Николай Задорнов - Симода

• Название: Симода
• Автор: Николай Задорнов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1975

Роман «Симода» продолжает рассказ о героических русских моряках адмирала Путятина, которые после небывалой катастрофы и гибели корабля оказались в закрытой, не допускавшей к себе иностранцев Японии (1854 год). Посол адмирал Путятин заключил с Японией трактат о дружбе и торговле между двумя государствами. Были преодолены многочисленные препятствия, которые ставили развитию русско-японских отношений реакционные феодалы. Русские моряки строят новый корабль, происходит небывалое в Японии сближение трудового народа – плотников, крестьян – с трудовыми людьми России. Много волнующих и романтических встреч происходило в те годы в японской деревне Хэда, где теперь создан музей советско-японской дружбы памяти адмирала Путятина и русских моряков. Действие романа происходит в 1855 году во время Крымской войны.

---

Сизову, как у своего, хотелось бы спросить у Хэйбэя про Фуми, с которой он встретился в деревне, где после высадки в шторм экипаж «Дианы» прожил несколько дней. Похоже, что Хэйбэй не зря попадался на глаза, может, ему и есть что рассказать знакомому матросу. Но без языка не сговоришься. А люди столпились, и сразу подошли чиновники.

Сизов пошел садиться в баркас.

Матросы звали с собой и Хэйбэя, но тот кивнул на чиновников, ударил себя ладонью по шее, как топором, и засмеялся.

– Че дичишься? – говорил Вася, обращаясь к японцу, пришедшему из своей лачуги.

Тут же его жена и осмелевшая дочь. Вся семья собирает щепки и мелкие сучья. Отец смотрит и дрожит от страха.

– Мы вам это ущелье расчистим. Будет земля, рис на террасах возрастет. Я знаю, у вас на горах, как на лестнице, рис растет. И будешь есть! Вот так! Растет – и в рот! – продолжал Букреев.

– Ота! – отвечал японец.

– Какая девица милая, а одеться, видно, не во что, – сказал про дочь бедняка лейтенант Сибирцев.

– У них сегодня, ваше благородие, целый день дым идет в дверь, они отродясь столько не топили, – отвечает Букреев. – Дров не берут, боятся. А мы зря сучья жжем... А брать большие сучья боятся.

– Ота! – повторил японец.

– Что Ота?

– Как ты не понимаешь, – сказал матрос Иван Палий, – это земля Ота, мы ж тому кулаку расчистили, а не ему... Видишь, они только веточки берут. Так что же ты, дурень, не берешь дрова?

Палий клал японцу на руки большие поленья, но тот бросал их на землю, как бы ничего не понимая.

Матросы разобрали лопаты и ушли.

Капитан Лесовский прошелся, осмотрел площадку. Вдали, под горой, к чему-то придрался, показал кулак матросу.

Наверху застучали топоры. Сегодня лесотаска широкой черной полосой пробороздила все ущелье. Сибирцев доложил капитану, что рубка теперь идет не только на этом скате, но и за сопкой, где выбираются кривые сосновые штуки для шпангоутов. Лес для стапеля заготовлен. Рабочих достаточно.

Можайский доложил капитану, что кузница готова, он поднял японские мехи на каменные фундаменты, а то без привычки нашим кузнецам пришлось бы туго. Для японских кузнецов один горн устроили на земле, чтобы они могли работать по-своему, сидя, чего нельзя требовать от русских кузнецов.

– Есть ли жалобы? – спросил капитан у матросов, отдыхавших в ожидании лопат.

Матросы поднялись.

– Жалоба на японцев, Степан Степанович, – шутливо молвил матрос первой статьи Палий.

– Объяви! – сказал Лесовский.

– Сизову воды не дали, – ответил Палий, и все матросы засмеялись.

– Где тебе не дали воды, Сизов? В лесу? – обратился капитан к Сизову.

Сизов работал сегодня на площадке, где начинали забивать сваи под стапель и требовались сильные руки.

– Вот рядом с лагерем у японца Нода бьет родник на огороде. Я хотел испить, а они собрались и не подпустили.

– А что ты скажешь? – обратился капитан к боцману.

– И правильно, что воду не дают. Есть приказ зря в дома и во дворы не заходить, – сказал Иван Терентьевич.

Глава 12 ДОМ МОЛОДЕЖИ

Юнкер Урусов достал из кармана горсть серебряных монет и побренчал. Что только не делали для него японцы! Выдали ему своих денег!

– Сколько тебе? – спросил Урусов долговязого рыбака.

Молодой японец иронически улыбнулся, глядя на серебро.

– Вот, хватит с лихвой! – сказал матрос-повар, выбрав из горсти юнкера монетку помельче.

– Принеси еще... – сказал Урусов. Сегодня он задавал обед своим товарищам-юнкерам.

Японец пристально смотрел, как Сюрюкети-сан ссыпал деньги обратно в карман. Иметь столько денег и даже не считать! Какое счастье! Сабуро вздохнул. Он сам желал бы так... Он уже накопил десяток серебряных монеток.

Уйти отсюда надо тайком, чтобы не увидел мецке. Надо сначала зайти в храм. Хорошо, что высшие морские воины живут в доме священника. Сюда являешься как будто в храм, чтобы помолиться, оставляешь перед кумиром хорошую рыбу. Ее сегодня же, пока свежая, возьмет и съест бонза. Это все знают. Считается, что жертва дается для ками[21], но едят бонзы. Множество разных угощений ставится на красный алтарь – апельсины, редька, лепешки, рис в мешочках. И ничто не пропадает зря.

