Елена Кашева - Рассмешить бога

• Название: Рассмешить бога
• Автор: Елена Кашева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Преуспевающий бизнесмен Стас живет не хуже других: есть любимое дело, есть свой магазин, есть друзья, жена - все идет как надо. Но вот однажды во время безобидной поначалу поездки в поезде его избивают, грабят, а после и вовсе сбрасывают в придорожную канаву. К счастью, он не погиб. С многочисленными травмами и полной амнезией он оказывается в больнице. Жена Стаса Светлана, разбирая вещи супруга, неожиданно находит фотографии, на которых изображены какая-то женщина и девочка в инвалидной коляске. Света выясняет, что это – первая семья ее мужа, из которой он ушел еще до встречи с ней, не захотев воспитывать калеку. Однако молодая женщина не собирается освежать мужу память – она надеется наладить с ним отношения, которые в последнее время дали серьезную трещину. Тем не менее Стас чувствует, что от него скрывают правду...

Раскрыв все тайны собственного прошлого, узнав, что он был избит по наводке друга, наш герой полностью переосмысливает свою жизнь. Осталось только сделать правильный выбор…

---

– Хочешь с другом переговорить?

– Нет, – еле разжимает губы Стас.

– Я так и думал.

– А что говорит Глеб? – осторожно спрашиваю я.

– А Глеб молчит.

– Вы оказались правы, товарищ следователь, – и вижу, как разглаживается лицо Кваскова при слове «товарищ». – Помните, тогда, при первой встрече вы намекнули на Глеба.

– Не бывает преступления без мотива, – согласно кивает Квасков. – Либо деньги, либо месть, либо женщина. Тут было понятно, что дело в деньгах. Неясно только было, случайно ли жертвой стал Станислав Григорьевич, или на него навели. Хорошо, что мы нашли попутчиков. Одного аж под Новосибирском разыскали, эк куда умотал! Пока списывались с Новосибирском, туда-сюда, время прошло.

– Что же теперь будет?

– Кому? Глебу? Дадут лет пять. Через год-другой выйдет по амнистии.

– А эти придурки?

– И эти придурки тоже.

Стас же не в силах слова вымолвить. Поднимается со стула, пятится спиной к двери.

– Стас, – тихо окликаю я его.

– Нет…

– Стас…

– Нет…

И пулей вылетает в коридор. Я – следом.

Кубарем по лестничным пролетам.

Потом – по узкой московской улочке, налетая на случайных серых прохожих, не разбирая дороги, по лужам, разбрызгивая грязь, вдогонку получая сочную матерщину какого-то мужика, задетого плечом Стаса и мной обрызганного.

– Подожди, Стас! – кричу я.

Он удирает, и шансов догнать его у меня нет. Но он сворачивает в тупик, и мечется в запертом пространстве в надежде перемахнуть глухую стену какого-то гаражного кооператива, и осознавая, что выхода нет.

Поворачивается и смотрит мне в глаза пришибленной собакой.

– Я люблю тебя! – я сохраняю дистанцию – десять шагов и при этом тяну к нему руку, как в каком-то дурацком кино.

А Стас бледный, с испариной на лбу, и тяжело дышит.

– Я люблю тебя…

– Я тебе так верил! Так верил! А ты… Ты…

– Я? Я пыталась спасти наш брак…

– Нечего спасать! Нечего!

– Хорошо, хорошо… Только не убегай. Хватит убегать. Будь мужчиной.

В небо за стеной взлетает переполошенная машинным ревом

голубиная стая. И мы невольно оба запрокидываем голову, наблюдая за птицами.

– Как ты могла?!

– Я только недавно поняла, что люблю тебя…

– Как. ты могла?!

– Я боялась, что правда будет тебе не под силу… Я не хотела так…

– Как ты могла?!!!

– А ты, ты как мог?!!! Меня ты вспомнил, – вспомни себя! – кричу я в отчаянии. – Вспомни, как ты бегал от любого решения! Вспомни! Мы решали за тебя, как жить и куда тратить деньги, и каким делом надо заниматься! А ты шел как телок на привязи. А жизнь – она такая, заковыристая, в ухабах. Надо учиться

проживать ее самому! Тебя – прежнего – не за что было любить. Тебя – не было! Не было! Ты появился только недавно, в конце августа. И тебя такого – я люблю.

– А я тебя – нет.

– Любишь. Это в тебе просто злость говорит. Ты расстроен. Все так неожиданно. Ты успокойся. Дома тихо все обсудим.

– У меня нет дома, – жестко говорит Стас.

– Есть. У тебя целых два дома. И там, и там тебя ждут. А ты, кажется, никуда не хочешь. Хочешь одиночества.

И плечи Стаса никнут.

И я выдыхаю, пытаюсь унять бешено колотящееся сердце.

Стоим на расстоянии десяти шагов, и над нами кружат голуби. Мир серый, лишен запахов и тепла, И ничего впереди.

Ничего.

***

Домой мы вернулись разными дорогами.

Я долго сидела в кафе, тупо глядя в бокал с водкой-физ, словно в пузырьках коктейля могла разглядеть что-то важное для себя. Вокруг двигались люди – замедленно и глупо.

За столик подсел какой-то парнишка. Заглянул мне в лицо, спросил участливо:

– Вам плохо?

– Я не хочу жить. А так – ничего.

И сама своих слов испугалась. И он испугался.

– Что вы, разве можно такие слова говорить!

– Оказывается можно.

– Но вы не всерьез?

– Конечно, нет. У меня дочь. И мама. И любимый мужчина.

– Откуда же скорбные мысли?

– Я люблю, а меня – нет.

– Бывает.

– Бывает, – эхом откликнулась я.

Попыталась рассмотреть собеседника, но лицо его расплывалось в каком-то тумане. Парнишка протянул мне носовой платок, и я поняла, что туман – от слез.

– Не надо плакать, – тихо сказал парнишка. – Вы такая молодая, и такая красивая! Все еще будет хорошо… – - Когда оно будет-то?

– Когда-нибудь, – и улыбнулся широко и ясно.

И я улыбнулась в ответ.

Не о чем плакать.

Меня ждут. Мне еще надо помахать вслед рукой.

***

А мир ждал Нового года.

И я ждала когда-то этого праздника. Всегда казалось, что впереди – только лучшее, только счастливое.

В воздухе уже носится запах елок, апельсинов и хрустящей оберточной бумаги. Запахи новой жизни. И люди не серые, как мне казалось днем. На их лицах – предвкушение счастья. Они спешат за подарками для самых близких и любимых. Им есть кому дарить подарки.

А я – уже неблизкая. Нелюбимая. И с этим тоже надо как-то жить.

***

Стас собирал вещи. В углу прихожей уже стоял набитый до отказа рюкзак. Теперь Стас паковал большую спортивную сумку. Бросил на меня косой взгляд. Я уловила страдание на его лице.

Ты плакала? – вдруг спросил Стас. – Какая теперь разница?

– Это хорошо, что ты все-таки пришла. – Да, хорошо…

Стас сел в кресло, закурил пряма в комнате.

Я села напротив и тоже достала пачку сигарет.

– Смотри, снег… – вдруг сказал Стас.

– Экая невидаль, – горько усмехнулась я.

– Я был не прав. Ты – хорошая. Сильная. Смелая.

– Мне не нужны твои утешения.

– Ты еще будешь счастлива.

– А ты?

– И я, наверное.

– Ты тоже прав, Стас. Там ты нужнее. Там тебе будет хорошо.

Стас посмотрел на меня с удивлением.

– Ты не бойся, я не буду устраивать скандалы, не буду мотать нервы. Только… Только и ты меня не трогай.

– Мне жаль, что все так получилось.

– Как вышло – так вышло. Ступай.

Стас потушил сигарету, пошел в прихожую одеваться. Потоптался на пороге. Промямлил:

– Прости…

– И ты прости…

И все. Дверь хлопнула, и я осталась одна.

Завыл лифт, хлопнул дверцами, поглотив моего Стаса с вещами, ухнул вниз.

Вслед полетело мое сердце. Зависло над пустотой на одном-единственном нерве, закрутилось, как тарзанка, и от боли даже затошнило.

Ноги ослабели, и я опустилась, в прихожей на колени. Тупо смотрела на дверь.

Сейчас он вернется. Куда он от меня? К кому? Со мной хорошо. Я добрая, ласковая, милая, я – любящая. Придет – обовьюсь вокруг ног: не отпущу! Ни на секунду от себя не отпущу. Буду ходить за' ним, как нитка за иголкой. Даже в туалет.

Сейчас он дойдет до станции метро и оттает. Он теперь такой: вспылит – отходит. Надо только немного подождать.

Мерно тикает будильник на кухне. Нужно сосчитать до тысячи, и Стас вернется. Один, два, три…

В зеркале прихожей отразилось усталое измученное лицо. Я видала такое лицо у Наташи, когда я приходила к ней с деньгами. Лицо человека, битого жизнью.

Заметила на виске прыщик. Как зима, так они вылезают. Может, нехватка витаминов, может, стресс. Надо купить хороший тоник для лица.

И бисер. Надо купить несколько пакетиков бисера. У меня в зачаточном состоянии две картины: одна – букетик цветов на бархате для продажи, другая – зайчик для Катюшки. Завтра с утра поеду в магазин.

Завтра? Боже, оно настанет, Меня не будет, Стаса не будет, Катюшки не будет, а завтра будет всегда. Больно?

Но ты сама этого хотела. Ласковые ночки – это одна сторона любви. Другая – это боль.

Подумаешь, развод! Но ведь это не смерть, не увечье. Хотя похоже на смерть и на увечье. Взяли и оттяпали полсердца: не умрешь будешь жить, но только вполсилы. На первый взгляд, все на месте: руки-ноги – голова, из всех физических недостатков только прыщик на лице. А все равно калека. Как дочка Стаса: умственно нормальная, физически – отсталая. И я недалеко ушла: я – душевно-отсталая. Теперь Стас будет ходить ко мне каждый месяц и привозить триста долларов.

Боль скрутилась клубком в гортани. Я чуть не подавилась ею. Попробовала выдохнуть, – не получилось. Тогда закашлялась. Резко зазвонил телефон.

Тупо подняла трубку, и даже не сразу поняла, что трещит мне Дежуля:

– Светка, Светка, говорят, Стас ходит в гости к Наташе. Или уже не в гости?

Я чувствую, как от любопытства и нетерпения у нее подрагивают пальцы. Наверное, ей жаль, что сейчас она меня не видит. Лучшую часть шоу пропускает.

Ей скучно, бедной Дежуле. Ей не к чему себя применить. Все от той съедающей вытягивающей душу пустоты. Когда-то я была такой же пустой. Это было страшно.

– Дежуля, а не пошла бы ты… спокойно говорю я. И кладу трубку на место.

Говорят, человек – хозяин своей судьбы. Ложь. Я могу только выбрать один из предложенных просчитанных свыше вариантов. Сказала бы я Стасу правду или нет – от этого мое будущее не зависело: он все равно бы ушел, Тот, кто сидит наверху, давно уже решил, что мне пора испытать в жизни что-то посерьезнее ангины. Бога нельзя ни обмануть, ни перехитрить. Его можно только насмешить.