Энн Райс - Черная камея

• Название: Черная камея
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23854-5

Тарквин Блэквуд, с детства отличавшийся необычными способностями, волей судьбы проникает в тайны своей семьи, и события начинают развиваться стремительно. Волей прекрасной и ужасной Петронии юный Куинн становится Охотником за Кровью. Подавленный обрушившимся на него Темным Даром, он обращается за помощью к вампиру Лестату...

---

На самом деле я не верил, что Лестат меня уничтожит. Не верил, что он это сделает, не выслушав прежде мою историю – всю или хотя бы частично. Вероятно, я был просто слишком молод, чтобы допустить такую возможность. Или причина состояла в том, что, с увлечением и жаром прочитав повествование Лестата, я ощутил наше с ним сходство?

Скорее всего, это можно назвать безумием, но мною руководило непреодолимое желание оказаться как можно ближе к Лестату. Я не знал, каким образом и откуда он наблюдал за Новым Орлеаном. Не знал, когда и как часто он наведывался в свою квартиру во Французском квартале. Но это письмо и предназначенная в дар Лестату ониксовая камея с моим портретом должны были сегодня ночью попасть в его квартиру.

Наконец я покинул обитое кожей золоченое кресло, вышел из великолепного дома с мраморными полами, а потом одним лишь усилием мысли приподнялся над теплой землей и медленно взмыл в воздух, испытывая восхитительную легкость. Я взлетал все выше и выше, пока с прохладной высоты не увидел во всей красе огромные извилистые пространства черного болота и сияющий огнями большой дом, светившийся словно фонарик на гладкой поверхности травы.

Прибегнув к самой необычной из дарованных мне сил – Заоблачному дару, я приказал себе двигаться к Новому Орлеану и, оставив позади воды озера Поншатрен, вскоре приблизился к печально известному дому на Рю-Рояль, где – как было известно любому Охотнику за Кровью, жил непобедимый Лестат.

"Сущий дьявол, – отзывался о нем мой Создатель, – покупает себе дома на собственное имя, хотя Таламаска следует за ним по пятам. Он намерен пережить их. Он более милосерден, чем я".

"Более милосерден..." Именно на это я и рассчитывал: "Лестат, где бы ты ни был, прояви милосердие. Мое обращение к тебе вовсе не знак неуважения. Из письма ты поймешь, как нужен мне".

Я медленно начал спускаться все ниже и ниже, пока не почувствовал вновь ароматный воздух. Любой случайный прохожий принял бы меня сейчас просто за мелькнувшую тень. Наконец я оказался на заднем дворе дома, возле журчащего фонтана, и взглянул на крутую железную лестницу, ведущую к черному входу.

Что ж, вот я и здесь. В нарушение всех установленных правил. Я во дворе жилища самого принца-паршивца – словно в сердце святыни. В голове невольно всплыли страницы из хроник, где приводилось описание пышной бугенвиллеи, обвившей железные колонны до кованых перил наверху.

А вокруг меня дерзко и весело шумел Французский квартал: звенели тарелки на ресторанных кухнях, весело переговаривались, слоняясь взад и вперед, вездесущие туристы. С Бурбон-стрит доносились звуки джаза, лившиеся из открытых дверей. Мягко шурша шинами, по мостовой медленно проезжали машины.

Маленький двор был аккуратен и красив, а высота окружавших его кирпичных стен поразила меня до глубины души. Таких огромных банановых пальм – их блестящие стволы то там, то здесь разрывали каменные плиты настила – я не видел нигде.

Но участок не производил впечатления заброшенного.

Кто-то срезал мертвые банановые листья. Кто-то собрал сморщившиеся бананы – в Новом Орлеане они почему-то часто усыхают, прежде чем успеют созреть. Кто-то обрезал пышные розовые кусты.

В общем, дворик выглядел чистеньким.

Даже вода, с журчанием льющаяся из морской раковины в каменные руки херувимчика и затем стекавшая в чашу фонтана, оставалась прозрачной.

Все эти милые частности заставили меня устыдиться непрошеного вторжения, но я был преисполнен глупой решимости и потому не испытывал страха.

Испугался я, лишь заметив в одном из верхних окон тусклый свет, будто где-то в глубине помещения горела лампа. Но и тут во мне снова взыграло всепоглощающее безумие.

"Неужели я поговорю с самим Лестатом? И что, если, завидев меня, он без колебаний воспользуется Огненным даром? Тогда и письмо, и ониксовая камея, и мои горестные мольбы – все бесполезно! Все-таки следовало подарить тетушке Куин новую камею. Следовало схватить ее в объятия и расцеловать. Я должен был сказать ей хоть пару слов, ибо сейчас умру, – мелькало в голове. И тут же мысли мои приняли иное направление: "Лестат, я люблю тебя. Вот идет Квинн, который будет тебе и рабом, и учеником!""

Только полный идиот мог испытывать такое воодушевление.