Из общего улова артели часть рыбы раздается рыбакам на их нужды. Рыбы в море очень много, и рыбаки поэтому самые бедные из крестьян: рыба дешева. Но хорошей, особенной рыбы для аристократической кухни и в море очень мало. Сабуро берет рыбу, чтобы идти и помолиться о здоровье матери, а сам продает в храме офицерам. Рыбу похуже оставляет на алтаре, и никто не догадывается, почему Сабуро так часто молится в храме.

Заезжий парикмахер из Симода рассказывал, что в городе среди русских, которых оставил там Путятин и которые живут в храме, есть мальчишка голландец. Он подсмотрел, говорят, когда бонзы забирают себе продукты, и стал по их примеру опустошать алтарь прежде них. Был сыт, вкусно кушал, пока не дознались священники.

Сабуро убрался из храма. В доме У Горы его ждала мать-старуха. Сели за столик и пообедали.

Зашел артельный и сказал, чтобы Сабуро утром шел в наблюдательный домик на дежурство. Сабуро взглянул испуганно. Артельный ласково улыбнулся ему и ушел оповещать остальных.

Эбису в ущелье между двух сопок чистят площадку, большую, как для нового города. Если идти пешком, то от последней горы отходит коса с камнями и соснами, отгораживающая бухту от океана, коса низкая, но гора над ней высокая и на ней растет хороший лес. Над самой вершиной горы, на склоне, обращенном к бухте, есть старая сосна. Ее толстый ствол расходится двумя мощными развилинами, как рога оленя. Между этих рогов на сосне построен наблюдательный рыбацкий дом. Маленький домик, как для птичек, очень уютный, с теплой крышей из соломы и весь окутанный соломой для утепления, чтобы дежурные не мерзли в холодный ветер. Здесь есть циновки, есть маленький очаг, можно сидеть, пить чай и даже полежать.

Сабуро сидел на корточках, глядя из окошечка домика. Отсюда все видно, там, где идут густые косяки рыбы, в бухте вода темнеет рябыми пятнами. Люди, приезжающие из города, не верят, что с горы можно видеть рыбу в воде. Сабуро подергал веревочки, которые тянулись из домика вниз, через весь лес и скалы, под кручу, до самой воды, где поворачивались деревянные сигналы. Обе артельные лодки стояли наготове. Рыбаки теперь знали, куда идти, чтобы не зря бросать невод. Лодки, раскинув дугу поплавков, разошлись, а потом сошлись. Вскоре чайки тучей слетелись над сблизившимися поплавками. Рыба есть. Хороший улов показал своим товарищам Сабуро. Рыбаки пока все молоды. Драчуны, любят выпить сакэ, все хорошие товарищи, но все очень бедные, боятся ослушаться Ябадоо. Ябадоо не только глава рыбаков, он наблюдает за охраной границы. Сабуро берет рыбу и продает, хотя это запрещается. Иногда приходится вспоминать про Ябадоо и подумать, как лучше скрыть свои мелкие торговые обороты. Очень смешны и глупы рассуждения самурая про эбису... Теперь уже все знают, что эбису богаче нас, что американцы имеют хорошее оружие и самодвижущиеся паровые суда, а сигналы передают по телеграфу, а не веревочки дергают, сидя на горе.

Внизу выкачивали черпаками улов из собравшихся в тесный круг поплавков. Пожилой рыбак поднялся по тропе, принес Сабуро осьминога.

– На тебе свежего! В награду от артели за хорошую наводку.

Сабуро сварил себе обед, когда послышались глухие шаги.

По тропе еще кто-то шел. Сверкнул варварский штык. Появился усатый эбису с ружьем, потом другой, в высокой шапке и тоже в усах, и третий, без ружья и без усов, но с саблей. Фельдфебель с двумя нижними чинами шел на водворенный русскими наблюдательный пост на вершине горы, оттуда следят за морем на случай появления вражеских судов. Эбису всегда ходят верхней тропой, а сегодня пришли снизу, японской дорогой рыбаков.

У наблюдательного домика остановились. Сабуро и рыбак не знали, как поступить. Бежать с дежурства нельзя. Матрос с ружьем встал около развилины сосны и что-то объяснял эбису с саблей. Кажется, говорили, что надо эту развилину спилить, а домик сбросить. Это особенное, очень удобное и нужное им дерево для постройки.

Сабуро не сказал ни единого слова с эбису. Эбису пошли дальше. Один из них вдруг вернулся и что-то спросил Сабуро, показывая на домик. Сабуро знал, что нельзя говорить, запрещено... Матрос заглянул в наблюдательное помещение и взял там со столика рисовую лепешку, попробовал вареного осьминога, выплюнул, засмеялся и пошел за своими.

Вечером Сабуро относил рыбу самураю. Кто-то говорил в доме Ябадоо не по-японски! Это открытие! Эбису в доме у нашего главнокомандующего! Все врет Ябадоо. Он, как и каждый, хочет побольше выгод от эбису...

Сабуро высокий, тонкий и сильный юноша с небольшими серьезными глазами. У него узкое лицо и длинная голова и большие уши, как у гения. За свои молодые годы он очень много передумал о несправедливости. Выход один – богатеть самому. Поэтому он не мог сдержать улыбку презрения, когда па днях самурай обратился к артельным рыбакам с призывом к борьбе против страшной опасности, которая грозит Японии. Только непримиримая ненависть к эбису, смертельная вражда, кровавая борьба могут спасти Японию. А у самурая в гостях сидит эбису. И, наверно, не зря сидит. Вот голосочек Сайо послышался! Вот птичка! Шила в мешке не утаишь... Сабуро знал, что Ябадоо еще долго провозится, прежде чем выйдет и передаст с посланцем артели распоряжения на завтра.