Антон Мякшев - Тринадцатое Поле

• Название: Тринадцатое Поле
• Автор: Антон Мякшев
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-041991-3, 978-5-9713-5481-9, 978-5-9762-3219-8

Никита, фанат фантастики и ролевых игр, получает предложение поучаствовать в очень необычной «ролевке».

Ему предстоит сыграть Избранного, обладающего странными силами и возможностями.

Избранного, которому предстоит победить в схватке с таинственным Мороком и вступить в борьбу с Создателями мира Игры, обитающими на загадочном Тринадцатом Поле, до которого не дошел пока еще ни один из игроков.

За такую роль дорого заплатил бы любой геймер.

Однако чем ближе подходит Никита к цели своего квеста, тем яснее ему становится: игра, в которой он участвует, ведется всерьез.

Участники – не только обитатели Земли.

Оружие далеко превосходит человеческие возможности.

А на кону – судьба нашего мира….

---

– Алле, гараж! – позвал я в сырую темноту. – Заканчивай скорее, тебя брат ждет!

Ну вот опять – «брат». Откуда я знаю, что они братья? За окошком опять хрустнуло, затем еще раз, и наконец до меня донесся сдавленный стон.

– Это уже интересно… – пробормотал я, отступая.

Я никогда не считал себя трусом. Смерти я не боюсь (а кто ее боится в шестнадцать лет?). Боли не боюсь никакой, кроме как, пожалуй, медицинской. Безотчетный ужас перед бормашинами, иглами и ланцетами мною вынесен еще из дошкольного детства: к стоматологу меня до сих пор доставляют только связанным по рукам и ногами, да и в тату-салоне месяц назад я скулил, сучил ногами и вслух раскаивался в своем намерении разукраситься «по-взрослому». Но ведь я и с пятнадцатиметровой вышки прыгал, даже и не на спор, а по собственному желанию, никогда не страшился прогуляться ночью в самом что ни на есть криминогенном районе. И если в рыло надо кому-нибудь двинуть с непременной перспективой получить в ответ, я, конечно, не спасую. Я не боюсь того, что могу понять. Я боюсь того, перед чем бессилен мой разум.

А темнота, шуршащая по ту сторону окошка, пахнет пылью, гарью и еще чем-то гниющим – смесь до того отвратительная, что в следующее мгновение я отчетливо вижу лоснящийся голый череп, слышу скрип сухожилий на белых костях. И что же я могу поделать, если в минуты такой опасности я напрочь теряю возможность соображать трезво? Страх прет из кожных пор, как фарш из мясорубки, мышцы сводит смертной тоской; и я сначала мягчаю, покрываясь холодным потом, а затем – вдруг взвиваюсь освобожденной пружиной. Что я могу поделать? Это сильнее меня. И этого не объяснишь Гриньке, презрительно бросившему в мой адрес: «Он не воин…»

Так вот, резко отпрянув от окошка, я бессознательно повернул назад – добежать до «шестерки» и изложить Севе ситуацию. Пусть сами разбираются, я-то здесь при чем? С меня на сегодня уже хватит. Через секунду я опомнился, но, обернувшись, увидел Севу у дыры в заборе. Он стоял, держа под мышкой матерчатый сверток с удочками.

«Снасти с собой зачем-то взял, – стукнуло у меня в голове. – Боится, что попрут из машины?»

Старший приветственно махнул мне свободной рукой. Он улыбался так, как будто уже давно готовил для меня сногсшибательный розыгрыш – и вот наступил момент, когда можно пустить в ход все козыри и вдосталь насладиться триумфом.

– Он там! – зачем-то крикнул я, тыча пальцем по направлению к окошку.

Сева быстро шагал ко мне. Слышно позвякивали снасти в свертке. Когда я понял, что он уже не улыбается, а улыбается застывшая маска на его лице, я попятился. А потом моя рука, вытянутая к окошку, онемела от плотного захвата. Сильный рывок свалил меня и наполовину втащил в душную темноту. Я заорал, вырвал руку, но тут же потерял равновесие и полетел вниз.

Я рухнул на какую-то кучу, на самую вершину, с которой, не удержавшись, сразу скатился, обдирая локти и колени. Ударившись о твердую поверхность, я вскочил и, опутанный со всех сторон чернильной тьмой, замахал руками, обороняясь от чего-то… сам не знаю, от чего…

Торопливые шаги позади – кто-то бежит. И я тоже побежал, не видя ничего, наклонив голову и выставив вперед ладони. Несколько раз они врезались в сырую стену, тогда я бежал, стараясь держаться этой стены. Стена обрывалась кирпичным разломом, но через какое-то время попадалась другая.

Я остановился, когда все вокруг стихло. Дыхание вырывалось всхлипами, и я прижимал ко рту рукав, чтобы дышать не так громко. Потом провел ладонью по лицу, стирая пот и грязь, и неожиданно заметил впереди дрожащий огонек.

Больше идти было некуда, и я пошел на свет.

Огонек скоро вырос, превратился в пламя небольшого костра, скудно освещавшего громадную комнату, похожую на совершенно пустой спортивный зал. У костра, сложенного из переломанных деревянных ящиков, пригнувшись, суетились двое. Я остановился в проеме двери. Моргнул. Какие еще ящики? Не было никаких ящиков. Пылали сложенные шалашиком древесные ветви. Отчетливо виднелись косые срезы, блестели, плавясь, капли коричневой смолы.

Бесчисленные тени копошились на стенах и потолке. Как-то неестественно бурно копошились: языки пламени подрагивали не в такт их движениям и уж точно – слишком для них медленно.

Сева сосредоточенно и быстро разматывал сверток. Младший беззвучно торопил его. Игра света и тьмы странно преобразила двух рыболовов. Голубые куртки покрылись, как чешуей, металлическими пластинами, из-под курток на широкие зеленые штаны почти до колен спускалось что-то вроде кольчужных юбок; отвороты рукавов засияли сталью.

Все это было настолько неожиданным, что у меня закружилась голова.

Опять?

Вместо того чтобы закончиться, пережитый два часа назад кошмар вновь нагнал и поглотил меня. Время сомкнулось в колесо, и я снова попался.

Ослабевшие ноги дрожали. Я присел па корточки, больше всего страшась того, что меня сейчас заметят. Но уйти от огня в подземную темноту было выше моих сил. Меня словно парализовало. Единственное, на что я был способен, – так это наблюдать. И я наблюдал.

Из-под ладони я смотрел на то, как Сева достал из свертка узкий меч с необычно длинной рукоятью, разделенной посередине дополнительной гардой. И почтительно, с полупоклоном, подал меч младшему. Тот перехватил оружие обеими руками, взмахнул над огнем костра, как бы разминая кисти. Сева поднял короткое копье с широким наконечником, похожим на древесный лист, а грязную простыню швырнул в костер.

Пламя, приняв пищу, взметнулось выше. Тени, напоминающие гигантских пауков, с явственным шипением шарахнулись вниз – с потолка на стены – и побежали по полу, вдоль стен, вне светового круга, Младший, держа перед собою меч, осторожно шагнул вперед, туда, где (как я заметил тотчас) темнело четырехугольное отверстие выхода. Сева пятился за ним задом наперед, прикрывая спину товарища.

Нет, они не отступали к выходу. Они медленно двинулись вокруг костра – младший впереди, старший, отставая на шаг, сзади, спиной вперед. Тени-пауки обгоняли их. Теперь в движениях воинов не было заметно суетливости. Они слились в единое четырехрукое, четырехногое существо – абсолютная синхронность их движений пугала. Они будто исполняли торжественный танец-ритуал, держа в руках обнаженное оружие, словно партнеров. Они будто чего-то ждали.

Пламя костра потускнело, и осмелевшие тени снова сгустились. Младший остановился. Сева спиной ткнулся ему в спину.

«Сейчас… – догадался я. – Сейчас начнется…»

Что начнется?

Когда от потолка отделился первый рваный черный лоскут, я вскрикнул:

– Паук! – но меня никто не услышал. Тень, обретшая плоть, качнулась на тонкой нити и ринулась вниз.

Сейчас можно было рассмотреть, что существо, похожее на паука, на самом деле пауком не являлось. Скорее это был человек совсем детской комплекции, с хилым коротеньким туловищем и непомерно длинными узловатыми конечностями. Втянутая в плечи головка тоненько шипела и брызгала слюной. Тварь приземлилась на четвереньки, клацнув коготками о каменный пол, и по-звериному подобралась перед прыжком…

Я снова закричал, цепляясь за дверные косяки. Я будто прозрел. Я увидел, что в этой комнате не было ни одной тени. Была лишь плотная, однотонная полутьма. И она не шевелилась. С потолка, со стен, из углов шипели, шуршали и фыркали, царапались коготками, переползая одна через другую, черные твари, словно изуродованные человечьи детеныши, наделенные чьим-то отчаянно чуждым и злым разумом способностью нападать и убивать.

…Существо не успело прыгнуть. Сева рванулся к нему, опережая, коротким ударом копья пригвоздил его к полу, тут же вскочил на узкую черную спину. Коротко хрустнули хрупкие кости – Сева с усилием выдернул копье (во все стороны плеснул тягучий, как сироп, желтоватый гной) и отскочил назад. Младший длинным замахом меча встретил атаку с потолка и с ближайшей стены. Замах показался мне чересчур широким и неуклюжим, но на каменный пол, извиваясь, упали две отрубленные руки-лапы, а покалеченные твари, шипя, откатились прочь – туда, где к стенам липнул густой мрак.

Воины завершили первый круг и, не останавливаясь, пошли на второй. Взгляды их по крайней мере дважды скользнули по окаменевшему моему лицу, но не задержались на нем. Понять – заметили они меня или нет – было невозможно. Они молчали, а тонкое шипение, временами переходящее в зудящий свист, все возрастало. С потолка прыгнули еще две твари. Первая, рассеченная надвое двуручным мечом еще в воздухе, упала в костер, подняв, словно брызги, тучу искр. Вторую, вспоротую по впалому брюшку, старший добил на полу копьем. Твари, осатанело роящиеся во тьме, скрипели коготками по камню, шипели; попадая в огненный отблеск, прятали в морщинистые складки на мордах тусклые глазки, клацали мелкими, как иглы, зубками, но нападать больше не решались.

Третий круг. Четвертый.