Евгения Горенко - Брат-чародей

• Название: Брат-чародей
• Автор: Евгения Горенко
• Жанр: Фэнтези

---

— А сам старый барон… он знал?

— Он? Знал, конечно. Илерина-то носила ему тебя, показывала, да… — он закивал головой.

— И что? — с надеждой спросила Дженева.

— Что "и что"? — не понял тот. — Ты лучше скажи, где живёшь. Я тебе гостинчиков привёз, сахарку там, грибочков сушёных, что там ещё. Вот и занесу.

— В доме леди Олдери… На Тополиной улице, — пробормотала она. И замолчала.

Астарен покрутился на табуретке и, стукнув напоследок шапкой о колено, поднялся.

— Ну, бывайте здоровы. Идти мне надо. А к тебе я вечером зайду.

— Подожди, — девушка провела ладонью по лицу, словно пытаясь этим собрать мысли. — Я что-то хотела спросить… Сейчас… А, вот!

— Ну так давай, спрашивай!

— Ага… Соседнюю усадьбу, где барон Эрниверн, знаешь?

— Как не знать?

— Ты, говоришь, болел долго… А они? Что они? Всё ли у них было в порядке? Ну, последнее время?

Бартен хмыкнул неожиданному повороту.

— Да не так, чтобы очень. Я мало что знаю, — признался он. — Мы-то с ними не особенно ладим, но люди всяко рассказывают. Летом как хлеб у них погорел, так крестьяне до сих пор бунтуются. Опрошлу зиму сынок ихний чуть в проруби не утоп. А этой вообще, ночь в лесу на дереве провёл, если бы вовремя не подоспели да тех волков не отогнали. Ох, волков у нас нынче развелось… Прям беда. Зима-то голодная. И люди озверели, хуже волков. Много где слышно люди бунтуют. Но всё ж не так, как эрниверновские. Там ведь до смертоубийства уже дошло, — многозначительным шёпотом добавил он. — Нет, у нас пока хорошо. Наш барон людей держит, распускаться не даёт.

— Ладно, ступай уже…

Астарен потоптался, потом развернулся и со словами "ну, не серчай, дочка", вышел из комнаты.

Наступила тишина…

Эта тишина принесла Дженеве чувство какого-то облегчения; облегчения немного зыбкого, как будто бы на неприятный окружающий вид лёг туман. Вроде и не исчезло ничего, но зато и не так видно.

Не так видно, что было одно простое предательство — а теперь оно стало двойным. Сначала от неё отказался отец. А теперь, оказывается, это сделали даже два отца. То есть отец, который предал её столько лет назад, вдруг оказался ненастоящим, но и настоящий отец вдруг поступил точно так же, ещё раньше отказавшись от неё!

Тут, к счастью, сработало уже ставшее привычным умение смотреть на мысли просто как на мысли. А эта мысль о двух отцах сама по себе была смешной. Дженева нервно рассмеялась — и помотала головой, разгоняя остатки тумана.

— Нет, ты только глянь: насвинячил и ушёл!

Девушка подняла глаза на по-доброму улыбающегося ей Юза. На какое-то мгновение ей показалось, что он всё понимает; понимает, всё, что творится в её сердце. И она почувствовала, как её губы тронула лёгкая ответная улыбка.

— Так ты, оказывается, благородных кровей? Значит, к тебе теперь и не подступиться? — вопросительно поднял брови над по-прежнему смеющимися глазами Юз.

Это напоминание заставило Дженеву нахмуриться: что-то в этом было, что нужно было сообразить и понять. Но первым это сообразил всё-таки Юз. В его голосе впервые послышались серьёзные нотки.

— И значит, вы с Граженой — родственники?

— Да, точно, родственники… — протянула она. Мысли ещё плохо её слушались. — Это получается… Я отцовская сестра её отцу. То есть она мне — племянница… Ну так, да? Ой, сейчас запутаюсь.

— Да, именно так, — подтвердил приятель. — Расскажешь ей?

Дженева задумалась.

— Не знаю. Я подумаю, надо ли… Да, вот! — оживилась она. — Не говори ей ничего. Ну, обо всём этом! Если пусть она узнает, то от меня.

— Само собой.

— Я и отца… то есть Бартена предупрежу.

В коридоре послышались знакомые шаги. Дверь снова открылась и в комнату вошёл Кастема. Он быстро оглядел ребят и насторожился.

— Что-то случилось?

— Приехал мой родной отец. Которого я не видела много лет, — после короткой паузы сказала Дженева. Ей не хотелось, чтобы ещё кто-то узнал о том, что сейчас произошло. Даже Кастема.

— Ну так беги к нему. Что ж ты сидишь? — удивился учитель.

Спохватившись, Дженева вскочила с чародейского кресла.

— Ага, я тогда пошла… Юз, ты со мной?

Юз молча поднялся на выход — в который раз за последний час. Впрочем, теперь уже с гораздо большим успехом.

На улице они, не сговариваясь, остановились. Вечерело. На подтаявший за день снег ложился бодрящий мороз. В тихом, безветренном воздухе были слышны звуки далёких разговоров и смеха. Завтра праздничный день, а люди уже и сейчас веселы.

— А пошли к нам в гости, — вдруг предложил Юз. — Михо накупил в дорогу всякой еды, ну мы ему и поможем, чтоб не так тяжело было везти.

— Спасибо… м-м… но давай в следующий раз. Потом как-нибудь, хорошо? Я лучше домой. Вдруг отец… Бартен зайдёт сегодня. Я хочу его кое о чём расспросить.

— Само собой, — кивнул Юз. — Тогда до завтра!

* * *

Мажордом откинул тяжелую занавеску и с должным поклоном ступил в комнату старшей принцессы. Большая комната — почти зала — была заставлена старомодной мебелью, завешена пыльными драпировками и выцветшими гобеленами. И почти пуста: если не считать дремавшей в огромном кресле дамы-воспитательницы, в комнате находилась одна лишь её хозяйка. Ну и ещё собака.

Хозяйка, принцесса Легина, подняла взгляд на вошедшего старика, но не больше. У лорда Станцеля сжалось сердце. Последнее время её поведение беспокоило её. Точнее, не столько поведение, сколько настроение. Легина была то молчаливо-задумчива, то нервно-раздражительна, то рассеянна. И, главное, всегда при этом замкнута и закрыта от него самого.

Раздумья о причине такого положения дел и (что намного важнее) о способах его исправления, натолкнули старика на мысль о том, что он, видимо, был слишком суров и непреклонен в вопросе "дня рождения для Гины". И в самом деле, положение старшей принцессы не таково, чтобы в нём было достаточно возможностей для просто развлечься и повеселиться. Увы и ах… А ведь она же ещё ребёнок.

Осознав за собой вину, лорд Станцель решил её загладить. Обдумав вопрос, а также не помешавшие бы меры предосторожности, он решился устроить то маленькое празднование, о котором она у него тогда просила. С этим предложением он и пришёл к ней.

Не знавшая ещё этого, Легина по-прежнему спокойно сидела на ковре, посреди комнаты. Вокруг неё лежали пара раскрытых книг и несколько листов исписанной бумаги. В ногах раскинулся Рыжик, который сонно поморгал на зрелище усаживающегося на пол старика, слегка отфыркнулся и, закрыв глаза, снова перешёл на мерное спящее сопение.

— Что читаешь? — близоруко прищурился старик на фолианты.

Не говоря ни слова, Легина подтолкнула к нему книги, которые на ближнем расстоянии оказались трактатами по философии.

— Не весёлое чтение, — признал лорд Станцель. — Но нужное. А это что?

Легина сделала было попытку запоздало спрятать лист бумаги, на который нежданный гость настороженно уставился, но, передумав, с каким-то вызовом сказала:

— Это стихотворение. Обо мне.

Впрочем, лорд Станцель и так уже узнал очередную глупую выходку своего внука.

Несмотря на все предосторожности мажордома, на все его старания, празднование совершеннолетия принцессы не прошло-таки без последствий! Этот глупый мальчишка, успевший возомнить себя невесть кем, написал стихотворение "о принцессе, сидевшей на златистом возвышеньи". То, что он допускал в нём вольности, описывая красоту и изящный стан принцессы, было ещё полбеды. Даже прозрачные намёки, мол, если бы сердце поэта не было уже занято, он бы тут же, не сходя с места, влюбился бы в "чудо красы и величья" — это тоже ещё можно было списать на возраст неразумной пылкости.

Но вот то, что внук лорда Станцеля недвусмысленно назвал Легину будущей королевой, это уже было непростительно! Как и то, что он сам узнал о существовании этих скандальных виршей слишком поздно, когда списки с них уже разлетелись по столице!

Старик сердито засопел, но тут же взял себя в руки. Легина здесь не причём. И пришёл он к ней по другому поводу.

Не зная, как подступиться к разговору, он принялся расспрашивать девочку о её делах и занятиях. Легина неохотно и односложно отвечала.

Разговор не клеился.

— А знаешь, зачем я к тебе пришёл? — решил он, наконец, подступиться к делу. — А давай-ка мы с тобой устроим, право, день рождения для Гины?

И он заблаговременно-довольно выпрямился, ожидая от девочки удивленных возгласов и радостных восклицаний. Но Легина даже не улыбнулась. Она подняла на него свои большие и серьёзные глаза, словно пытаясь прочитать в его лице что-то важное для неё. Не сумев сделать этого, она негромко вздохнула и спросила:

— А ты когда-нибудь влюблялся?

Мажордом сначала опешил — но уже в следующее мгновение давал себе твёрдое обещание, прямо сегодня приказать собрать все сведения обо всех соучениках Легины! Особенно о том самом Эд-Тончи!