Иэн Бэнкс - Эксцессия

• Название: Эксцессия
• Автор: Иэн Бэнкс
• Жанр: Космическая фантастика

Йен M. Бэнкс – один из признанных мастеров “интеллектуальной космической оперы”, писатель, создавший свою собственную Вселенную. Вселенную, в которой идет ВОЙНА…

Война двух крупнейших галактических цивилизаций – республиканской Культуры и Идиранской империи.

Война, в которую Культура втянулась, только чтобы спасти свой душевный покой… самое ценное, что имела.

Война, которую идиране начали, потому что понимали: джихад должен расширяться, чтобы не стать бессмысленным.

Война, которая растянулась на сорок восемь лет и один месяц. Общее число павших – 851, 4 миллиарда. Потери кораблей 91 215 660. Количество уничтоженных планет – 53.

Ученые считали эту войну самым значительным конфликтом за последние пятьдесят тысяч лет Галактической истории.

Перед вами – один из эпизодов этой войны. Эпизод, который в летописях Культуры и Империи называют “Эксцессия”…

---

Сжавшись в капсулу, которой руководило теперь это отчужденное сознание, дрон проник в стену, а затем – через шлюз в пространство трюма. Ускоряясь, он двигался вдоль коридоров, чувствуя, как вслед за ним неотступно мчится жадный глаз сканирующей камеры: настигнуть, остановить, уничтожить. Радиация захлестнула его, обволакивая, зондируя, проникая… Навстречу ему распахнулся еще один люк, из него что-то вырвалось – слепящее и обжигающее. Это, не выдержав избытка энергии, лопнул силовой кабель. Сознание в микрокапсуле рванулось вверх, разряд прошел мимо, оставив оплавленную дыру в стене. Вкручиваясь, точно бурав, дрон проник в еле видимое повреждение в обшивке, затаился и выставил сенсорное поле, проверяя, нет ли вокруг опасности.

Это был один из основных поперечно-осевых коридоров, достаточно длинный для разгона. В атмосфере, пригодной для человеческого дыхания, капсула мгновенно достигла скорости звука: когда аварийный люк захлопнулся за ней, пространство коридора осталось уже позади.

Но здесь на дрона неожиданно напали.

Из нижнего люка, куда уходила вертикальная труба сквозного лаза, выстрелил скафандр. Он ударился о стенку, смялся, срикошетил и полетел по коридору навстречу капсуле. Мозг в сотые доли секунды просканировал скафандр и, убедившись, что тот пуст, прошел его насквозь, разрезав пополам. Его нелепые половины тотчас отнесло в разные стороны. Они прижались к полу и потолку коридора, словно останки лопнувшего воздушного шара.

Выпустив вокруг тела радужный ореол поля, мозг подогнал его размеры по диаметру трубы, из которой его только что атаковала пустая оболочка. На поршне сжатого воздуха он проехал вниз почти до конца трубы, вышел в следующий коридор и вновь набрал ускорение.

Посреди коридора лежала человеческая фигура в скафандре. Судя по шипению воздуха и миганию аварийных огней, помещение было явно разгерметизировано. Обычно во всех отсеках корабля поддерживались давление и химический состав атмосферы, пригодные для биологической жизни. Но его, дрона, это не касалось.

Продвигаясь дальше по коридору, он заметил, что из воздушного шлюза струится дым. Так вот откуда исходил тот залах гари, который уловили его сенсоры! Дым стал гуще, внезапно вспыхнуло пламя – и раскаленная смесь газов вырвалась из трубы. Дрону это не могло повредить, но сильно замедлило продвижение.

Мозг тщательно сканировал человека и его скафандр. Он хорошо знал этого члена экипажа, они прослужили вместе на корабле пять лет. Скафандр не был вооружен, системы остались целы и функционировали нормально, но, вне сомнения, уже подчинялись захватчику: человек находился в бессознательном состоянии после того, как внутреннее медицинское обеспечение скафандра впрыснуло ему сильную дозу наркотика. Почуяв приближение дрона, скафандр поднял руку. Для человека это был очень быстрый жест, но мозгу дрона он показался вялым и безжизненным.

Дрон слишком поздно понял, что в него выстрелили – видимо, все-таки где-то на скафандре оставалось оружие, не воспринимаемое сенсорам дрона. Ни сманеврировать, ни заблокировать системы нападающего собственным контроллером не было ни малейшей возможности. Укрыться тоже было негде, а густая пелена дыма не позволяла определить, в каком направлении следует развить сверхскорость. Но в момент выстрела инерционное поле корабля дрогнуло вновь, сила его воздействия увеличилась вдвое и тотчас снова стала прежней, – оружие в руках человека взорвалось и разнесло на части скафандр вместе с его содержимым.

На втором рывке капсула со стуком прикрепилась к потолку, окружив себя защитным полем.

Взрыв разворотил обшивку корабля и впечатал капсулу в потолок коридора. Удар оказался такой силы, что коническое поле вокруг капсулы сплющилось в диск.

