обследовать оранжерею, куда была вынесена пальма. И когда через полчаса, довольный результатами обследования, вошел в столовую, там уже никого не застал, все разошлись по своим комнатам.

Поднимаясь по лестнице к себе в мансарду, Клос пытался осмыслить, что же его так удивило в столовой. Это была какая-то деталь, мелочь. В столовой будто бы чего-то не хватало, но чего?

Войдя в комнату, он оставил дверь открытой. Это также входило в его план. Все шло так, как он предусмотрел. Некоторое время назад, выходя из своей комнаты он оставил на двери на чердак свернутый кусочек бумаги. Теперь его не было. Значит, кто-то туда входил. Этого Клос и ожидал. Машинописный лист с фамилией Латошека, подброшенный им в столовой Эдварду, действовал.

Клос остановился около письменного стола, вытащил из-за пазухи картонную папку с несколькими листами чистой бумаги, которую прихватил из конторки Пшетоцкого, и сел за стол, краем глаза наблюдая за дверью, готовый в любую минуту в случае опасности действовать. От человека, находившегося за дверью чердака, всего можно было ожидать.

Продолжая наблюдать, Клос торопливо заполнял один за другим листы бумаги всевозможными химическими, физическими и математическими символами и формулами, какие только приходили ему в голову. Вырисовывал чертежи и детали, не имеющие никакого смысла, а также изображал различные уравнения, извлекал корни, логарифмировал и интегрировал. Закончив заполнять девятый лист, решил, что этого достаточно, вложил их в папку и старательно запер ее в ящик письменного стола.

Некоторое время он сидел неподвижно. Снова проанализировал свои действия, которыми руководствовался, заполняя бессмысленными формулами и чертежами листы бумаги. Подумал тогда, что из-за чердачной двери кто-то мог за ним следить и внезапно напасть. И Клос вдруг вспомнил, чего не хватало в столовой, когда он зашел туда после оранжереи. Не было ранее висевшей на стене сабли с искусно инкрустированной рукояткой – висели только пустые ножны. Кто-то решил воспользоваться ею, значит, кому-то грозит смертельная опасность. Но не поздно ли он понял это?

Он с шумом сорвался с места, чтобы испугать человека, находившегося на чердаке, и закрыл дверь на ключ. Нельзя дать этому человеку уйти с чердака.

«Только бы успеть!» – думал Клос, спускаясь по лестнице. На первом этаже он остановился, припоминая, какая дверь ведет в спальню Пшетоцкого. В это время старик всегда отправлялся вздремнуть. «Видимо, эта», – решил Клос и негромко постучал. Тихо. За дверью ни звука. «Неужели опоздал?» – подумал он, нажимая на дверную ручку. Оказалось, что тревога была напрасной. Старик Пшетоцкий, укрытый клетчатым пледом, спал, размеренно посапывая.

Клос решил спрятаться и подождать. Неожиданно он услышал шорох за дверью и прижался к стене, затаив дыхание.

В дверь тихо проскользнула какая-то женщина и, не оглядываясь, решительно направилась к спящему Пшетоцкому. И в тот момент, когда она замахнулась саблей, Клос подскочил к ней, выбил из рук оружие и зажал рот. Сабля со звоном упала на пол. Клос втащил женщину к себе в комнату. Лишь здесь он отпустил ее и выхватил пистолет.