Йен Макдональд - История Тенделео

• Название: История Тенделео
• Автор: Йен Макдональд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016659-1

Рассказ ведется от лица обычной африканской девушки, повествуя о встрече человечества со внеземным разумом. Встрече, в которой люди оказываются бессильными перед вторжением извне, и захватом пришельцами все новых и новых территорий. Но точно ли это вторжение? Военные, диктующие свою волю населению, как всегда отказываются признать возможность иного решения проблемы, чем карантин и бомбардировки.

Но этот сюжет, уже не одну сотню раз описанный фантастами, Макдональд выворачивает наизнанку…

---

А еще через какое-то время мы услышали первый удар. Это был глухой далекий звук, очень похожий на гром. На возвышенностях вокруг нашей долины по ночам часто бывают грозы, но это было что-то другое.

Бу-бум! Снова грохот, на этот раз – ближе. С улицы донеслись голоса, сверкнул луч фонаря. Вооружившись карманными фонариками, мы тоже вышли из дома. На шоссе толпился народ – мужчины, женщины, дети. Отблески света от фонарей и керосиновых ламп беспорядочно метались по стенам домов.

Бум-м! Третий удар был таким сильном, что в домах зазвенели стекла. Все, как по команде, направили фонари вверх, так что лучи их стали похожи на копья света. Многие дети заплакали, и я поняла, что тоже испугалась.

Один Высочайший сохранял спокойствие.

– Звуковая волна, – сказал он. – Там, наверху, что-то есть.

И как только он произнес эти слова, мы увидели это. На удивление, все происходило очень медленно. Ночь была безоблачной и ясной, как часто случается в конце мая после вечернего дождя, на небе высыпали звезды. И вот среди звезд мы увидели мерцающую точку. Она появилась над холмами восточнее Кириани и немного южнее нас. Нам казалось, она то плывет, то подпрыгивает на месте, словно искорки, которые пляшут в глазах, если долго смотреть на солнце. Светящаяся точка оставляла прямой как стрела след, похожий на след реактивного лайнера, только он не был белым, а светился чистым голубым светом, ясно видимым среди черноты небес.

Потом раздался двойной удар – такой близкий и громкий, что у меня заложило уши. В темноте запричитали старухи, и вскоре страх охватил всех. Теперь и женщины, и мужчины неотрывно смотрели на яркую голубую черту в небесах; из глаз их медленно текли слезы. Многие садились прямо на землю и, положив фонарики на колени, в растерянности качали головами, не зная, что им теперь делать. Старики накрывались платками, плащами, газетами; остальные последовали их примеру, и вскоре уже все жители поселка сидели на шоссе, спрятав головы под чем попало. Один Высочайший остался стоять. Выпрямившись во весь рост, он смотрел на яркий голубой след, разрезавший ночь надвое.

– Какая красота! – выдохнул Высочайший. – Подумать только: я вижу это своими собственными глазами!

Он стоял так до тех пор, пока светящийся объект не исчез во мраке за грядой холмов на западе, но я видела его отражение в глазах учителя. Прошло много времени, прежде чем эти крошечные искорки тоже погасли.

Казалось, все кончилось благополучно, но растерянность осталась. Люди были напуганы и в то же время испытывали радость от того, что непонятный предмет, словно ангел смерти, пролетел над Гичичи! Многие еще плакали, но слезы облегчения ни с чем не спутаешь.

Кто-то вынес из дома радио на батарейках. Другие поступили так же, и вскоре все мы собрались небольшими группами вокруг своих приемников. Буквально через несколько минут вечерняя музыкальная передача была прервана срочным выпуском новостей, и диктор объявил, что в двадцать часов двадцать восемь минут в Центральной провинции упал еще один биоконтейнер.

При этих словах многие снова заплакали и запричитали. Потом кто-то крикнул:

– Тише!

Жалобные вопли затихли, а я подумала, что каким бы страшным ни было сообщение, доносящиеся из мрака всхлипывания были стократ страшнее.

Еще диктор сказал, что контейнер упал на восточном склоне хребта Ньяндаруа неподалеку от Тусы – небольшой деревеньки кикуйо. Где находится Туса, мы все хорошо знали – у многих там были родственники. Через Тусу ходил междугородный автобус до Ньери. От Тусы до Гичичи было не больше двадцати километров.

И снова над темным шоссе раздались крики, стенания, молитвы, но большинство молчало. Мы все понимали – наше время истекло. За четыре года чаго поглотило Килиманджаро, Амбосели и приграничный район Наманга и теперь двигалось по шоссе А-104 к Каджадо и Найроби. Но мы никогда не задумывались об этом, продолжая жить, как жили, в глупой уверенности, что когда чаго наконец доберется до нас, мы не оплошаем. И вот оно оказалось в каких-нибудь двух десятках километров от Гичичи. Чаго как будто говорило: двадцать километров это четыреста дней – вот сколько времени у нас осталось.

Первым поднялся Джексон, владелец мастерской по ремонту «пежо». Он слегка наклонил голову набок. Потом поднял палец, и все затихли. Джексон посмотрел на небо:

– Вы слышите?

Я прислушалась, но ничего не услышала. Тогда Джексон показал на юг, и мы сразу поняли, что он имеет в виду. Ночь звенела от гула моторов. Над темными верхушками деревьев на дальнем краю долины один за другим вспыхивали яркие огни. Их становилось все больше – десять, двадцать, тридцать, еще и еще. Вертолеты кружили над Гичичи, словно саранча: казалось, грохот их турбин заполнил собой весь мир. Я замотала голову платком, заткнула ладонями уши и громко закричала, перекрывая шум, но все равно мне казалось, что моя голова вот-вот разлетится на куски, будто глиняный горшок.

Вертолетов было ровно сорок. Они прошли так низко над поселком, что от поднятого винтами ветра жестяные крыши домов гремели и лязгали, а взвихренная пыль засыпала глаза и скрипела на зубах. Многие дети кричали и махали им фонариками и белыми школьными рубашками, пока вертолеты не достигли гребня горы и рев турбин не растворился в звоне и стрекотании ночных насекомых. Для них это было просто забавой, но большинство понимало: ооновцы идут за чаго – словно собаки, преследующие кабана.

И действительно, не прошло и нескольких часов, как на шоссе появились первые грузовики. Громкое гудение поднимавшихся по серпантину машин разбудило весь поселок.

– Вам известно, что сейчас уже три часа ночи? – кричала грязно-белым грузовикам с голубой эмблемой ЮНЕКТА[5] на дверцах пожилая миссис Кариа, но ее никто не слышал, к тому же вряд ли кто-то из жителей поселка собирался ложиться спать. Почти все население Гичичи вновь высыпало из домов и выстроилось по сторонам шоссе, глядя, как идет через поселок колонна. Интересно, что подумали водители, когда в свете фар за поворотом вдруг возникли все эти лица с блестящими глазами. Впрочем, некоторые из них махали нам в знак приветствия, а дети махали в ответ.

Это продолжалось всю ночь. Когда на рассвете мы поднялись на шамбу, чтобы подоить коз, я увидела: по шоссе внизу все еще ползла бесконечная белая змея, петли которой повторяли извивы дороги. Когда же передние грузовики достигли перевала, косые лучи только что вставшего солнца перекрасили их из белых в золотые.

Грузовики, бензовозы, краны, тягачи с платформами, на которых стояли бульдозеры и другая специальная техника, шли по дороге два дня. Потом их поток иссяк, и на шоссе появились беженцы, двигавшиеся в противоположном направлении. Первыми были счастливые обладатели машин. Мы видели матату, нагруженные посудой, постельным бельем, мебелью и инструментами, и грузовички, в кузовах которых балансировали на грудах домашнего скарба целые семьи. Промчался микроавтобус, битком набитый чем-то, что на первый взгляд напоминало тюки пестрого тряпья; и только потом мы поняли: это просто женщины в цветастых платьях. Тракторы тащили прицепы на колесах. Древние легковушки, мотоциклы и мопеды едва виднелись под привязанными к ним узлами. Все эти механические чудовища и возглавляли своеобразную гонку, в которой богатые, как всегда, оказались в лучшем положении.

Следом за машинами двигалась основная масса беженцев. Шоссе запрудили тележки с впряженными в них осликами, влекомые волами фургоны и велосипеды с колясками, но больше всего людей шло пешком. Кто-то толкал перед собой тачку, груженную горшками, свернутыми матрасами и картонными коробками, кто-то тащил на веревках тележку или вез в коляске закутанную в канта[6] престарелую мать, бабку или тетку. Серпантин у перевала оказался довольно крутым, и спускаться по нему было небезопасно. Тележки так и норовили вырваться из рук, скатиться под уклон или свалиться с обрыва, и террасы у подножия горы были буквально усеяны осколками горшков, помятой посудой, разноцветными тряпками, покореженными лопатами и сломанными кирками.

Последними в этой гонке шли те, чье имущество умещалось в одном-двух узлах. Взрослые несли их на голове или на плечах. Дети тащили в руках завязанные в тряпки кастрюльки, пыльные клетки с крикливыми птицами, крошечные корзиночки из коры, в которых лежало по горсти ягод и куску зачерствевшей лепешки.

Мой отец предоставил беженцам свою церковь. Здесь они могли получить отдых, чашку горячего чая, миску угали[7] или бобов. Угали варилось прямо на кострах в больших кастрюлях и котлах, и я помогала мешать его, чтобы оно не подгорело. Местный врач открыл при церкви пункт первой помощи. В основном, впрочем, ему приходилось лечить вывихнутые или пораненные ноги да детей, страдавших обезвоживанием вследствие неизбежного расстройства желудка. Но далеко не все жители Гичичи одобряли такую благотворительность. Некоторые боялись, что, встретив подобный прием, часть беженцев останется в поселке и истребит наши запасы продовольствия. Владельцы лавок прямо говорили, что мой отец разорит их, раздавая бесплатно то, что они продавали за деньги. Недовольным – тем, кто осмеливался заявлять об этом открыто, – отец отвечал, что он поступает так, как, по его мнению, поступил бы Иисус. Возразить на это было трудно, но я знаю, что у него была еще одна причина. Ему было интересно слушать рассказы беженцев. Очевидно, отец уже тогда догадывался, что их судьба скоро станет и его судьбою.