Сергей Наумов - Красная ракета

• Название: Красная ракета
• Автор: Сергей Наумов
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2004
• ISBN: 9533-0276 2

Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.

---

Посвистывая, пули прошивали над головой холодный воздух, с причмокиванием входили в сырые кочки.

"Вот оно все как обернулось, – подумал Покора. – Волки-то матерые. Где же второй?"

По выстрелам Роман понял, что второй нарушитель жив и тоже ведет огонь. Но где он?

Покора чуть приподнялся, чтобы по вспышке определить место нахождения узколицего. И тут же начал оседать, ощущая, как что-то горячее и липкое растекается под рубашкой у левого плеча. Потом пришла боль, острая, ломящая.

Превозмогая нахлынувшую слабость, Роман стал отползать из-за кочки к единственному сухому островку, где рос кустарник и откуда простреливался почти весь участок невидимой тропы.

Позиция в ложбине, за кочкой, была уязвима, ее можно было обойти, островок же надежно укрыл бы его в кустарнике.

Покора слышал глухой стук пуль, входящих в кочку – она все еще прикрывала его, и полз медленно и тяжко, чувствуя, как немеет левая рука.

Покора досадовал на неудачную очередь по узколицему, на ранение, которое еще неизвестно чем кончится.

"Граница любит умных", – вспомнил он слова капитана Стриженого. А он, ефрейтор Покора, не новичок и должен был предусмотреть такой вариант задержания.

Как бы все было просто, если бы не заболела Вега, сильная широкогрудая овчарка. Роман обычно ходил с ней в дозор. Но Вега тяжело заболела, а замены ей не нашлось. Теперь вся надежда на Смолова. Он должен был слышать выстрелы.

Рука мертвела от плеча к локтю. Роман уже не чувствовал и теплоты крови. Опираясь на здоровую руку, он с тупой методичностью отвоевывал сантиметры у пространства, отделяющего его от кустарника.

Нарушители прекратили стрельбу, может быть, думая, что пограничник убит – ведь он не отвечал на выстрелы.

Лежа в своих укрытиях, они не могли его видеть, но стоило одному из них встать, как распластанное в ложбине тело прочиталось бы четко на белом пружинистом мху. Но нарушители медлили. Роман заполз в кустарник и дал себе отдохнуть. Пограничник изготовился для стрельбы, зорко всматриваясь в ставшие неясными кочки. Он вспомнил о времени и взглянул на часы. Смена прибудет не раньше чем через два часа.

"Будут прорываться или пойдут обратно?" – подумал Покора, вслушиваясь в тишину.

Плеск выдал движение. Неясные сгорбленные тени качнулись над кочками.

Нарушители приближались, вырастая в ясно видимые фигуры, и Роман догадался, что они решили проверить свою версию: не убит ли он?

"Им очень нужно пройти, иначе бы они не решились на такое, – подумал пограничник. – Они рискуют, готовы прорваться даже с боем, – значит, дело у них исключительной важности. И они теперь знают, что я один..."

Нарушители шли с двух сторон к кочке по-звериному быстро и осторожно, готовые стрелять на шорох, на любой подозрительный звук. Тренированным слухом они старались уловить малейшее движение в ложбине, и Покора, наблюдая за нарушителями, понял, что принял единственно правильное решение: укрыться на островке.

Пограничник осторожно нащупал в подсумке ракетницу и две красные ракеты. Выпущенные одна за другой, они скажут наблюдателю на вышке о нарушении границы. Но Роман боялся, что ракеты завязнут в клейком, густом тумане, окутывавшем болото. Нужно попытаться обезоружить обоих нарушителей. Значит, он должен стрелять первым, и без предупреждения и окрика.

Резкое восклицание донеслось с места, где остановились нарушители.

Узколицый в ватнике взмахнул рукой с пистолетом, и в это же мгновение Роман нажал на спусковой крючок своего ППШ. Он почти не целился – мушка расплывалась в сумрачном полусвете.

Ефрейтор увидел, как, выбитый короткой очередью из руки узколицего, отлетел в сторону пистолет, и тут же ощутил, как у самой щеки в землю вонзилось что-то горячее. Он буквально почувствовал щекой эту пулю.

И тогда пограничник послал длинную очередь во второго нарушителя, сошедшего с тропы и снова угодившего в топь.

Высокий упал, но тотчас поднялся и крикнул сдавленным голосом:

– Мы сдаемся... не стреляй!..

Он стоял с поднятыми руками, покачиваясь как пьяный, и Роман понял, что нарушитель ранен. И все же ефрейтор медлил подниматься. Поза высокого настораживала пограничника.

– Брось гранату! – внезапно крикнул Роман. – Или стреляю!..

Он крикнул это наугад, подозревая хитрость со стороны нарушителя в плаще. И вдруг увидел, как из рукава высокого вылетел небольшой светлый предмет и глухо шлепнулся в болотную жижу.

– Повернуться спиной! – скомандовал Покора из кустов.

