Хинес Перес де Ита - Повесть о Сегри и Абенсеррахах

• Название: Повесть о Сегри и Абенсеррахах
• Автор: Хинес Перес де Ита
• Издательство: Наука
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1981

Повесть о раздорах Сегри и Абенсеррахов, мавританских рыцарей из Гранды, о бывших там гражданских войнах и о стычках, происходивших в Гранадской долине между маврами и христианами, до тех пор, пока король дон Фернандо Пятый не взял Гранаду. Повесть извлечена из одной арабской книги, написанной очевидцем событий, мавром из Гранады по имени Абен Хамин, и излагает события с основания города.

---

Мать, ставшая свидетельницей жестокого зрелища погибели своих детей, разразилась дикими воплями. Точно лишившаяся рассудка женщина, бросилась она на бесчеловечного короля и старалась вырвать у него кинжал, чтобы им его убить, но король крепко его держал. Видя, однако, что ему не отбиться от нее ни силой и никаким иным способом, он пришел в ярость и нанес ей две смертельные раны в грудь. Прекрасная Морайма упала мертвая рядом со своими сыновьями. При виде этого король воскликнул: «Отправляйся вслед за своим мужем, раз ты его так сильно любила! Ведь ты была такой же низкой изменницей, как и он!»

Затем он позвал кое-кого из стражи, приказал вынести трупы и похоронить в королевской усыпальнице, что и было поспешно исполнено. Это событие повергло всех в ужас. Рыцари Венеги, узнав о зверском поступке короля [74], немедленно отправились из Альгамбры в город и рассказали о случившемся рыцарству. И скоро вся Гранада узнала о жестокости короля, и многие решили его убить, поскольку, сверх того, было известно еще о несправедливом заточении королевы. Но король окружил себя такими предосторожностями и стражей, что не было к нему подступа: ворота Альгамбры охраняла тысяча рыцарей, на ночь ворота крепко запирались, а по всем стенам, башням и бастионам расставлялись часовые, тщательно-охранявшие Альгамбру и вход в нее. Часть Альгамбры, занимаемая Старым королем, Мулаасеном, тоже охранялась его людьми. Его часть составляли Альхивес, знаменитая башня, называемая ныне башней Колокола, и другие близко от нее расположенные башни со всеми своими бойницами и бастионами. Так что лучшей частью Альгамбры владел Мулаасен, а его сын, Молодой король, имел в своем распоряжении старый дворец, Львиный двор, башню Комарес и галереи, выходящие в сторону Дарро и Альбайсина. И хотя стража и приближенные обоих королей были отделены друг от друга и каждый из них держал сторону своего короля, несмотря на это никогда между ними не происходило никаких ссор или столкновений: Мулаасен приказал своим избегать их, а Муса просил своих о том же.

Так была Альгамбра разделена на две части, и жили в ней два короля; более знатные и уважаемые в Гранаде были сторонниками Старого короля. За него стояли Алабесы, Гасулы, Абенсеррахи, Альдорадины, Лаухеты, Атарфы, Асарки, Аларифы и все горожане, поскольку последние являлись сторонниками Абенсеррахов и их друзей. За Молодого короля стояли Сегри, Гомелы, Масы, Алахесы, Бенарахи, Альморади и многие другие рыцарские семейства Гранады, хотя после заключения в темницу королевы Альморади, Альмоады и Венеги перешли на сторону Старого короля. Так разделилась Гранада, и ежедневно происходили в ней распри и столкновения; напряжение стало еще больше, когда рыцари Венеги, сопровождавшие несчастную Морайму, сестру Молодого короля, рассказали о совершенном королем зверстве. Это заставило Альморади, Альмоадов, Маринов и еще множество рыцарей окончательно отпасть от него, так что почти вся Гранада оказалась ему враждебна. Его поддерживали только Сегри, Гомелы и Масы, и поскольку эти три рода были могущественны, они смогли удерживать его на королевском троне, пока не погубили, как будет видно дальше.

Вернемся теперь к смерти прекрасной Мораймы и ее двух сыновей, В Гранаде много скорбели об их кончине. Одни называли убийцу зверем, другие – тираном, третьи – врагом родной крови, четвертые – врагом отечества, пятые – не достойным королевского престола. И называли его еще многими именами, и все они показывали, что он для всех ненавистен и отвратителен. Но больше всех рассердился на него полководец Муса – брат Мораймы и дядя зарезанных малюток. Муса поклялся, что это зверство будет достойно отомщено и месть не заставит себя долго ждать. Не меньше Мусы разгневался его отец, король Мулаасен, когда весть о случившемся дошла до него. Проливши обильные слезы по своей любимой дочери и внукам, он, пылая гневом, облекся в крепкий панцирь и стальной шлем, поверх доспехов накинул пурпурную альхубу, взял в левую руку деревянную адаргу и, позвав к себе своего алькайда, велел ему, как можно скорее, созвать его гвардию, состоявшую более чем из четырехсот рыцарей. Алькайд тотчас же собрал их и объявил, чтобы они были готовы исполнить все, что прикажет король Мулаасен. Они ответили, что исполнят это очень охотно. Когда король Мулаасен увидел, что люди его собрались и готовы, он вышел на площадь перед своей башней и дворцом, где дожидались воины, и обратился к ним с такими словами:

– Верные и благородные подданные! Большое для нас бесчестие, что в нашей древней Альгамбре до сих пор есть еще другой король. Святому аллаху не угодно долее с этим мириться и это терпеть. Вы очень хорошо знаете, как мой сын, пренебрегши отцовской волей, при помощи изменников Сегри. Гомелов и Масов, провозгласил себя королем, утверждая, что я стал уже слишком стар и не годен для ведения войны и управления государством. Поэтому многие гранадские рыцари приняли его сторону и от меня отступились. Так поступили они вопреки всякому смыслу; ибо очень хорошо известно, что никакой сын не может наследовать королевство и владения своего отца, покуда тот не умрет. Так гласят законы, попранные моим сыном, захватившим мою корону и правящим настолько плохо, что вместо водворения мира и покоя путем справедливого управления он достигает обратного, как вы ясно видели. Вспомните, как он совершенно незаслуженно заточил в темницу прекрасную королеву – спою супругу, обвинив ее в коварстве и измене. Теперь он зарезал двух моих внуков и несчастную Морайму, мою дочь, без всякой с их стороны вины. Ну, так если он совершает такие неслыханные жестокости теперь, когда я еще нахожусь в живых, – что можно ожидать от него после моей смерти? Вам придется оставить ваш любимый город и отправиться на поиски новых земель, где бы смогли жить в безопасности от тирании подобного изверга! [75] Может ли Нерон сравняться с ним в жестокости? Да не потерпит более Магомет такого человека! Я решил отомстить за смерть моей любезной дочери Мораймы и моих дорогих внуков: я убью этого тирана! Для выполнения мести прошу вашей помощи, друзья и верные вассалы! Пусть лучше погибнет такой правитель, чем из-за него королевство, подобное Гранаде! Следуйте все за мною и явите вашу обычную храбрость! Освободим наш древний, славный город!

Произнеся эту речь, Старый король приказал своему алькайду хорошенько сторожить его дворец, а сам отправился во дворец своего сына, Молодого короля. Дорогой он и его воины восклицали: «Свобода, свобода, свобода! Смерть тиранам и их приспешникам! Никому из них не остаться в живых!» С этим кличем они так неожиданно напали на стражу Молодого короля, что почти не дали ей времени взяться за оружие. Между ними завязался жестокий и кровопролитный бой, и с обеих сторон пало очень много людей. Если бы кто посмотрел в ту минуту на доброго Старого короля, Мулаасена, наносящего своей симитаррой удары направо и налево! Не было у него ни одного удара, чтобы он не поверг врага мертвым или тяжело раненным, ибо вам надлежит узнать, что Мулаасен в дни своей молодости был человеком огромной силы, отменного бесстрашия и великого мужества. Теперь он был еще не настолько стар, чтобы не быть в состоянии владеть оружием, как юноша: ему еще не исполнилось и шестидесяти лет, и у него еще оставалась в живых мать, которой не была восьмидесяти. Добрый старец сражал своих врагов, точно молния. Воодушевленные этим зрелищем, его воины тоже совершали чудеса, убивали и ранили врагов так, что становилось страшно. И хотя они вдвое уступали им числом, однако заставили их покинуть площадь и отступить во дворец. Здесь, во дворце, возник такой шум и грохот, что ничего не было слышно за исключением призыва к свободе.

Молодой король, услышавши шум и крики, очень испугался, вышел посмотреть, что случилось, и увидал своего отца, носившегося среди его стражи, точно разъяренный лев. Догадавшись, что все это могло означать, он вернулся в свои покои, вооружился как можно скорее и снова вышел, чтобы видом и присутствием ободрить и воодушевить своих. В эту минуту к нему подбежал тяжело раненный начальник его стражи и закричал: «Спеши, господин, на помощь своим воинам! Они погибают от руки людей твоего отца! С твоим присутствием к ним возвратится мужество. Я же не в силах их воодушевить: их устрашает один лишь вид твоего отца!»

Молодой король бросился вперед, на помощь своим, с криком: «На них, друзья мои! На них! Ваш король с вами! Ни одному из них не уйти от наших мечей!» И, крича так, он начал с таким пылом и отвагой рубить людей Старого короля, что сразу пробудил в своих мужество и волю к борьбе. И они сделали такое усилие, что прогнали на большое расстояние назад людей Мулаасена, при виде чего добрый старец закричал: «Не отступать перед этими изменниками и негодяями! На них! За мной!» – чем снова возвратил им мужество.

Обе стороны дрались, как львы. Но Молодому королю мало помог его пыл, – воины Старого короля были сильнее, и защитники дворца, потеряв надежду их прогнать, отступили до самых покоев Молодого короля и здесь остановились, и вступили в ожесточенный бой. Весь дворец был полон трупов и залит кровью, и звучали в нем с обеих сторон оглушительные крики. В этот миг отец и сын столкнулись лицом к лицу. И когда старец увидел его с альфангой в руке, производящим страшное опустошение в рядах его воинов, он, несмотря на то, что тот был ему сыном, и совершенно позабыв об отцовской любви, бросился на него с яростью гирканского змея, воскликнув: