Григорий Коновалов - Истоки. Книга первая

• Название: Истоки. Книга первая
• Автор: Григорий Коновалов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1973

Роман «Истоки» Г. И. Коновалова удостоен Государственной премии РСФСР им. М. Горького. Это – большое многоплановое произведение о том, как героическим трудом советских людей, их беспримерным военным подвигом в период Великой Отечественной войны была завоевана победа над германским фашизмом. В центре внимания писателя – судьба династии потомственных сталеваров Крупновых. Перед войной одни из них варят сталь на одном из заводов в Сталинграде, другие работают в Наркомате тяжелой промышленности, директорствуют на крупнейших предприятиях страны, третьи находятся на дипломатической работе за рубежом. В годы войны все Крупновы – активнейшие участники всенародной борьбы с немецкими захватчиками. Крупновых можно видеть и в окопах переднего края, и во главе атакующих батальонов, и в логове врага, в фашистской столице – Берлине.

Григорию Коновалову удалось передать в романе грозовую напряженность предвоенных и военных лет. Присущее писателю стремление к философскому осмыслению происходящего позволило ему создать художественно полноценные, убедительные образы героев, дать запоминающиеся картины народной жизни в годы суровых испытаний.

---

Сведения у полковника о дорогах были давние. Генерал насупился.

Выслушав доклад полковника, он встал с табуретки, застегнул плащ.

– Поехали, Юрий Денисович.

Под ясенем генерал остановился, придержав Юрия за руку.

– Ишь, черти немцы: танковые армии у них. А у нас крупнее бригады нет… Да, – сказал он и умолк.

Юрий взглянул в маленькие сердитые глазки генерала, в них была решимость высказаться до конца и в то же время таилась осторожность.

– Говори, Данила Матвеевич, я слушаю.

– Мы с тобой в лесу. Я не генерал, ты не секретарь горкома. Хорошо? Ну, вот так-то, попросту, как земляку, скажу: если бы наших чертодомов-то стальных свести в дивизии, в корпуса… Ох, наковеркали бы! Широкие пробоины проламывали бы. Для пехоты.

– А это не смахивает на теорию буржуазных стратегов? – осторожно спросил Юрий, недавно читавший статью с критикой теории Фулера.

– Ну вот, сразу же и буржуазных… Один мой друг генерал говорил то же самое, что я говорю сейчас. Я с ним цапался, даже рапортом контратаковал его. А теперь чую: зря, он был прав. Отстранили его от дела. Где-то «отдыхает» Валдаев Степан. Видишь, какие у меня сомнительные связи. Хе-хе-хе, – угрюмо засмеялся Чоборцов. – Наши танки – львы! Но пасутся мелкими стадами. Не прогрызут глубоко эшелонированную оборону.

XII

В перекипающем дожде блеснули на опушке березовой рощи огоньки. Генерал велел шоферу узнать, что это за огни. Когда шофер ушел, перепрыгивая через лужи, генерал повернулся лицом к Юрию, тихо сказал:

– Танки переброшу поближе к границе.

– Данила Матвеевич, обстановка усложняется?

– Обстановка та самая, что бывает накануне большой драки… Зимой вряд ли начнется, а за лето уже не ручаюсь. Логика войны толкает их на Балканы. Агенты Канариса на Балканах не зря жрут хлеб. Одних застращали, других подкупили, третьих соблазнили: мол, сообща загрызем Россию. Румынский головорез Антонеску серчает на нас за Бессарабию. Маннергейм даже заикается от злости: Выборг потерял… Отношения наши с немцами, кажется, кислые… Да, за зиму ручаюсь, а лето… бис його знае…

– Данила Матвеевич, а Москве говорили об этом?

– А там и без того все знают. Степан Валдаев, как по святцам, предсказал судьбу Франции. Да и как не знать, когда каждый солдат скажет тебе то же самое. Такое положение не скроешь! – Генерал ударил кулаком по своему колену.

– Но вы-то будете наготове?

– Да, да! – сердито засопел генерал. – Но современную армию в случае их удара не развернешь за неделю. Время нужно. Внезапность и во времена Суворова играла большую роль, а сейчас, при современной технике… меч острый эта внезапность. Немцы есть немцы, шутить не любят.

Из-за кустов вывернулся шофер в куртке, потемневшей от дождя, за ним шагал человек в кожаном реглане, по которому потоками струилась вода, будто он только что вылез из реки. Сквозь забрызганное стекло машины Юрий увидел нахмуренное лицо Валентина Холодова. Чоборцов опустил стекло, спросил строго:

– Ну, что у тебя?

– Развлекаю аккредитованных шпионов! – Холодов резко смахнул ладонью капли дождя с подбородка, спросил: – Какой это умник гремит танками за трактом? Я по гулу моторов определил: появились новые машины.

Генерал насупил густые брови, шумно засопел.

– В порядочную глушь упрятали вы гостей, – сказал Юрий. – Что они делают?

– Пьют, едят свинину, хвастаются. Японец любезничает с американцем, немец язвит англичанина и… очень любопытен к нашим дорогам этот нахал.

– Дорога не иголка, ее не спрячешь, – ворчал Чоборцов. – Танкам глотки не зажмешь. Так что продолжайте роль хлебосольного хозяина.

Не убирая руки с дверки машины, Холодов попросил, чтобы его освободили от пьяной компании и поручили командовать в маневрах хотя бы отделением.

– То, что ты сейчас делаешь, стоит полка, – ответил генерал. – Передай комбригу Вагину: потихоньку убраться со своими танками на проселок. Слушай. В нашу область высланы продукты и товары. Сегодня прибывают эшелоны. Придется выделить сотни полторы грузовых машин.

– Но ведь сейчас маневры, товарищ генерал, машины нужны нам самим.

– Я думаю и о маневрах! – И Чоборцов коснулся рукой мокрой спины шофера:

– В Калиновку!

Пронизывая белесое сеево дождя со снегом, огни фар ползали по мокрым стволам деревьев, обвалившимся кручам овражков. Обогнали гаубичную батарею, позади и впереди которой шли артиллеристы, мокрые с головы до пят. На лафете лежал красноармеец, бледными губами ловил капли дождя.

– Что с ним? – спросил Чоборцов лейтенанта.

– Перелом ноги, товарищ генерал… Это когда пушка с горки покатилась… Сам виноват, зазевался.

Юрий почувствовал неприятный озноб в сердце. «Для этого паренька уже настоящая война», – подумал он.

Конники в кубанках и бурках пересекли дорогу, скрылись за перелеском. Над ним промережили в тусклом небе вспугнутые стаи галок.

Проехали мимо кухни, глотнув приятный дымок, у часовенки с изваянием скорбящей божьей матери свернули на колею вдоль речки. По воде плыли желтые листья дуба. Густились сумерки. На повороте встал на дороге красноармеец в шинели, выставив вперед винтовку с неласково мерцавшим граненым штыком. Справа из шалаша вылез другой с ручным пулеметом и решительно махнул рукой.

– Стоп! Гаси свет! – приказал он, подойдя к машине. – Федяев, доложи отделенному.

– Передовые Волжской дивизии, – с улыбкой шепнул генерал Юрию.

Через минуту как из-под земли появился высокий, широкоплечий человек в брезентовом плаще. Из капюшона выпирал загорелый, с заметной горбинкой нос, жестко поблескивали горячие глаза. Он узнал командующего и, слегка окая, доложил, называя Чоборцова условным на время маневров именем, что он сержант Александр Крупнов, а его отделение заняло позиции на новом рубеже.

– Саша! – тихо окликнул Юрий.

Александр нагнулся к машине, но тут же выпрямился.

– Здорово, – как бы походя сказал он, согнал с лица светлую улыбку, приковал к генералу почтительно-внимательный взгляд.

Минутное огорчение опалило сердце Юрия: брат не принадлежал ему, жил своей особой жизнью бойца.

– Промокли? Есть простуженные? – спросил генерал.

– Все здоровы. По берегу роют траншеи, накрывают блиндажи накатником. Осину рубим, – подчеркнул сержант Крупнов.

В сумерках под моросящим дождем слышались лязг лопат, удары топора, падение срубленных деревьев.

– Почему же непременно осину? – спросил генерал.

– Строевой лес жалко, – ответил сержант Крупнов. Он стоял неподвижно, открыто и спокойно глядя на командующего.

Юрию казалось, что брат был способен простоять так, не тяготясь этим, хоть вечность.

– Ну а если они полезут? – спросил Юрий.

– А мы-то для чего? Пусть лезут хоть сейчас.

– Молодец! Не жалей, сержант, солдат и себя. Пусть потеют. На войне насморком да испариной на лбу не отделаешься. Там кровь потребуется. Посмотрим, как работают ваши бойцы, – сказал Чоборцов и вылез из машины.

Юрий обнял брата, но тот смущенно отстранился и выжидательно, с полной готовностью выполнить любое приказание генерала, встал перед ним.

«Впрочем, он всегда был дисциплинированный», – подумал Юрий.

Увидев своего отделенного, сопровождающего генерала и какого-то гражданского, очевидно, важного начальника, бойцы лишь на секунду поднимали головы и снова работали лопатами, топорами. Один из бойцов привлек к себе особое внимание командующего: широко расставляя скользящие по грязи ноги, нес из леса большую осиновую слегу, положив ее на спину, как коромысло. Два красноармейца, побросав лопаты, подбежали к нему, сняли слегу с его спины и громко стали восхищаться его силой.

– А можешь ты, Ясаков, вон то бревно унести?

– Если командир скажет – могу унести, – не сразу ответил Вениамин Ясаков, провожая взглядом Чоборцова и Юрия. – Все дело в приказе, а унести можно… Батюшки! Юрий Денисович! – Ясаков метнулся к Юрию, но властный окрик Александра остановил его.

– Эх ты! – бормотал Веня. – Генерал-то на моей свадьбе гулял… – Он сник под взглядом сержанта.

XIII

В ночь похолодало. Дождь сменился крупой, шуршавшей по опавшей листве. Батальон сел за ужин. К этому времени Вениамин Ясаков закончил оборудование землянки для своего отделения. По бокам были вырезаны лежанки, пол застлан еловыми ветвями, у порога топилась печка, сделанная из камней и худого ведра. Пахло берестой, смолистым дымом. В землянке шла обычная для бойцов жизнь. Развесили сушить мокрые шинели, от которых повалил кисловатый пар. Дневальный принес из ротной кухни пшенную кашу-концентрат, красноармеец Неделька, прищуривая глаз в густых ресницах, разлил в манерки вино.

– Сержант приказал ужинать, не ждать его.

От горячей пищи и вина все раскраснелись. После ужина каждый занялся своим делом. Ясаков сушил сено, чтобы ночью, форсируя речку, было чем прикрыть грудь; комсорг при свете фонаря писал боевой листок, два бойца, Соколов и Галимов, сочиняли песню, а Неделька тихо подыгрывал на гармошке. Над золотой горкой углей шипела в котелке сержантская порция каши.