"Мне не связать их с одной рукой даже по очереди", – мелькнула мысль.

Ефрейтор с трудом поднялся, преодолевая сильную слабость. Но голосом твердым и звонким приказал:

– Кругом... дистанция пять метров... вперед!

* * *

Белый мох пружинил под ногами, как сухая мочалка, шуршал и крошился. Белесая мгла клубилась над водой. Ноги все глубже уходили в топь.

Покора потерял тропу еще раньше, когда покинул спасительный островок. Туман скрыл от него ориентиры, а нахлынувшая слабость толкнула на ложную дорогу.

Теперь ефрейтор двигался по компасу строго на восток.

Они шли сквозь горелый лес, и мертвые деревья падали перед ними от одного прикосновения.

Перед глазами у Романа плыли радужные круги. Он смутно различал двигавшиеся впереди него фигуры нарушителей. Оба за все время не обернулись ни разу. В их движениях сквозила скрытая угроза.

Узколицый шел мелким шагом, нагнув голову, придерживая здоровой рукой раненую кисть.

Проводник, покачиваясь, медленно и тяжело переставлял ноги. Слышно было, как он постанывает. Пограничник так и не смог определить, куда же ранен нарушитель.

Тонь расступалась перед ними и смыкалась сзади темной, свинцово поблескивающей массой.

Роман все же надеялся до темноты выбраться из болота на сушу, откуда до заставы было недалеко. И Смолов должен был уже поднять тревогу.

Он выдерживал дистанцию, достаточную для того, чтобы переложить автомат с плеча в здоровую руку.

Густели сумерки. Роман с трудом различал спины задержанных. И тогда он скомандовал:

– Стой!

Нарушители остановились.

Покора разрешил им сесть на кочки поодаль друг от друга и сделать перевязку по очереди.

Сам же он лег прямо в воду, положив автомат на поваленный ствол дерева. Пограничник видел, как рвал зубами индивидуальный пакет узколицый, как ловко и быстро забинтовал он здоровой рукой задетую пулей кисть, как, наглея, достал из внутреннего кармана пачку сигарет, выдернул зубами одну и щелкнул зажигалкой.

"Пусть курит", – подумал Роман, чувствуя, как тело начинает сотрясать озноб.

Он стиснул зубы, чтобы унять дрожь. От усталости и потери крови он не мог непрерывно смотреть на задержанных и, давая себе передышку, закрывал глаза, чутко вслушиваясь в шуршание одежды, в треск разрываемого бинта.

"Высокий... – механически отметило сознание. – Куда же он ранен?"

Роман разлепил веки и увидел, как нарушитель в плаще неумело бинтует шею.

Расслабившись после напряжения, ефрейтор опустил голову на приклад автомата, ощущая лбом его прохладную полированную поверхность, и тотчас услышал плеск, тихий, вкрадчивый, едва различимый. И в следующую секунду Роман увидел узколицего, идущего бесшумными кошачьими шагами к дереву.

Выстрел заставил нарушителя присесть.

– Встать! – хриплым голосом приказал Покора.

Они стояли перед ним с поднятыми вверх руками, ожидая короткой очереди из автомата, уловив в голосе пограничника столько сдержанной ярости и скрытой угрозы, что, может быть, впервые за время, прошедшее с момента первого окрика, поняли; не так прост этот невысокий узкоплечий парень с лицом доверчивого ребенка.

До этой последней команды у них еще теплилась надежда обмануть бдительность пограничника, воспользоваться темнотой и его плохо скрываемой усталостью. Они догадались, что он ранен и потерял тропу. Им представлялось, что пройдет еще немного времени и они выскользнут из-под контроля, сомнут его, обессиленного.

Сквозь застилающий сознание туман Покора видел две фигуры с вскинутыми вверх руками, и в надвигающейся темноте они казались ему двумя деревьями из мертвого леса. Пограничник с трудом подавлял в себе желание расстрелять нарушителей. Только мысль о двух красных ракетах удерживала его от соблазна.

Он знал: стоит ему потерять сознание хотя бы на минуту, и эти двое уйдут, растворятся в заболоченных лесах. Возможно, их ждут в приграничной полосе, чтобы перебросить дальше в глубь нашей территории. И это знают только они – узколицый и высокий в брезентовом плаще.

Нужно держаться до последнего. А где она, эта грань последнего? Мрак забытья может прийти в любую секунду.

Покора окунул лицо в болотную жижу, до боли закусил губу, прогоняя вновь охвативший его озноб.

Проклятый туман. В нем, как в вате, глохнет все: и звуки, и свет, и сознание. Роман закрепил автомат между сучьями полусгнившего дерева, достал ракетницу, сунул ее за пазуху. Ему хотелось перевязать раненую руку, но в десяти шагах стояли двое с цепкими, внимательными глазами волков. Им нельзя показывать, что ты ранен серьезно, что потерял много крови. Пусть они считают его рану царапиной.