Август Стриндберг - Эрик XIV

• Название: Эрик XIV
• Автор: Август Стриндберг
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1986

«Эрик XIV» (1899), одно из самых значительных произведений писателя, продолжает собой «трилогию Васов». Пьеса имела счастливую сценическую судьбу и неоднократно ставилась на сценах шведских и европейских театров.

---

Йоран Перссон. А в подвалы ты спускался?

Эрик. Нет, нет, конечно нет! Но взгляни! Корона, мантия – знаки шведского величия, а рядом туфелька со стоптанным каблучком… туфелька моей Сигрид… мне стыдно, стыдно, но ведь от своей судьбы не уйдешь, вот и я не ушел от своей судьбы… Отец всегда говорил, что я кончу плохо, и откуда он знал? Это же нигде не предсказано, да и кто может предсказать судьбу, разве что тот, кто ее вершит! Но хуже всего было, когда капрал выколол Нильсу глаз; капрал, ты же знаешь, кривой, и когда он выколол Нильсу глаз, он сказал: «Это тебе за грозного Циклопа, око за око!» И я заключил, что Нильс когда-то посмеялся над увечьем капрала. Значит, что посеешь, то и пожнешь, и Нильс, как говорится, получил свое.

Йоран Перссон. Стало быть, им позор и конец?

Эрик. Зачем ты задаешь так много вопросов, Йоран? А потом он заколол старого борова Сванте, и Эрика, и других подлецов! Тс-с! Теперь самое страшное: когда капрал стал убивать старика, тот расхрабрился и объявил, что риксдаг его оправдал, и потребовал, чтобы я представил доказательства его вины. Подумай, этот пес требовал, чтоб я еще доказывал, как он в лицо назвал меня безумцем, а значит, оскорбил особу короля, доказывал, как он славил изменника… Я вышел из себя, я потребовал немедленной казни… и тут он закричал: «Не трогай нас, то есть Стуре, не то погибнут твои дети, они ведь наши заложники!» Заложники? Ты понял? Я вообразил, как моих деток казнят в Хернингсхольме, хотел отменить приказ, но поздно!…

Йоран Перссон. И что же потом?

Эрик. Жалкое зрелище; и в каждой душе ведь в минуту смерти проглядывает возвышенное что-то; будто кокон спадает и вылетает бабочка. Я не мог на это смотреть…

Йоран Перссон. Но сам же ты никого не убил?

Эрик. Нет. Я только ударил Нильса по руке, не потому ведь он умер! Но все равно – ужасно! Лучше бы этого не было никогда!

Йоран Перссон. Жалеешь, что велел наказать бандитов?

Эрик. Но заложники! Подумай о моих детях! И о матери молодых Стуре! И о брате вдовы королевы, Абрахаме, они же прирезали его! Она ни за что не простит! Ты это можешь поправить, Йоран?

Йоран Перссон. Нет, не могу. Я уже ничего не понимаю! Не видишь разве – события катятся, мы не в силах их удержать! Я нем, недвижим, я не могу шелохнуться, я могу только ждать, задаваясь вопросом – что будет?

Эрик. И ты ничего не можешь мне посоветовать?

Йоран Перссон. Ничего.

Эрик. Хорошо же. Тогда я пойду искать друга, которого вовек не должен был предавать!

Йоран Перссон. Свою Карин, конечно?

Эрик. Да!

Йоран Перссон. Что ж, ступай!

Эрик. Что будет? Что будет?

Йоран Перссон (сидит за столом и барабанит по нему пальцами). Кто же знает?

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Кухня солдата Монса, отца Карин. Монс сидит за столом. Стучат. Входит Педер Веламсон.

Монс. Здравствуй, Педер.

Педер Веламсон. Капрал, с вашего позволения!

Монс. А-а! Надеюсь, честно выслужился.

Педер Веламсон (садится). Уж надеюсь.

Монс. Чего это вышло у вас в Упсале?

Педер Веламсон. Изменников казнили!

Монс. По закону, по совести?

Педер Веламсон. Когда изменников казнят – оно всегда по совести!

Монс. А доказательства-то были у вас?

Педер Веламсон. У меня были доказательства, я сам был всему свидетель, так что я сам их казнил согласно приказу короля.

Монс. Дворян – это хорошо, что поубавилось, верно… только вот почему же король-то потом с ума сошел?

Педер Веламсон. С ума сошел? Он покаялся. Не такое уж сумасшествие!

Монс. Говорят, по лесу блуждал. Правда, нет ли?

Педер Веламсон. Он был от горя сам не свой из-за детей, потому что их от него увезли. На ночь глядя пошел их искать – глупость, ясное дело – заблудился в лесу, спал на голой земле, под дождем. Ну, и не ел ничего, и занемог, и в горячке бредил. Вот и все!

Монс. Есть в нем хоть искра добра, нет?

Педер Веламсон. Слушай-ка, Монс! Ты его ненавидишь, оно и понятно, но ведь и он человек. Сам посуди: риксдаг приговорил герцога Юхана к смертной казни, а король Эрик его помиловал. И даже его отпустил. Оно благородно, да глупо. Дворян, что злоумышляли на него, он сгоряча велел казнить, зато у наследников просил прощения и большие деньги им пожаловал. Опять благородно!

Монс. Ну, убийство есть убийство!

