Алишер Таксанов - Возвращение на Землю

• Название: Возвращение на Землю
• Автор: Алишер Таксанов
• Жанр: Научная Фантастика

Действие повести “Возвращение на Землю” происходит в недалеком будущем — в 2011 году, когда в результате биологической катастрофы человечество окажется на грани исчезновения. Космическая экспедиция, возвращающаяся с Марса, подвергнется различным неожиданностям и опасным переделкам. Ей придется столкнуться не только с чудовищами, появившимися из-за неудачного эксперимента с биологическим оружием, но и с алчностью, хищностью и жестокостью людей, стремящихся к власти даже в эти драматические дни. Благодаря умелым действиям и самоотверженности, космонавтам удастся победить, а необходимый для марсианской колонии груз будет доставлен по назначению.

---

След за Колько на площадке появились два сотрудника охраны. Именно у последних хранился ключ, который открывал вход на корабль и позволял загружать взлетную систему.

Один из них достал дискету и засунул в миниатюрную щель на корпусе корабля. Электронный замок проглотил информацию и раскрыл люк тамбура. Внутри сразу зажглось освещение.

— Можете входить, — пригласил охранник, рукой указывая путь. Он достал дискету и передал ее командиру экипажа. — Желаю счастливого полета.

— Спасибо, Ли, — поблагодарил Колько. Охранники, махая нам руками, зашли обратно в лифт и стали спускаться вниз.

А тем временем в наших ушах раздалась грозная команда:

— Экипажу — на корабль!

И мы, а именно — Андрей Колько, подполковник ВВС России, командир экипажа и первый пилот; Тод Алленс — лейтенант ВМФ США, бортинженер и второй пилот, и я — Тимур Каримов, лейтенант медицинской службы ВС Узбекистана и пилот-навигатор, ваш покорный слуга, от имени которого и ведется данная повесть, — вступили на борт четырехсот тонного корабля. Мои товарищи быстро прошли в пилотскую кабину, где сразу уткнулись в свои приборы, а я задержался возле внешнего люка.

Мне еще раз захотелось запечатлеть в памяти свой "островок Робинзона Крузо", где провел столько лет жизни. Ведь было неизвестно, вернусь ли я обратно на Марс.

С большой высоты марсианское плато казалась унылой и в тоже время величественной. Такое противоречие было трудно понять, но на Марсе все можно было считать противоречиво. Над красной равниной, по которому гулял пока легкий песчаный ветер, мерцали подобно ночным светлячкам полупрозрачные купола — это были верхние ярусы станции. Именно здесь располагались приборы и датчики за слежением окружающего пространства. Главные этажи станции уходили под землю, и это было сделано с целью безопасности — ведь фантастические по силе и масштабам пылевые бури могли вырвать с корнем любые здания, а переносимые природной стихией многотонные камни пробивали бетонные покрытия лучше дальнобойной гаубицы — от такого удара ничего не могло спасти. Кроме того, слабая атмосферная пленка часто пропускала метеориты: они огненными трассами прошивали воздух и, не сгорев до конца, падали на марсианскую почву. Такая бомбардировка иногда оказывалась похлещи ракетно-пушечного залпа. Поэтому конструкторы, учитывая капризы местной природы, проектировали станцию с максимальной безопасностью и живучестью. А именно — на поверхности оставляли минимум построек, а что вынуждены были строители выносить — пытались защитить. Даже основной локатор, связывающий марсианскую колонию с Землей, был облачен в защитный бронепластик.

— Тимур! — послышался недовольный голос Колько, который возился у командирского компьютера. — Неужели тебе за столько лет жизни не надоел этот ландшафт? — и, даже не дав мне возможности ответить, приказал: — Быстро на борт! Займи свое место! Мы должны уложиться в график взлета!

Это он специально напоминал мне о графике. Ведь я любил спорить. А если взять за правило, что спорить с командиром — преступление, то на Марсе я — преступник номер один. Причем рецидивист. Но при этом хочу отметить, что спорил со всеми руководителями станции не из-за того, что был социалистом или революционером, или вообще во мне жило чувство протеста и нигилизма ко всему окружающему. Просто этим нехитрым способом я познавал внутренний мир человека. А мне, как космическому врачу, нужно было поддерживать нормальную психологическую атмосферу в коллективе, помогать уставшим и сломленным. Поэтому я всегда вызывал собеседника на спор и этим самым заставлял раскрываться.

Но сейчас спорить было бессмысленно. Я быстро прошмыгнул внутрь корабля, не забыв закрыть за собой люк. Когда я усаживался на место пилота-навигатора, Колько уже загружал бортовой компьютер программой взлета. На экранах мониторов мелькали цифры, значки и символы машинного языка — дисковод считывал гигабайты информации.

— Ну, как, док? — спросил меня Тод. Он всегда меня так называл. Как я знал, в Америке всех врачей называли коротко — "док".

— Пока терпимо! — ответил я. — А ты памперсы взял? Во время взлета тебя ускорением так может сильно прижать к креслу, что мочевой пузырь в свою очередь выдавит всю жидкость. Тут без подгузников никак не обойтись!

— Не хватило на складе, — весело произнес Тод. Он радовался, что я тоже любил побалагурить. — Пришлось горшком довольствоваться! Правда, думал, может быть, стоило женские прокладки взять. Или тампоны "O.B", а?

— Стоило, — кивнул я, но в это время загорелся видеомонитор, который обеспечивал телеизображение со станцией «Arslan». На нем появились лица Тагасимы Юнаки и радиста Холмана Эрика, педантичного до невозможности немца. Они были чем-то встревожены.

— Метеорологи через орбитальный спутник «Мисат» засекли приближающуюся бурю, — сообщил директор. — По их расчетам, она будет в нашем районе через десять минут. Вам необходимо ускорить запуск системы и стартовать точно в срок, или придется отложить взлет на три недели, когда закончится буря и осядет песок.

— Не беспокойтесь, шеф, — будничным голосом произнес Андрей: пилотировать корабли в нештатных условиях ему приходилось не впервые. Но я, честно признаться, сжался, и внутри меня все похолодело: песчаный буран на Марсе пострашнее всех вместе взятых торнадо на Земле. Природная стихия без особого труда могла оторвать ракетные ускорители от бака с горючим, а сам космоплан смять в кулек и закинуть километров за сто от космодрома. И все похоронить под многометровым слоем песка. Такие случаи уже бывали в самый первый период освоения красной планеты. Причем с трагическим исходом — в семи километрах от станции уже имелось кладбище первопроходцев.

Да и конструкция взлетной площадки не предусматривала работу в подобных ситуациях. Поэтому техники предусмотрели все так, что при появлении бури все механизмы автоматически уходили под землю. Вот и сейчас компьютер мог отменить старт и ракетно-космическую систему спрятать в подземном бункере.

— Отключите компьютер, управляющий "Каракатицей", — попросил Колько директора станции. — Он только помешает нам. Обещаю вам нормальный взлет еще до появления бури.

Тагасима кивнул. Конечно, вся ответственность полностью ложилась на него, но японец не боялся рисковать, и к тому же был полностью уверен в действиях Колько. По его команде главный техник

— Мы готовы, сэр, — доложил Тод командиру, быстро пробегая пальцами по клавиатуре компьютерного терминала, отвечающего за техническое и энергетическое состояние корабля. Электронная машина с нечеловеческой скоростью считывала данные с датчиков и приборов и передавала сжатую и конечную информацию на командирскую панель. Судя по ним, все системы шаттла находились в режиме «норма» — вторая проверка еще раз доказала, что «Центурион» готов к взлету.

— Двигатели готовы? — спросил Колько.

— Осталось их немного прогреть, сэр, — ответил бортинженер.

— Поторопитесь, командир! — подал голос из экрана радист Холман, который с тревогой смотрел за информацией метеоспутника. — Буря уже почти здесь.

— Я об этом всегда помню, Эрик, — недовольно поморщился Колько. Он в эту минуту не хотел отвлекаться на посторонние замечания. — Лучше предупредите колонистов, чтобы спрятались в защитных бункерах — мы будем взлетать с тройным ускорением. Да и от бури им нужно вовремя уйти.

— Вас понял, командир, даю команду! — сказал Эрик и передал приказ обслуживающему персоналу.

Тод решил добавить:

— Зевакам и репортерам покинуть взлетную площадку! — при этом техасец даже нисколько не улыбнулся.

Через экраны внешнего обзора было видно, как разбегались люди по подземным бункерам, откуда могли через перископы без опаски наблюдать за стартом корабля. Громоздкий скафандр (а весит он без малого девяносто килограмм) сковывал движения, поэтому шаги колонистов мало походили на порхающую походку балерины. Казалось, что в скафандрах ходят медведи. В иное время и при иных обстоятельствах этот «цирк» вызвал бы море шуток со стороны Тода, но сейчас ему было не до этого — наступающая буря угрожала сорвать все наши замыслы.

Я быстро закрепил лямки и поудобнее расселся в кресле. Перед глазами запрыгали цифры и значки — это начала отсчет стартовая система. Согласно программе, мощные планетарные ракетные ускорители должны были вывести «Центурион» за пределы Марса, а затем, отстрелившись, вновь упасть на поверхность, причем на заранее определенный квадрат, где бы колонисты могли их отыскать и запустить на нужды станции. Сам космоплан по инерции направился бы к Земле. Баллистики обещали нам безмятежный тридцатидневный полет. В случае неблагоприятных обстоятельств, которые в космосе нередки, мы могли растянуть это «удовольствие» еще на неизвестное нам время. Например, поток астероидов или вспышки смертельной радиации на Солнце заставили бы нас изменить траекторию и уйти из опасной зоны. Конечно, это не могло не сказаться на сроках полета. А этого никто, естественно, не желал.