Вадим Голованов - «Новые русские» сказки

• Название: «Новые русские» сказки
• Автор: Вадим Голованов
• Жанр: Прочий юмор

Учебник для детей старше 16 лет.

Издание первое, переосмысленное, с трудом

---

Тут чисто я скажу, да! Цепочки они сейчас разные навороченные пошли. За хорошие бабки и говорящую и танцующую купить можно. У одного знакомого пацана цепь даже «Мерс» водить умела.

Короче, цепочка ему и говорит: «Э, братан, какие проблемы?!»

У старика нет проблем. Цепочку на себя прикинул и пошел до хаты.

А старуха ему: «Дурачина ты конченная, простофиля лоховатая! Ты что одну цепочку взял! С пацанами „побазарь“, пусть тебя поднимут по жизни» И давай пальцы гнуть. То ей «Пятисотый» «Мерс» нужен, то «шестисотый» То двухэтажный котедж, то трехэтажный.

Не, ну что делать? Пошел старик к пацанам. А те ему: «Так вот кто нашу цепочку увел!» Цепь отобрали. На счетчик поставили.

Пришел старик домой и осталась старуха с разбитой рожей.

А мораль такая: Бабу свою меньше слушай!

Тюрем-тюремок

Шла по жизни лягушка – «квакушка». Ну, «квакушка» это кликушка такая была у лягушки. И попала в тюрем – тюремок.

Ну, чисто допрыгалась, получила срок не низок не высок – десять лет строгого режима, хотя с детства и головастая была. «Тюремок мой дом!» – прикинула лягушка и стала в нем жить.

А тут мышка на нарушки угодила и спрашивает: «Тюрем – тюремок! Кто в тюреме масть держит?» «Ну я! Квакушка кликушка а ты кто? " «А я мышка, пять лет за ограбление норушки.»

А тут за кражу гребешка к ним посадили…

Не, пацаны, не было никакого петушка! Ну, ладно, был петушок, но его быстро там на допрос и отправили по этапу в другой тюремок подальше. Даже ночь вместе не провели.

А к ним ёжика подсадили. Ёжик, ладно без головы, так он ещё и без ножек. Не, ну дожили, да? Уже инвалидов сажать начали!

А там ещё «медвежатники», лиса – «кума», то есть наоборот «кум» лису посадил, волки позорные понаехали и прочего зверья немеряно на общую сумму двести пятьдесят лет строгого режима…

Не, пацаны, ну что сказки то рассказывать! Тюремок, он же не резиновый!

А мораль такая: Был бы тюремок, а статья найдется!

* «Новая русская»(хорошо забытая старая русская) поэзия *

Саня Пушкин(«Пушка»)

У Лукоморья дуб зеленый
Златая цепь на дубе том
И сам по жизни дуб – крученый
И навороченный кругом
Пойдет направо – «Мерс» заводит
По «сотовому» говорит
Налево он совсем не ходит
Он чисто в офисе сидит
Там все кто может, ходят в коже
А кое-кто родился в ней
Там продадут куриных ножек
Причем отдельно от курей
Там могут загрузить по полной
А если чем то недовольный
То обращайся за братвой
И тридцать витязей здоровых
Поговорят со всеми ровно
И с ними дядька их крутой
Царевна там в приемной тужит
Видать не тем начальству служит
А ступа с бабою Ягой
Торгует грамотно собой
Кащея киллеры бабахнут
Там «новым русским» духом пахнет!

Другое стихотворение «Пушки»

Я помню чудное мгновение
Передо мной явилась ты
Пришла на «стрелку» как видение
Как ангел чисто красоты

Миха Лермонтов(«Лермонт»)

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом
Кого он «кинул», и на сколько
Раз жизни нет в краю родном
На нем долгов наверно море
И «бабки» кончились совсем
А он мятежный ищет горя
Он хапнет горя. Нет проблем.

Колян Некрасов(«Некрас»)

Однажды в студеную зимнюю пору
Пешком не ходил я, как «лох», по лесам
На «джипе» своем поднимался я в гору
Вдруг – хворосту воз! Дал я по тормозам!
Пошел разбираться. В спокойствие чинном
Лошадку ведет под уздцы мужичок
Он «джипу» слегка поцарапал бочину
Обидно мне за поцарапанный бок
«Попал ты, дружище! " „Да ехал я мимо…“
«Да ты и без денег, как я погляжу!
«Откуда дровишки?» «Из лесу, вестимо…»
«Не бойся, я грамотно все развожу!
Не буду по полной «грузить» дровосека!»
«Зарплату не платят? Большая семья?»
«Семья то большая. В ней два человека
Один из них я, и второй тоже я!»
Я членов семьи посчитать попытался
Сбивался со счету, делил, умножал
Меня тот мужик, «грузанул» и смотался
А я, как дурак, все стоял и считал!