Педер Веламсон. Что ты мелешь? Он ударил Нильса по руке, Нильс уж очень дерзил, но Нильс ведь не оттого умер…

Монс. Ну, все равно…

Педер Веламсон. Все равно, убил человек или не убил? Много ты понимаешь, балда ты, себялюбивый старый прохвост…

Монс. Не ори, кто-то ходит под окном и подслушивает…

Педер Веламсон. И на здоровье!

Монс. А нашел король мою Карин?

Педер Веламсон. Не знаю! Едва ли!

Монс. А чего она сбежала от него?

Педер Веламсон. Ее королева-вдова запугала!

Монс. Ну, семейка!

Педер Веламсон. Небось твои родственнички!

Ты считаешь, что я виноват, и я признаю свою вину. А теперь я хочу исправиться, но и ты должен меня простить. Протяни руку дочери!

Монс молчит и смотрит на него насмешливо и недоверчиво.

Ты, кажется, думаешь, что я… не в своем уме. Оттого, что себя ты считаешь в своем уме и считаешь, что ты вел бы себя совсем иначе, окажись ты в моей шкуре. Меж тем я все верно говорю. А тебе мог бы попасться зять и похуже.

Монс молчит.

Не отвечает! Когда, где еще король терпел такое униженье?… Неужто ты не понимаешь, как высоко ценю я твою дочь, если собираюсь сделать ее королевой и являюсь с визитом к такому высокомерному невеже! И грубияну! Я ухожу! Как бы не раскаяться мне в моем поступке, навеянном великодушием и недоступном твоему пониманию! Пойдем, Карин!… Пойдем! (Уходит, уводя за руку Карин. Оборачивается.) Я прощаю тебе, оттого что сам нуждаюсь в прощении! Недавно я считал себя худшим из смертных, но теперь вижу, что я даже чуточку лучше тебя!

Библиотека в башне. Герцог Юхан сидит за письменным столом, склонясь над толстым томом. Стучат.

Юхан. Войдите.

Входит герцог Карл.

Ты спал?

Карл. Да, выспался и все решил!

Юхан. И что же ты решил?

Карл. Что избавление от мелких князьков не такое уж горе для страны.

Юхан. Таково же, кажется, и общее мнение! Но страною не может править безумец!

Карл. В том-то и тонкость… Безумец ли он?

Юхан. Без сомненья!

Карл. Постой! Муки совести, раскаяние, покаяние – еще не безумие!

Юхан. Но ты не знаешь последней его выходки – чистое безумие! Ты не знаешь того, что он, король, явился с визитом к солдату Монсу, просил по всей форме руки его дочери, и готовит свадьбу, и уже пригласил меня. Ты тоже вот-вот получишь приглашение!

Карл (задумчиво ходит взад-вперед). Это не умно, да, но это и не безумие!

Юхан. Нет? Значит, по-твоему, пусть шведский трон наследуют внуки солдата Монса?

Карл. Я бы этого не хотел; но дети, рожденные вне брака, не могут ведь быть престолонаследниками.

Монс. Могли кого и получше найти! Думаешь, мне очень нравится, что я у всех на виду? Совсем даже наоборот! Другие свой позор могут спрятать, а мой на все королевство видать!

Педер Веламсон. Да, правда, кто-то ходит под окном.

Оборачиваются к окну в глубине сцены; один ставень открыт; в окне мелькает белое, замученное лицо Карин и тотчас исчезает.

Монс. Ты тоже видел?

Педер Веламсон. Видел! Карин! Слушай, Монс, ты чванишься больше любого герцога, а не к лицу это тебе! Будь ты человеком!

Монс. Дай-ка палку мне, вон в углу стоит!

Педер Веламсон. Я бы лучше сам тебя палкой огрел, кабы не волосы твои седые!

Монс. А ну, убирайся, покуда цел!

Педер Веламсон (пятится к двери). Я?! (Уходит и оставляет дверь открытой.)

Карин (на пороге). Можно мне войти?

Монс. Проголодалась, что ли?

Карин. Нет, не то. Плохо мне.

Монс. Возмездие за грех – смерть.

Карин. Сама знаю, но перед смертью я хотела бы увидеть сестриц и братьев.

Монс. Незачем!

Карин. Это такое жестокое наказание! Отец, отец!

Монс (встает, берет палку и снова садится). Не подходи – убью!

Карин. Ты забудь, что я была твоей дочерью, думай, что перед тобой нищенка, которая бродила по лесам и полям, и ноги уже не держат ее. Можно, я сяду у твоего порога, как бродяга, как бездомная собака?

Монс. Вон отсюда! Иди, иди, покуда ноги не сотрешь…

Карин (подходит к печи). Воды хоть можно напиться из ведра?…

Монс. Не марай ведро, шлюха. Хочешь есть и пить – ступай в хлев, там твое место…

Карин (подходит к Монсу). Ты бей меня, бей, только не гони. Может быть, я не хуже других.

Монс поднимает палку.

Эрик (входя). Что ты задумал, солдат?

Монс. Собрался собственную дочку поучить.

Эрик. Поздно собрался, ибо теперь я ее защитник, раз ты гонишь собственное дитя.

Монс молчит.

Будь ты чуть повежливей, я по всей форме просил бы у тебя руки твоей дочери; теперь же я лишь приглашаю тебя на свадьбу, не более.