Я поспешно, однако стараясь при этом двигаться беззвучно, поднялся по винтовой железной лестнице и, едва достигнув балконной двери, явственно уловил характерный запах. В доме находился человек. Что бы это значило? Я остановился и воспользовался Мысленным даром, чтобы тщательно обследовать все комнаты.

И сразу получил информацию, сбившую меня с толку. Внутри был человек, в этом не приходилось сомневаться, и он перемещался там торопливо, скрытно, сознавая, что не имел никакого права проникать в этот дом. А главное, этот таинственный незнакомец знал, что я стою у двери.

В первую секунду я растерялся. Вломившись без позволения в чужой дом, я поймал точно такого же непрошеного гостя. Меня вдруг захлестнуло неуместное возмущение. Этот субъект нарушил право частной собственности. Как он посмел влезть в дом Лестата? Что это еще за нахал? И откуда он узнал, что я здесь, что мой ум проник в его сознание?

Поразительно, но это невесть откуда взявшееся человеческое существо обладало Мысленным даром, сравнимым по силе с моим. Я мысленно спросил, как его зовут, и он неохотно ответил: "Стирлинг Оливер". Мой старый друг из Таламаски! В ту же секунду, когда я понял, кто находится в доме, Стирлинг тоже узнал меня.

"Квинн", – мысленно произнес он, словно обращаясь ко мне.

Но что ему обо мне известно? Мы не виделись несколько лет. Неужели только с помощью телепатии он успел почувствовать то изменение, которое во мне произошло? Господи, мне следовало выбросить это из головы. У меня еще было время отступить, вернуться в Хижину Отшельника и оставить Стирлинга в покое – пусть себе и дальше продолжает обшаривать дом. Я мог бы скрыться, прежде чем он догадается, кем я стал.

"Да, уйти, причем немедленно, пусть он думает, что я обычный смертный, начитавшийся Вампирских хроник. А позже, когда его здесь не будет, я вернусь".

Но я не мог сдвинуться с места. Мне было слишком одиноко. Душу мою охватывали самые противоречивые чувства. Вот в чем заключалась правда. А здесь, рядом, находился Стирлинг, и, стоило только войти, я мог бы, если повезет, достучаться до сердца Лестата.

Повинуясь порыву, я совершил то, чего ни в коем случае делать не следовало: открыл заднюю незапертую дверь и вошел. Замерев на секунду в темной элегантной гостиной, стены которой были увешаны картинами импрессионистов, я направился дальше по коридору, мимо явно пустых спален и вскоре нашел Стирлинга в одной из комнат передней половины дома – парадной гостиной, заставленной позолоченной мебелью, с тюлевыми занавесками на обращенных к улице окнах.

Стирлинг стоял возле высокого книжного шкафа у левой стены и держал в руке открытую книгу. Он едва взглянул на меня, когда я шагнул из темноты в круг света, падавшего от люстры.

Что он увидел? В первую секунду я даже не попытался найти ответ на этот вопрос Меня занимало другое. Одного только взгляда на него мне было достаточно, чтобы осознать, насколько мне дорог этот человек, как свежи воспоминания о наших прошлых встречах, когда он давал наставления восемнадцатилетнему юноше, способному видеть духов. Он почти не изменился с той поры: те же мягкие седые волосы, зачесанные назад, открытый высокий лоб и скошенные виски, большие серые глаза, полные сочувствия. Стирлинг выглядел не больше чем на шестьдесят лет с небольшим, по-прежнему был строен, и на нем ловко сидел льняной костюм, синий в белую полоску. Годы будто не коснулись его.

Постепенно, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд, я понял, что Стирлинг боится. Он смотрел на меня снизу вверх – при моем росте почти все смотрят на меня снизу вверх – и явно понимал, что со мной произошло что-то неладное, но никак не мог определить, что именно. Инстинктивно ощущая страх и не сомневаясь, что он небезоснователен, Стирлинг тем не менее не утратил достоинства, а уж достоинства Стирлингу было не занимать.

Я, конечно, Охотник за Кровью, но легко могу сойти за обычного смертного. Только не для такого проницательного человека. К тому же он мог прибегнуть к телепатии, хотя я сразу одним усилием воли, как учили меня Создатели, постарался закрыть свое сознание.

– Квинн, – произнес Стирлинг, – что с тобой случилось?

Его мягкий британский акцент в мгновение ока перенес меня на четыре с половиной года назад.

– Со мной много чего случилось, Стирлинг, – ответил я, прежде чем успел прикусить язык, и тут же с присущей мне опрометчивостью – вот растяпа! – перешел к сути дела: – Но ты зачем здесь? Лестат разрешил тебе находиться в его квартире?

– Нет, – не задумываясь, откликнулся он. – Должен признаться, я не заручился его разрешением. – И сочувственно поинтересовался: – Ну, а ты, Квинн? Ты зачем здесь?