Фридрих Перлз - Гештальт-подход. Свидетель терапии

• Название: Гештальт-подход. Свидетель терапии
• Автор: Фридрих Перлз
• Издательство: Психотерапия
• Жанр: Психология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-903182-19-0

В этой последней книге основателя гештальт-терапии известнейшего психотерапевта Ф.Перлза подводится итог его многолетней работы.

Настоящая книга может быть использована в качестве учебного пособия по гештальт-терапии – одному из ведущих в мире направлений психотерапии. В ней отражены основные положения гештальт-подхода, рассмотрены базовые понятия и показаны основные способы прерывания контакта.

Значительное место занимает описание различных тактик психотерапевтической работы, стилей взаимодействия с пациентом и конечно же великолепные техники.

Яркое описание многих случаев из практики позволит читателю почувствовать себя участником психотерапевтической сессии и научит осознавать и интерпретировать ее.

Книга предназначена для психологов, психотерапевтов, а также для всех интересующихся психологией.

---

Марек: Да, я вижу их. Они…

Фриц: Что ты видишь?

Марек: Их трое. Они входят в дом. Это большой особняк. Мне нужно… Я хочу войти и предупредить всех… ну, я знаю, вы не будете меня заставлять туда возвращаться. Простите. Это все.

Фриц: Скажи это мне.

Марек: Нет. Я, похоже, все же в Канаде. (Смеется). Это все.

Фриц: Ты хочешь удерживать это воспоминание. Для чего оно тебе нужно?

Марек: Чтобы бить им себя по голове.

Фриц: Кого еще ты хочешь бить по голове?

Марек: Всех. Мне кажется, я как раз этим и занимался. (Пауза)

Фриц: Вернись опять к нам.

(Марек оглядывает комнату).

Марек: Если я кажусь враждебным, это здесь, здесь много ненависти. Много ненависти ко всем вам. Но, может быть, и много любви. Не так много. Но немного есть.

Фриц: О'кей. Закрой глаза. Вернись туда снова. Воспользуйся своей машиной времени и стань снова ребенком.

Марек: Я в коридоре, в Юкавице, это около тридцати километров от Варшавы. Это… Я там в коридоре. В конце коридора старый человек. Он рисует красками. Никто не может к нему подойти. (Смотрит на Фрица) Ты – этот старик. Фриц: Посмотри на меня. Разве я старик? Марек (смеется): Нет.

Фриц: Посади этого старика в пустой стул и сравни его со мной. Что общего, в чем различия?

Марек: Сходство в том, что старик, когда мне было пять с половиной… он стоит в конце зала, а я подхожу к нему. И ты, Фриц, как бы находишься в конце вереницы людей, и я также к тебе подхожу. У тебя седые волосы, и у него были седые волосы. Ты художник, ты рисуешь все, что делаешь. Ты – скульптор людей. И художник. И он был художником.

Фриц: А в чем разница?

Марек: Ты говоришь. Он никогда не произнес ни слова.

Фриц: Скажи это ему.

Марек: Ты никогда не сказал ни слова. Но всегда был каким-то другим, потому что ты рисовал, и я тоже тогда начал рисовать. Ты научил меня рисовать. Я полагаю (поворачивается К Фрицу), что ты тоже учишь меня чему-то. (Пауза) Вы – разные люди.

Фриц: Сейчас ты это понимаешь?

Марек: Да.

Фриц: О'кей. Вернись снова к немцам. К неприятному.

Марек: Нет.

Фриц: Почему ты против?

Марек: Я против.

Фриц: Почему?

Марек: Это происходило очень давно.

Фриц: Ты все еще несешь это с собой.

Марек: Я, наверное, долго буду нести это.

Фриц: Можешь ли ты еще раз поговорить с этим воспоминанием? Скажи: «Воспоминание, я не хочу тебя выпускать… Я буду держать тебя в груди, носить с собой день и ночь.»

Марек: Воспоминание, я буду носить тебя в груди день и ночь. Нет, это неправда. Нет, я полагаю… (смеется) Я, кажется, убегаю в фальшь.

Фриц: Пересядь в другой стул. Стань воспоминанием.

Марек (вздыхает): Марек, ты не можешь от меня избавиться… Я – это ты. Ты любишь меня. Это дает тебе хорошо себя чувствовать. Ты пострадал, парень. Так что я собираюсь оставаться с тобой… всем другим было легче. Ты знаешь, что неправильно. (Пауза).

Фриц: Что сейчас происходит?

Марек: Я, м-м, подумал, – воспоминание – оно сейчас перестало быть важным.

Фриц: Скажи ему «до свидания».

Марек: Пока (смеется).

Фриц: Ницше где-то писал, что память и гордость поспорили: память говорила, что это было вот так, а гордость ответила, что этого не могло быть. И память сдалась. Видите ли, мы понимаем воспоминание как что-то, принадлежащее настоящему. Истинно оно или ложно, мы удерживаем его. Мы не ассимилируем его. Мы поддерживаем его как поле битвы или как оправдание для чего-то. На самом деле оно нам не нужно.

Я полагаю, что на сегодняшнее утро достаточно.

Философия очевидного

Я бы назвал гештальт-терапию философией очевидного. Мы принимаем очевидное за само собой разумеющееся. Но если мы посмотрим несколько пристальнее, то увидим, что за тем, что мы называем очевидным, обнаруживается множество предрассудков, предвзятых убеждений, много ложной веры и т. п. Чтобы добраться до очевидного и понять его, нам нужно прежде всего как-то его удержать, и в этом и состоит величайшая трудность. Мы то хотим казаться умными, то пытаемся спрятаться, то намереваемся показать свою ценность, и т. д. Вы видели, как трудно иметь дело с очевидным. Невротик – это просто человек, который не видит очевидного. Но чтобы иметь дело с очевидным, нужно прежде всего уметь его удержать.

Наиболее очевидный фактор, с которым мы сталкиваемся в нашей сфере, состоит в том, что мы имеем два уровня существования – внутренний и внешний мир. И внутренний мир, часто называемый умом (mind), кажется чем-то отличным от внешнего мира и даже противопоставленным ему. Одна из характеристик этого внутреннего мира состоит в том, что это гомеопатический способ существования. Гомеопатия – это область медицины, где очень малые количества считаются эффективными. Под гомеопатическим способом действования я понимаю вот что. Если вы хотите купить хлеб, вы не идете в магазин мехов или в банк. Вы сначала проговариваете то, что вам нужно, в уме. Может быть, это проговаривание занимает долю секунды. Вы просматриваете возможности, и находите место, где вы можете купить хлеб. Это мгновение проговаривания в фантазии экономит вам уйму работы. Мы очень много занимаемся таким планированием.

Но здоровый ум – это уменьшенное издание реальности. Они совпадают. На меньшей шкале они тождественны. Гештальт, который образуется в нашей фантазии, должен совпасть с гештальтом во внешнем мире, чтобы мы приходили к заключениям, которые дают нам возможность правильно обойтись с делами нашей жизни – завершить ту или иную ситуацию и т. д. Если между одним и другим нет связи, человек постоянно живет в анастрофических или катастрофических ожиданиях, то есть либо воображает, что он разбогатеет и станет знаменитым, либо опасается, что будет наказан, что люди не будут его любить и пр. Недостаток проверки, отсутствие параллели между двумя мирами ведет к многочисленным искажениям и реальным катастрофам в жизни. Есть одна область, где мы действительно как бы нездоровы, где мы реально ведем «нездоровую личную жизнь», то есть жизнь, не связанную с внешним миром, —это сон. Сновидение кажется реальным. Пока вы спите, вы реально находитесь в той ситуации, которую видите во сне, реально переживаете эту ситуацию как собственное существование. В особенности, если вы склонны фрустрировать себя, – тогда ваши сновидения оказываются кошмарами. Вы хотите справляться с ситуацией и достигать чего-то, но снова и снова фрустрируете себя. Вы мешаете себе достичь того, чего хотите. Но вы не воспринимаете это так, будто вы сами это делаете. Вы переживаете это так, будто вам мешают другие люди.

Вчера мы начали занятие с переходов от контакта с внешним миром к контакту с собой. Как только вы находите контакт с собой, нечто открывается. Если создается прямая связь, прямая коммуникация между собой и миром, вы функционируете прекрасно, тогда ваши возможности находятся в вашем распоряжении, вы можете опираться на все свои ресурсы. Если же вы пытаетесь уйти в себя, но вместо этого попадаете в это психотическое ядро, в свою психотическую часть, в эту фантастическую жизнь, вроде компьютера, – в концептуализацию, объяснения, воспоминания, прошлое, – тогда вы не можете достичь истинной самости. Фрейд, например, никогда не достигал самости, всегда застревая на эго.

Чтобы понимать сны и полностью их использовать, мы должны понять, что внутренняя жизнь сна – это также наш жизненный сценарий, и он представлен здесь в гораздо более явной форме. Во сне, как и в повседневной жизни, мы встречаемся с людьми и вступаем с ними в какие-то отношения. Но прелесть сна состоит в том, что он выполняет и многие другие функции; мы можем начать с того, что каждый человек во сне, каждая вещь, каждый отрывок сна – это часть нашей разделенной самости.

Это настолько важно, что я попробую сформулировать это еще раз. Такие, какие мы есть сейчас, мы разделены, разорваны на кусочки. И нет смысла анализировать эти куски и кусочки, разрывая их на еще меньшие элементы. В гештальт-терапии мы стремимся интегрировать эти отчужденные, отделенные от нас части самости и сделать человека снова целостным – хорошо функционирующим, способным опираться на собственные ресурсы, способным возобновить свой рост, если он почему-либо прервался.

Я хочу сейчас опять предложить вам работу со сном. Рассказывая сон, человек обычно излагает его как некую историю. Это первый шаг. Второй шаг состоит в том, чтобы оживить сон; мы делаем это с помощью грамматического изменения. Вместо того, чтобы рассказывать историю, мы драматизируем ее, просто заменяя прошедшее время на настоящее. «Я влезаю на гору; потом происходит то-то и то-то.»

Третий шаг состоит в том, что мы берем на себя роль постановщика. «Вот гора. Вот я». Вы видите, мы постепенно приходим к живому разыгрыванию сна. Часто нам удается восстановить его в его жизненной полноте. Мы начинаем понимать, что являемся и автором, и постановщиком. Тогда мы можем предпринять и следующий шаг, становясь не только автором и постановщиком, но также актерами и декорациями, – всем, что есть во сне. И тогда мы обнаруживаем, что таким образом можно много с чем встретиться.