В разгерметизированный внешний грузовой отсек хлынул газ, полетели осколки металла. Мозг остановился на мгновение, пропуская их. Затем, уже в разреженном воздухе, почти вакууме, выключил двигатель и рванулся к следующему отсеку, в котором находился мертвый кокон Переместителя. Мозг успел заранее переместить его сюда, подвесив за бортом корабля всего в 10 метрах от грузового отсека.

Капсула ударилась об пол и нырнула в люк навстречу машине, во всем подобной дрону.

Мозг знал ее как самого себя. Их связь была теснее, чем у братьев-близнецов, у него не было ближе и надежнее друга, чем эта машина.

Навстречу ему, производя детонацию, сверкнули лучи лазеров, – ударившись в зеркальные экраны, они выбросили старое ядро, ИИ-сердечник и полубиохимический блок. Оба извергнутых компонента мгновенно вспыхнули, испаряясь, окружив его сиянием плазмы. Мозг выстрелил из своего лазера в приближающегося собрата – выстрел отразился, расцвел огненными лепестками, пронзил стены коридора – и привел в действие пульт управления кокона Переместителя.

В момент выстрела на его фотонное ядро была произведена атака, точно рассчитанная и направленная, он почувствовал ее как проникновение в пространственно-временную ткань, деформацию внутренней структуры электро-энергетического сознания.

Время использовать двигатели, подумал дрон. Все его чувства, – вернее, сенсорные ощущения – “поплыли”, исказились. Он перешел в область бессознательного, и остатки какого-либо беспокойства или паники покинули его. Он почувствовал, что переключается с постоянной частоты на переменную: ощущение реальности стремительно возвращалось к нему, хотя чувства и мысли оставались все еще в беспорядке.

Но если я не отреагирую…

Собрат стрелял в него, уверенно двигаясь на перехват.

Лобовая атака. Как грубо, как неэстетично. Дрон отразил лазерные лучи, по-прежнему не решаясь использовать внутреннюю фотонную топографию.

Кокон Переместителя с готовностью загудел. Набор координат, соответствующих настоящему местоположению дрона, замелькал в его сознании, описывая тот объем пространства, который мог быть оторван от реальности и выброшен как можно дальше от захваченного корабля эленчей.

Проклятье, а ведь еще можно успеть, подумал дрон, теряя сознание.

Свет ударил в него, словно множество микроскопических ядерных взрывов. Его поля отразили, что могли, и все же пламя едва не расплавило корпус. Тепловой удар частично достиг цели, поразив самые уязвимые компоненты тела-механизма. Из последних сил пробираясь через тесное облако раскаленных газов, – главным образом, это была превратившаяся в пар плитка пола, – дрон заметил, что кокон Переместителя закончил подзарядку. Одновременно он лихорадочно проводил анализ уровня радиации и состава горячих газов. Только бы не был поврежден сердечник!

Он почувствовал, что распадается надвое, оставляя свою настоящую индивидуальность, уступая силе, вторгшейся в его фотонное ядро, превращается в собственное эхо, тень своей индивидуальности, отраженную в электронной форме.

Переместитель полностью завершил цикл; его поле со щелчком захлопнувшейся устрицы проглотило кусок пространства размером с голову человека, последовал взрыв, едва ли более громкий, чем тот, что сотряс корабль в начале атаки.

Малютка дрон, размером едва ли больше, чем две сложенные ковшиком ладони взрослого человека, почувствовал запах дыма, увидел вспышку огня и направился к боковой стене сходного люка, – впрочем, теперь она могла считаться полом.

Гравитация нормализовалась, и дрон, глухо звякнув об пол, закрепился на выжженной поверхности под лохмотьями изоляции. Машина произвела сканирование своих автомеханических ядер на предмет сохранности… увы, все безнадежно погубил пожар, вызванный взрывом.

Вот и все…

Дело сделано.

В этот момент корабль, как ни в чем не бывало, окликнул его по внутренней связи.

Почему бы. тебе не проделать все это еще раз? – подумал дрон. Понятное дело, почему, ответил он сам себе, я же неповторим. В данных обстоятельствах эта мысль показалась ему почти смешной.

Но ответить кораблю он не мог: линия связи с командным блоком была разрушена. Оставалось только ждать.

Газ постепенно выходил, поврежденная обшивка остывала, поверх нее спешно конденсировались заплаты, создавая забавный узор на полу. Скрипел сращиваемый металл, радиация играла радужными лучами, а робкие электромагнитные колебания наводили на мысль, что двигатели корабля и основные системы постепенно возвращаются к жизни. Казалось, все приходит в норму. В сознании дрона, однако, продолжало звучать назойливое жужжание. Как будто обзавелся беспокойными соседями или хронической мигренью, подумал дрон. Он продолжал ждать. Дроны умеют ждать.

Тяжелый ремонтный блок размером, примерно, с торс человека появился в дальнем конце вертикального коридора в сопровождении трио небольших самоуправляемых эффекторов и величественно поплыл сквозь струи газа вниз, прямо к жалкому, усеянному пробоинами и вмятинами телу дрона. Оружие одного из эффекторов было направлено в дымящийся бок страдальца.