Альберт Мальц - Такова жизнь

• Название: Такова жизнь
• Автор: Альберт Мальц
• Издательство: Военное издательство Министерства вооруженніх сил Союза ССР
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1948

---

– Джордж, – тихо и сдержанно сказал Смоллвуд, – я должен извиниться перед тобой.

Сейчас, после того как долгая, томительная тишина, воцарившаяся на веранде, была нарушена, шериф Токхью весь внутренне передернулся, услышав Смоллвуда. Он был вне себя от ярости. Ему часто приходилось бить негров, но минуту назад он сделал бы это с особенным удовольствием. Он сдержал себя – и слава богу. Хозяин Бичера – Смоллвуд. Сунуть нос в дела Смоллвуда – значит моментально потерять место шерифа и снова взяться за мотыгу. Поэтому надо ждать, что сделает сам Смоллвуд. И вот вам – просто собственным ушам не веришь – Эвери Смоллвуд извиняется перед негром! Токхью выпрямился. Его тонкие губы были стиснуты. С холодным презрением он ждал, что скажет Смоллвуд дальше.

Бичер тоже ждал. И неведомый голос, которым говорил кто-то другой, не он, странный шопот, впервые донесшийся до него, словно из иного мира, в ту самую минуту, когда понятой Гаррисон Таун, шерифский понятой, белый понятой с «законом» в револьверной кобуре подошел к двери подвала, чтобы вывести его оттуда и наказать, – этот голос, донесшийся в ту самую минуту, когда волна горечи, накопившейся за двадцать два года жизни, заливала его измученное, дрожащее тело, продолжал шептать ему последние, горькие слова: «Кончено! Вот оно! Теперь уже кончено!» И Бичер ждал. В горле у него першило от пыли, и он, как одержимый, повторял самому себе: «Пусть! Пусть! Теперь уже всё равно!»

Но Смоллвуд сел в кресло. Удара не последовало; хлыст не стегнул его по спине; веревка не обожгла ему тела. Смоллвуд сел в кресло. А Бичер все-таки сказал то, что ему хотелось сказать. Двадцать два года жизни вырвались наружу. Один миг – и он, а вместе с ним и тысяча других сказали то, что им хотелось сказать. Он поднял голову, горделиво, как свободная, высоко взлетающая птица. Так и надо! Так и надо!

– Джордж, – тихим, сдавленным голосом проговорил Смоллвуд, – я должен поблагодарить тебя за все, что ты сказал. Я хотел простить мистера Бэйли, но теперь не прощу. Я уволю его. Спасибо, Джордж.

Токхью скрипнул зубами. Никогда еще он не слышал, чтобы плантатор так разговаривал с негром… Но это его не касается. Вмешиваться в такие дела он не желает.

– Ты слышишь, Джордж? – спросил Смоллвуд, не поднимая головы и глядя себе под ноги. Ему трудно было смотреть на Бичера. Все уже решено, и он не отступится от своего намерения, но тем не менее извиняться трудно, трудно унижать себя и показываться в таком виде перед низшим существом. И все же, несмотря на стыд, Смоллвуд испытывал счастье и какое-то странное, тревожное чувство удовольствия. Он знал, что поступает правильно; он знал, что никто другой так бы не сделал – а все-таки тяжело… – Я уволю мистера Бэйли, Джордж.

Бичер молчал.

Смоллвуд поднял голову. – Но ты не думай, Джордж, что можно ударить белого и остаться безнаказанным. – Он заговорил громче. В его голосе слышались твердые, решительные нотки. – Как мне ни жаль, Джордж, но ты должен будешь убедиться в этом. Ты должен понять, в каком мире мы живем. А если не поймешь сейчас, значит, висеть тебе когда-нибудь на суку. А я не хотел бы, чтобы с тобой это случилось.

Смоллвуд замолчал. Он снова начал покачивать ногой, перекинув ее через ручку кресла. – Я повидаюсь с судьей, – несколько мягче продолжал он. – Расскажу, как все было. Может быть, ты легко отделаешься. Будем надеяться. Но прежде чем вернуться сюда, ты должен узнать, что такое жизнь.

Смоллвуд взял кисть в руки. Рассеянно потянул отставший волосок. – Так вот, мистер Токхью, – сказал он по-прежнему ровным и мягким голосом. – Теперь можете брать его.

Шериф Токхью мотнул головой. – Ступай к машине. – Бичер медленно повернулся и ушел с веранды. Он шел так же, как и прежде, опустив голову, машинально волоча ноги по гравию, спрятав распухшую руку в карман куртки. Таун встретил его внизу и взял за локоть.

Токхью подсел к Смоллвуду. – Вы на самом деле пойдете к судье? – спросил он, процедив слова уголком рта.

Смоллвуд покачал головой. – Нет. Подержите его взаперти. Пусть отсидится. Если будет спрашивать про суд, скажите, что судья уехал в отпуск. Мы с вами еще поговорим. По-видимому, на это понадобится больше времени, чем я рассчитывал.

Верхняя губа у Токхью вздернулась. – Дайте мне волю, я все в два счета обделаю, – сказал он.

Смоллвуд вспыхнул. – И тронуть его не смейте, – отрезал он. – Как вам сказано, так и делайте.

– Ну, что вы, мистер Смоллвуд, я до него и пальцем не дотронусь. – Презрение Токхью было так велико, что Смоллвуд не мог не почувствовать его. Он чувствовал это презрение, хотя тонкие губы шерифа были по-прежнему сжаты, а худое, скуластое лицо хранило невозмутимое выражение.

– Э-э… одну минутку, мистер Токхью. – Смоллвуд дружелюбно оглядел его с головы до ног. – Насчет места Бэйли…

– Да? – У шерифа разгорелись глазки.

– Боюсь, у нас с вами ничего не получится.

– О-о! – невольно вырвалось у Токхью.

– Да, боюсь, что ничего не получится, – мягко повторил Смоллвуд. – Но если вы утомились на своей работе, – что ж, мы как-нибудь это устроим. Может быть, ваш племянник пойдет в шерифы?

– Нет, сэр, что вы! – пробормотал Токхью.

– Я думал, может быть, вы утомились?

– Да нет, мистер Смоллвуд, вовсе нет! Спросите кого угодно, – бормотал Токхью. – Разве я не справляюсь с работой? Разведу вас были какие-нибудь неприятности из-за меня? – Рослый детина, бившийся из последних сил, представлял собой жалкое зрелище.

– Если так – прекрасно, – сказал Смоллвуд. Он протянул руку. – Смотрите же, я поручаю вам Бичера – чтобы все было хорошо. – Он все так же коротко и с опаской пожал громадную лапу шерифа и быстро отнял руку.

– Я его и пальцем не трону, – горячо сказал Токхью. – Вы этого негра не узнаете.

Смоллвуд взял палитру и отвернулся.

– Ну, будьте здоровы, – бодро сказал Токхью и за шагал вниз по ступенькам.

Смоллвуд стоял перед своей картиной. Он прислушивался к стуку тяжелых башмаков шерифа. Потом услышал, как тронулась машина. Старый мотор ревел и отфыркивался, автомобиль, шурша шинами, промчался по дороге. Смоллвуд повернул голову. Бичера не было видно. Вероятно, его посадили в ногах. Он вздохнул. Вот история! Но что можно было сделать? По крайней мере он поступил честно. Кто из плантаторов стал бы извиняться перед негром?

Он опять вздохнул. Да, жизнь жестока. Она придавливает, точно колесом. И ты сам становишься жестоким.

V

Старый мотор гудел, шины ровно напевали, скользя по укатанной дороге. Люди в машине сидели молча. Чарли Рентль старательно правил. Гаррисон Таун откинулся на спинку сиденья, пожевывая окурок потухшей сигары. Токхью передал Гаррисону распоряжения Смоллвуда, но понятой не собирался брать на себя расправу над Бичером. Много существует способов научить негра уму-разуму, а Таун малый не глупый; но во всем слушается шерифа. Понятой улыбнулся своим мыслям. В школе он не особенно блистал, но политика дело другое. В политике он разбирается неплохо. Надо только знать, где кусок пожирнее и держаться к нему ближе… Он уселся поудобнее, дожидаясь, когда хозяин окликнет его.

Шериф Токхью сидел прямой, как палка, вцепившись своей огромной волосатой ручищей в борг машины. Челюсти его были стиснуты, на щеке подрагивал мускул. Он никак не мог оправиться от испуга! Слова Смоллвуда, в которых таилась угроза его благополучию, потрясли шерифа – «вы утомились на своей работе, мистер Токхью?» – Он знает этого Смоллвуда! Ему знакома эта мягкая, дружеская повадка, с которой тот способен уничтожить человека – барская, мертвящая вежливость… мягко стелет: «Очень жаль, мистер Токхью, очень жаль!» – точно у него сердце разрывается от жалости. Господи-боже! Да это просто невозможно! Пробыть шерифом десять лет и теперь ждать, что эта вошь прикончит его одним словом! Где же справедливость?… О господи! Токхью представил себе, как он будет опять корпеть над хлопком. Нет, это просто немыслимо! Смоллвуд не может сыграть с ним такую штуку. Не подлец же он на самом деле. Конечно, нет.

У него отлегло от сердца. Мысли пошли не такие уж мрачные. Чем больше он раздумывал, тем нелепее казалось все это. Обычные штучки Смоллвуда. Смоллвуд это любит – показать свою власть, припугнуть кого-нибудь. А все-таки… все-таки Рентль! Вот где собака зарыта – Рентль! Токхью уставился в худую спину, согнувшуюся над рулем. Вот кто во всем виноват. Немедленно же выгнать этого племянничка, чтобы его чорт побрал! Тогда люди перестанут языком трепать. Даже Смоллвуд, и тот подшутил на его счет, – мерзавец! Как будто ему не все равно. Да! Еще Бичер! Правильно! Отделаться от Рентля и привезти Бичера назад в таком виде, точно это накрахмаленная рубашка из прачечной; привезти Бичера, который будет покорней любого негра. Вот тогда Смоллвуд перестанет придираться!

– Эй! – хрипло крикнул Токхью. – Останови машину.