Владимир Соловьев - Апокалипсис от Владимира

• Название: Апокалипсис от Владимира
• Автор: Владимир Соловьев
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23434-9

«Апокалипсис от Владимира» — продолжение нашумевшего «Евангелия от Соловьева».

Мир стремительно меняется: Спаситель явлен человечеству и воцарен на троне в Иерусалиме, Его апостолы — Билл Гейтс и Владимир Соловьев — обретают новую силу. Рушатся прежние жизненные устои, создается мировое правительство, и умирают древние цивилизации, но вопрос Еноха главному герою: «Смотри, кому служишь?» — становится все более и более зловещим.

Увлекательный библейский сюжет, тонкий юмор, узнаваемость персонажей и неожиданный финал делают книгу Владимира Соловьева одним из лучших философских романов последних лет.

---

Мои слова попали в точку. Президент не смог скрыть своего удивления, и я не дал ему и рта раскрыть:

— Меня не интересует, как он на тебя вышел! Думаю, ты его сам нашел. Человек он грамотный и в Лондоне засветился, так что я был уверен, что испариться из госпиталя ему помогут. Теперь я знаю, кто это сделал. Что, в молодости не наигрался в шпионов? Уважаю, ход правильный. Играть нужно всегда на несколько вариантов. Вот только один вопрос: ведь палестинские террористы не твоих рук дело, зачем звонил? Не отвечай! После привлечения Еноха понятно — чтобы мы сгоряча не решили, что взрыв ты заказал.

— Я не мог быть уверенным, что Даниил не знает о Енохе.

— М-да, дорогой товарищ! А вы непростой фрукт, очень даже непростой.

Растворившись на глазах у изумленной челяди, мы покинули особняк и уже прогуливались по на редкость уродливому участку. Путин шел рядом и не смотрел мне в глаза — держал паузу. Но потом, тяжело вздохнув, ответил:

— Я же с этого начал! Ответственность у меня гигантская, а подходящих наработок нет. Я не вправе рисковать жизнями миллионов моих сограждан, Владимир! Подумайте — сто сорок семь миллионов человек! И среди них есть люди близкие вам лично: ваши родители, дети… Эльга.

Молодец, товарищ Президент! Вот это тонко! Продемонстрировал высокий класс! Домашнее задание выполнено на отлично! Как легко и грациозно он упомянул Эльгу, будто мы с ним всю жизнь на одной лестничной клетке жили! Но должен вас огорчить, дорогой мой ответственный друг, мы тоже не вчера родились. На грудь с расспросами не кинусь и не зарыдаю в раскаянии. Но, если вам угодно мериться возможностями, то как вам такой поворот?…

Для всех камер, снимавших нас, и всех глаз, устремленных на Президента, мы просто исчезли. Не растворились, как улыбка Чеширского кота, не провалились в сумрак и не накинули волшебный плащ Гарри Поттера. Просто только что господин Президент были здесь, на лужайке Ново-Огарево, и правой ножкой изволили о земельку опираться, а левую вперед вынесли — шажочек делали. И уже практически его заканчивали, ботиночек аж травку приминать начал, а приземлились на паркет, и совсем в другом месте. В прихожей той самой Эльги, о которой господин Президент так заботился.

— Ляля, это мы с Владимиром Владимировичем пришли. Чайку нальешь? — громко сказал я и сжал губы. Ой, не так, не так я планировал нашу встречу после разлуки! Думал… Да вру я все — ничего я не думал! Вспоминал, конечно, но запрещал себе думать о моей маленькой девочке. Апостол не может быть сентиментальным. Вот только, как увидел ее вновь, сразу растворился в ее глазах. Об остальном умолчу, вдруг дети услышат.

Эльга вышла из комнаты — на лице у нее была написана нешуточная растерянность. Она сделала два шага в нашем направлении и стала медленно оседать на пол. Я бросился вперед и успел подхватить ее. Прижал к себе и поцеловал. Если бы рядом не было президента, то на этом я бы не остановился. Как только я почувствовал ее тело, внутри меня началась такая круговерть, что светлый образ царя Соломона стал мне близок и по-человечески понятен. К счастью, моя «царица Савская» со мной одной веры.

— Прости, солнышко, что так явился — Президента воспитываю! Эльга моментально пришла в себя, поднялась и выпрямила спинку. Как она все-таки хороша — грация, порода! Посмотрела на нас и сказала:

— Проходите! Чай, кофе?

— Спасибо, все хорошо, — ответил Путин.

— Я вижу, вам надо поговорить, — сказала Эльга. — Так что я вас, пожалуй, оставлю. Проходите в гостиную. Я буду в другой комнате, так что, если вам что-то понадобится, зовите!

— Мы не будем тебя смущать, — сказал я. — Вечером увидимся. А сейчас мы отправимся дальше.

В этот раз я не дал Президенту сделать шаг, просто декорации изменились. Только что была замечательная московская квартира, выделенная личным указанием Президента из его фонда на нужды государственной важности, а вот теперь мы уже совсем в другом городе — на родине Путина, в Питере. И стоим в маленькой комнатке Зимнего дворца, в которой с замиранием сердца прислушивались к тяжелой поступи революционных матросиков члены Временного правительства в ночь Октябрьского переворота.