Серега Есенин(«Серый»)

Клен ты мой опавший
Клен заледенелый
«Бабок» подзанявший
У меня на дело
Если уродился
Дубом а не кленом
Будешь ты по жизни
Пацаном зеленым
А просадишь «бабки»
Можешь себя смело
Ты считать опавшим
И заледенелым
Разных баобабов
Что меня «кидают»
Их под самый корень
Сразу вырубают
Так что ты подумай
С кем имеешь дело
Клен ты мой опавший
И заледенелый

* Новая русская повесть «Луч света в темном царстве» *

Вместо предисловия: На сегодняшний день повсеместно возрождаются традиции русского купечества. Так вот. Судя по уже возрожденным традициям. купечество в семнадцатом веке выглядело примерно так.

Глава первая

VII век. Купеческая лавка «Пафнутич без компани ЛТД». Арабской вязью с грамматическими ошибками. В лавке сидит купец Пафнутич, почесывая двадцатидвухлетнюю щетину.

– Прошка! – кричит он.

В лавку орлом влетает приказчик Прошка.

– Где товары заморские?

– Продали за деньги заморские.

– А где деньги заморские?

– Вина купили заморские.

– А где вина заморские?

– Выпили по обычаю русскому.

– Пошел вон!

Пафнутич почесывает грудь все ниже и ниже, пока не вспоминает про девку Анфиску.

– Анфиска! – кричит он.

В лавку лебедем вплывает девка Анфиска.

– В баню пойдешь?

– Так ведь денег нет!

– Пошла вон!

Пафнутич почесывает все ниже и ниже, пока не начинает чесать пол.

– Прошка! – кричит он.

В лавку орлом влетает приказчик Прошка.

– Денег дадут в долг под честное купеческое слово?

– Не дадут.

– А под нечестное?

– Ну разве что купец Еремеич, он нам должен.

– Пошел вон!

Пафнутич начинает мысленно почесывать девку Анфиску.

– Анфиска! – кричит он.

В лавку лебедем…

– Да прекратите вы влетать и вплывать! Ходите нормально, как люд православный! – ругается Пафнутич:

– Деньги найду в баню пойдешь?

– Не пойду. Меня ужо купец Еремеич пригласил.

– Пошла вон!

Пафнутич, почесываясь, молится богу, чтобы Еремеич умер от чесотки.

– Прошка! – кричит он.

В лавку нормально, как люд православный, входит Прошка.

– Иди забери деньги у Еремеича.

– Так сабля вострая нужна с разрешением от Царя-батюшки.

– А если невострая?

– Эк, удивил! Сейчас куда ни плюнь, у каждого есть невостроя! – говорит Прошка и плюет в окно.

– Эй! Кто там плюется! У меня есть сабля невострая! – кричат за окном.

В лавку входит купец Еремеич, весь окровавленный от почесывания.

«Спасибо, Господи! Недолго осталось» – думает Пафнутич.

– Пафнутич! Займи денег под честное купеческое слово. В баню хочется – сил нет!

– Ты же мне должен?!

– Эк, удивил! Сейчас куда ни плюнь, я каждому должен! – говорит Еремеич и плюет в окно.

– Эй! Кто там плюется! Нам Еремеич должен! – хором кричат два десятка купцов, оплеванных Еремеичем.

Задумавшись, Пафнутич пытается почесать мозг, но мешает черепная коробка.

– А пошли в баню под честное слово, к примеру, купца Никанорыча!

– Анфиска! – кричат купцы, от нетерпения почесывая друг друга.

В лавку лебедем вплывает Прошка:

– А может я сгожусь?

– Эк удивил! – удивляются купцы и плюют в Прошку. Но попадают в окно.

– Эй! Кто там плюется! Теперь придется с купцами в бане мыться, не ходить же оплеванной! – кричит оплеванная Анфиска.:

– Но шубу даренную в бане снимать не буду!

– Будешь! – кричат купцы.

– Тогда дарите!

– В бане подарим! – обещают купцы.

– Врете! – не верит Анфиска своему счастью.

– Вот тебе честное слово, к примеру, купца Никанорыча!

Глава вторая

Роскошные хоромы товарищества «Волки Тамбовские». Над входом надпись «Отделка теремов под еврозамки» и рекламный девиз «А вот здесь мы забубеним желтую полосу!».

В хоромах сидит купец Никанорыч и поглаживает окладистую бороденку.

К нему заходят два добрых молодца в кожаных кафтанах и с саблями вострыми безо всякого на то разрешения от Царя – батюшки.

– Чьих будете? – вежливо спрашивает Никанорыч.

– Стеньки Разина людишки! – отвечают Стеньки Разина людишки.

– Что надобно?

– Нам бы водицы испить? – начинают издалека людишки.

– Пейте!

– Нам бы ещё хлебца откушать?

– Ешьте!

– Нам бы ещё денежек немного?

– Берите!

– А много? – доходят до сути дела людишки Стеньки Разина.

– ………….! – хочет, но не может сказать купец Никанорыч, нервно поглаживая окладистую бороденку.

– Кому платишь, купчина недорезанный?! – продолжают людишки Стеньки Разина, поглаживая сабли вострые и постепенно превращаясь в людей Степана Разина: