Банана Ёсимото - Амрита

• Название: Амрита
• Автор: Банана Ёсимото
• Издательство: Амфора. ТИД Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5–94278–969-X

Популярная японская писательница Банана Есимото – мастер миниатюры, на этот раз пожертвовала минимализмом ради "Амриты" – божественной влаги, эликсира вечной молодости, – поведав историю смерти и жизни. После самоубийства сестры популярной актрисы, Сакуми в результате несчастного случая теряет память. Но эта потеря оборачивается для нее началом новой жизни: она обретает способность путешествовать во времени и пространстве, во сне и в реальности. Герои романа страдают, любят, боятся и ненавидят, вновь и вновь доказывая, что в этом изменчивом мире лишь человеческие страсти остаются неизменными. Банана Есимото – великолепный рассказчик… Ее чувственность – тонкая, замаскированная и необыкновенно мощная. Язык обманчиво прост…

---

– В каком смысле?

– Она тебе не рассказывала?

– Нет.

– Наверное, сейчас ей даже неприятно об этом вспоминать… Было время, когда она умела «слышать» мысли и чувства погибших людей и людей, пропавших без вести. То есть чувствовать то, что чувствовали они. Полиция обратилась к ней с просьбой принять участие в одном из расследований, и это ее подкосило. Она не выдержала мощного потока ментальной информации от уже мертвых или, что еще хуже, находящихся на грани смерти людей. В детстве она была гораздо восприимчивее к такого рода ощущениям, но по мере того, как она росла, ее способности становились все более ограниченными. Наверное, это было что-то вроде защитной реакции. В общем, когда она оправилась после нервного потрясения, она заявила, что окончательно потеряла свое умение «слышать» мертвых. Я не знаю, насколько это соответствовало действительности, но было очевидно, что она больше не хочет оставаться в институте и принимать участие в программе. Она довольно часто потом рассказывала мне, что чувствовала себя там неуютно, все время ощущала какое-то давление и так далее…

В принципе, я ее понимаю, потому что большинство участников проекта были помешаны на религиозном мистицизме и без конца спорили на всякие философские и теософские темы. Думаю, для нее это было очень утомительно.

– Я ничего этого не знала, – сказала я. Теперь понятно, почему Лапша пошла в университет так поздно. У нее были на это вполне веские причины.

– Месмер, расскажите мне теперь о ваших способностях, – попросила я. – Ведь не за красивые же глаза вас взяли в программу.

– Я могу гипнотизировать людей. По крайней мере, в институте я занимался развитием именно этой своей способности. Ты вообще знаешь, кто такой Месмер?

– Кажется, врач. Европеец, – неуверенно ответила я. – Жил когда-то очень давно и занимался чем-то вроде магнетизма, нет? Лечил людей с помощью магнита?… В общем, я не знаю.

– Ну почему же, ты почти все самое важное о нем рассказала. В общем, своим прозвищем я обязан этому самому Месмеру. В Штатах я написал по нему дипломную работу. В конце восемнадцатого века он провел несколько очень важных экспериментов с использованием гипноза и введения людей в транс. Он даже разработал лечебную методику, которую в его честь назвали месмеризмом.

Похоже, Месмер был готов разглагольствовать про своего любимого доктора часами.

Меня всегда поражало, как часто люди увлекаются совершенно непредсказуемыми вещами. Ведь если подумать, у каждого человека есть такое вот увлечение, но которое он готов потратить кучу сил и времени. Просто удивительно! Только представьте себе, что группа уважаемых ученых людей собирается со всего мира только затем, чтобы поговорить о чем-нибудь вроде месмеризма, гипнотизма и так далее. Пока мой брат был обычным маленьким мальчиком без всяких там странных способностей, мне это даже в голову не могло прийти – это попросту было за пределами моего воображения.

– Да – да, теперь я поняла, почему вас называют Месмером, – поспешно сказала я. Мне вовсе не хотелось слушать пересказ его американского диплома. – А что вы собираетесь делать в Калифорнии?

– Сначала я пойду добровольцем в психологическую клинику, а потом еще не знаю. Либо останусь там, но оформлюсь как работник, либо снова пойду учиться, но теперь уже на медицинский факультет. Из меня вполне может получиться неплохой врач. Но вообще-то я бы хотел стать профессиональным гипнотизером, потому что сейчас я все еще на самом начальном уровне.

– Только на начальном? – спросила я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Публика потихоньку прибывала. После работы люди веселились как могли. Неподалеку от нас собралась шумная компания – за их столиком то и дело раздавались взрывы хохота и слышались возбужденные голоса. Ветер становился все сильнее и грозил сдуть со стола бумажную тарелочку с вылущенными бобовыми стручками. Небо над нами становилось все темнее и темнее, приобретая синеву того характерного вечернего оттенка, который так трудно описать словами.

Глядя на эту синеву вместе с Месмером, я вдруг почувствовала, будто нахожусь вовсе не в Японии, а где-то далеко – далеко, в чужой, незнакомой стране. А может быть, это было просто чувство одиночества, которое я не сразу смогла распознать…

Одиночество.

Как-то раз, это было очень давно, я увидела на улице бездомную кошку. Я знала, что не возьму ее домой, и поэтому сделала вид, что не замечаю ее. Но ее жалобное мяуканье еще долго раздавалось у меня в ушах…

Как-то раз в наш класс пришла новенькая, и ее – совсем незнакомую мне девочку – посадили рядом со мной, пересадив от меня мою подружку…

Как-то раз я поссорилась со своим парнем. Я не плакала, нет, но, возвращаясь домой, едва различала улицы, по которым шла, оттого, что мои глаза застилала густая пелена… Сейчас я понимаю, что, если бы в тот вечер я позвонила ему, мы снова были бы вместе. Но тогда это казалось невозможным. А мне так хотелось позвонить… И я шла по вечерней улице, вокруг меня сгущалась темнота, а на сердце лежал тяжелый камень…

В одну секунду на меня нахлынули грустные воспоминания.

«Хочу к Рюичиро», – подумала я, словно хватаясь за спасительную соломинку. Мне было необходимо обычное человеческое тепло. Просто оказаться там, где меня ждут, где всегда горит свет.

– По-моему, каждый человек имеет право сам решать, ехать ему в Калифорнию или не ехать. Принимать участие в программе или не принимать. Разве не так? Единственное, чего я не могу понять, чем это вы так напугали Ёшио. Он чуть не трясся от страха, когда про вас рассказывал.

– Твой брат очень тонко чувствует, – грустно сказал Месмер. – Он слишком хорошо меня понял. Слишком хорошо…

Месмер выглядел таким удрученным, что казалось – еще чуть – чуть и он просто исчезнет, растворится в воздухе или станет печальным облачком и его унесет ветром. Видимо, он до сих пор очень расстраивался из-за Ёшио. Тем не менее, его ответ ничего мне не прояснил. Почему брат был готов даже пойти в специнтернат, лишь бы только сбежать от этого усталого и печального мужчины?

– Вдобавок я окончательно запутал Канамэ, – продолжал свою исповедь Месмер. – Это ведь она сказала тебе, что я пытался заставить Ёшио поехать со мной в Калифорнию. Но я вовсе не заставлял его. Я просто предложил. Мне казалось, что так будет лучше для него самого. Он должен научиться управлять той силой, которая в нем заложена. Понимаешь? Я хотел быть его другом – больше ничего. В конце концов, я тоже прошел через это, когда был ребенком, и прекрасно представляю себе, что он чувствует… Ему просто надо показать, что существует способ продуктивно использовать свои необычные способности.

– Расскажите мне про его способности. Пожалуйста! Расскажите, что он чувствует. Я ведь никогда ничего такого не умела, и мне трудно это понять. Мне трудно понять, что переживает мой младший брат, но мне так хочется хоть чем-то ему помочь.

– Боюсь, что это невозможно. И тот факт, что вы брат и сестра, ничего не меняет. Честное слово, это не имеет никакого значения, – он едва слышно засмеялся. На лице его словно скромный полевой цветок расцвела робкая улыбка. – Когда мы с родителями были в Америке, в квартире напротив жил один пожилой джентльмен, который владел искусством гипноза. Я очень часто ходил к нему в гости и подолгу сидел у него, слушал его рассказы. Думаю, что в конечном итоге я заинтересовался гипнозом именно благодаря ему. Может быть, уже тогда, сам того не зная, я научился каким-то приемам этого мастерства, и со мной начали происходить всякие странные вещи. К тому времени, как я стал подростком, мне уже было понятно, что я не такой, как все. Я словно видел людей насквозь. Понимал их лучше, чем они сами могли себя понять. И мне совсем не надо было напрягаться для этого – чувства и ощущения находили меня сами… Потом наступило трудное время, родители развелись, и мы с мамой уехали в Нью-Йорк, где я поступил в старшие классы. Я был очень стеснительным и все время старался оставаться в тени и не высовываться. Мне совершенно не хотелось стать знаменитостью или еще кем-нибудь в таком роде. Но, по-видимому, мои способности к тому времени были уже достаточно сильными. Люди тянулись ко мне, страдали, если я их отвергал, а некоторые буквально сходили с ума – за очень короткий промежуток времени пятеро моих знакомых совершили самоубийство. Я не мог не чувствовать, что это имеет самое непосредственное ко мне отношение. Но что я мог сделать? Это был ужасный период. Я был слишком мал, чтобы совладать со своими мыслями и стать более терпимым по отношению к окружающим.

– Даже не верится… – сказала я.

– Мне и самому теперь трудно поверить. Но все именно так и было. Я через это прошел. Тогда я много чего передумал, в том числе я размышлял и о самоубийстве, но, в конце концов, принял решение поехать в Калифорнию. В этот самый институт. Почти все, кто там был, были похожи на меня. Все переживали свою жизнь как трагедию. Но постепенно нам стало понятно, что в этом нет никакой трагедии. Что это не зло, а волшебный дар, которым просто нужно научиться пользоваться во благо. Так получилось, что я познакомился с искусством гипноза еще совсем ребенком, к тому же я немало поездил по Америке – моя мама несколько раз выходила замуж, разводилась и переезжала со мной с место на место. Постепенно я осознал, как сильно все это на меня повлияло. Это изменило мою жизнь… Проведя в этом институте несколько месяцев, я научился лечить людей с помощью гипноза. Разумеется, серьезные вещи были мне не под силу, но легкие физические и психические увечья я устранял довольно легко. Вместо того чтобы приносить людям страдания, я научился приносить им пользу. Это помогло мне привыкнуть к тому, что я не такой, как все. Научиться жить с этим.