— Здесь у вас камеры не стоят, — начал я, — так что мы сможем поговорить спокойно. Хотя вывести всю вашу аппаратуру из строя несложно.

Путин устало опустился на подвернувшийся ему стул.

— Итак, Владимир Владимирович, демонстрация моих возможностей не ставит своей задачей убедить вас в том, что Даниил и есть Спаситель, ибо в Писании сказано, что будут творить чудеса и называющиеся именем Его. Енох наверняка вас на эту тему просветил. Просто я хочу, чтобы вы меня поняли, а для этого иногда надо встряхнуться и начать воспринимать жизнь с позиции не умудренного опытом правителя, а наивного ребенка, сердце которого живет предвкушением приключений. Но сначала покончим с формальностями. За квартиру для Эльги спасибо. Понимаю, как нелегко было договориться с московскими властями и получить не каменный мешок, незаслуженно именуемый ими квартирой, а такое чудо современного дизайна. Эльгу сами убеждали или Суркова заслали?

— Владислав Юрьевич сам занимался этим вопросом, как, впрочем, и решением бытовых вопросов всех ваших родственников.

Должно быть, в этот момент меня должны были замучить укоры совести, так как ни о маме, ни о детях я не вспоминал уже давно, а значит, и денег не давал. Одним словом, апостол, твою мать! Хорошо хоть мир не без умных людей — Путин моей семье помог. Молодец, уже я ему должен.

Мудро.

— Святой водой окропляли? — Я строго посмотрел на Президента.

— А не надо было?

— Шутка! Собой освящу жилище. Вся эта чушь с квартирами и помощью очень мила, но не играет никакой роли. Я уже давно не сентиментален. Поймите, служение жестоко и выжигает из сердца многие былые привязанности. Да и сам Спаситель учит: «…кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот мне брат, и сестра, и матерь». Видите, Владимир Владимирович, у вас есть шанс — можем стать братьями!

— Ну-с, вербуете?

— Можно и так сформулировать. Вы ведь и сами практически готовы. Только вот никак для себя уяснить не можете, кому придется служить. Вот об этом давайте и порассуждаем! Когда у себя в Ново-Огарево (и название-то какое мерзкое — прям Старопогорелово!) вы заговорили о трех с половиной годах, то, очевидно, цитировали довольно известное высказывание апостола первого призыва — Иоанна. Того самого, который написал не только Евангелие, но и Апокалипсис, на основании которого ваши консультанты и делают свои умозаключения. Так вот, сам Иоанн прожил на земле долго и счастливо и единственный из ближнего круга Христа избежал насильственной смерти.

Опять я о смерти. Ну да ладно.

— Кстати, у меня с ним много общего — дурной характер. Не случайно его с братом, тоже апостолом — семейственность процветала и тогда, — прозывали «Воанергес», что значит «сыны Громовы». Гневались ребята частенько. Мальчики хотели особых привилегий в Царствии Господнем в связи с тем, что приходились Спасителю родственниками. Их матушка была сестрой Иосифа, мужа Марии. И, как вы, должно быть, помните, братья потребовали у Христа сидеть по правую и левую руку его, когда он будет в славе своей. Но Иисус сказал им: «Не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую я пью, и крещением, которым я крещусь, будете креститься?» Они отвечали: «Можем». Далее им Христос объяснил, что, где кому сидеть, зависит от Всевышнего, но весь разговор показателен, так как десять остальных учеников сильно разгневались. Именно поэтому ни в «Деяниях апостолов», ни в «Посланиях» вы не найдете упоминаний о добрых отношениях Иоанна ни с Петром, ни с Павлом. Позволю себе крамольную мысль: если бы Иоанн их всех не пережил, отношение к нему в христианском мире могло быть не столь уж и положительным. Кстати, в своем Евангелии Иоанн о размолвке с десятью апостолами тактично умолчал.

Путин внимательно слушал, не пытаясь вставить свое веское слово. Я продолжил разъяснительную деятельность:

— Все-таки одно удовольствие описывать давно прошедшие события, когда ты остался единственным живым их свидетелем. Никаких шансов на творческую дискуссию с теми, кто не в большом восторге от твоих человеческих качеств, и теми, кто тоже там был. Представляете, если по прошествии двух тысячелетий редакторской работы, проделанной поколениями церковных служителей, в тексте Нового Завета до сих пор читаются отголоски напряженных отношений между апостолами, то какие же страсти бурлили на самом деле?

Я театрально развел руками:

— Простите великодушно, отступление от темы! Уж больно забавны исторические параллели, например, с переосмыслением роли товарища Сталина в Великой Октябрьской социалистической революции по мере выбывания из списков живущих ее непосредственных свидетелей. Ну так вот, все эти рассуждения Иоанна о сроках довольно условны. Притом исходят они от источника, как мы с вами видим, с не самой безупречной репутацией. Ваш главный консультант Енох, пророк во всех отношениях образцово-показательный, об этом знает. При этом сам он никаких иллюзий насчет Иоанна не питает!