Иэн Бэнкс - Безатказнае арудие

• Название: Безатказнае арудие
• Автор: Иэн Бэнкс
• Жанр: Научная Фантастика

Граф Сессин вот-вот умрет – в последний раз.

Главный ученый Гадфий вот-вот получит таинственное послание, которого ждала много лет, из Долины Скользящих Камней.

Юный ходок Баскул вот-вот погрузится в хаос криптосферы, отправляясь на выручку другу-муравью.

И все на свете вот-вот безвозвратно изменится. Ведь за кулисами терпеливо дожидается своего часа «безатказнае арудие».

---

А ваапще вит впичатляющий и инагда даже можна увидеть арлоф птиц Рух симургаф барадачей-йагнятникоф чаик и других бальших странава вида птиц каторые парят в воздухе придавая всиму месный каларит + дальши и нижи есть ищо стены башни крытый пириходы и крутыи крышы (некаторыи из них тоже с тирасами), а ищо нижи лиса и халмы ва дваре замка, патом вдалике куртина, а ищо дальши фсе падернута дымкай. (Гаварят што с самава верха абитаимава замка можна даже море увидить, но йа хатя и видил иво на икрани, но сваими глазами йа иво так никагда и ни видел.)

На старам шаткам лифти йа паднимаюсь па чимта вроди танеля сриди висячих бабилоф и скора аказываюсь на углу бальшова зала и места пат свесам крышы где висят астролаги/алхимики и висят как рас точна сказано, асобинна мистер Золипария, эта важный пажилой джентльмен и извесный палучил свои партаменты в адном ис самых главных мест ва фсем гораде – ф правам глазном йаблаке севернай горгульи Розбрит.

Горгулья Розбрит смотрит на север но патамушта ана на углу и там ничево не мешает то оттуда видно и на ва100к где па утрам далжно вставать сонце и праявляютца все ниприятнасти приближающевася втаржения, каторае гаварит: Эй, там, привет, скора будим гасить свет.

Ниажиданае затруднение; мистера Золипарии кажитца нет на мести. Стаю на верхушки шаткой лесницы внутри тела Горгульи Розбрит и стучу и калачу в маленькую круглую дверь партаментов мистера Золипарии, но как ни стараюсь, никаково атвета. Нижи миня прилипилась деревяная нлащатка (тоже кстати шаткайа. Йа так думаю што в горади астролагоф/алхимикоф фсе довольно шаткойе), но теперь там какаято старушка скрибет эту чертаву плащатку какойто жуткой гадастью, ат каторай дерево плащатки чуть ли ни растваряитца и становитця ищо более шатким. Но бида ф том, што пары этай гадасти паднимаются вверх пряма мне в нос и у миня тикут слезы ис глас.

Мистер Золипария! кричу йа. Это Баскул.

Нужно было тибе иму саапщить что ты приедишь, гаварит Эргейтс ис сваей каронки.

Мистер Золипария не любит фсякие эти новомодные фстроеные инпланты, гаварю йа ей чихая. Он дисидент.

Мог послать для ниво саапщение черес кавонибудь другова, гаварит Эргейтс.

Да да да гаварю йа раздражаясь ищо сильнее аттаво што ана права. Наверно типерь мне нужно васпользатца маими сопственымы черт бы их драл инплантами, чиво йа стораюсь ни делать кроми как чтобы натключитца к миру миртветцов патамушта хачу быть дисидентам как мистер Золипария.

Мистер Золипария! кричу йа ищо рас. Йа обернул шарф вокруг носа и рта изза товочто пары все иаднимаютца с плащатки.

О, удалбацца и ни жить.

Тут что ктото пользуетца салянай кислатой? гаварит Эргейтс. Па дериву? Голас у ние нидаумивающий.

Ничево аб этам ни знаю, гаварю йа, но тут старушка драит лесничную плащатку какойто ванючей гадастью.

Странна, гаварит Эргейтс. Йа была уверина што он на мести. Йа думаю тибе лутчше спуститца, но тут дверь аткрываитца и йа вижу мистера Золипарию в большом палатенце, а астатки иво валос фсе мокрый.

Баскул! кричит он мне, как жи йа ни дагадался што эта ты! Патом он снидаит взглядам старушку внизу и машит мне рукой штобы йа захадил и йа взбираюсь на самый верх и захажу в глазное йаблако.

Сними сваи туфли парень, гаварит он, если ты наступил на ту дрянь на плащатке, то испортишь фсе май кавры. А когда с этим покончишь, можишь занятца делам и падагреть мне нимного вина. Он шленаит проч заварачиваясь в палатентце и аставляя посли сибя лужи на палу.

Йа начинаю снимать туфли.

Вы принимали вану, мистер Золипария? спрашивай ю йа иво.

А он токо смотрит на миня в атвет.

Мистер Золипария, йа и муравей Эргейтс сидим на балкони радужки правава глазнова йаблака горгульи Розбрит, паглащая саатветственна вино, чай и микраскапическуйу крошечку черствава хлеба. Мистер Золипария сидит в кресле, каторае и само нимнога как глазное йаблако падвешано к риснице навирху. Йа на табаретке рядам с пирилами, а Эргейтс вйедаитца в хлеп, што ей дал мистер Золипария (а йа его чутьчуть увлажнил плефком), а эта целый агромный ламоть ей такой нивжисть не съесть, но ана атрывает крошки и заправляет их сибе в рот пиредними нагами штобы можно была праглатить. Йа слышал как Эргейтс сказала Спасиба мистеру Золипарии кагда он дал ей гарбушку, но йа ни сказал иму што ана умеит гаварить и он вроди как ие ни услышал.

Йа внимательна слижу за Эргейтс патамушта тут ветрино и хатя пат балконом йесть штото вроди сетки и йесли Эргейтс упадет то ни разобьетца, но ана можит правалитца сквоз сетку и даже если и ни убйетца, то патиряитца. Ана такая леганькайа што можит далитеть да самава двара замка, и как мне там ие искать?

Не биспакойся, гаварит Эргейтс. Йа очинь высако-скарастной муравей и сама тибя найду.

(Йа ничиво ни гаварю в атвет патамушто гаварит мистер Золипария и это было бы нивежлива.) Аткраве-на гаваря йа бы предпачел чтобы Эргейтс сидела у миня в кармани, но ана гаварит што хочит надышать воздухам и патом йей нравитца вит.

… эта симвал ни мощи или неуйазвимасти, а какойто закаснефшей ынпатенции и крайней уязвимасти, гаварит мистер Золипатрия, апять имейа в виду замок, што он чаЮО делаит.

Мы живем в глупасти, Баскул, никагда аб этом ни забывай, гаварит он мне, а йа киваю и прихлебываю чай и сматрю как Эргейтс йест свой хлеп.

Ни случайно древний ссылались на жывых и мертвых, гаварит он, атхлебывая ищо вина и кутайась в свой халат (тут немного халаднавата). Жыть значит двигатца, гаварит он. Падвижнасть эта фее. А такии вот штуки (он делает взмах рукой) это признание паражения. Черт пабери, да фсе эта ничуть ни лутше хосписа.

А што такое хоспис? спрашиваю йа, патомушто ни знаю этава слова и ни хачу включать инпланты (и должен признатца хачу штобы мистер Золипария знал аб этом).

Баскул, ты впалне можишь пользоватца теми приспасаблениями што тибе придаставили, гаварит мистер Золипария.

Ах да, гаварю йа. Йа забыл. Йа диманстративна закрываю глаза. Ни пользавался этим какоето время, сказал йа. Так, ну вот, хоспис… прежди фсиво места куда приходят умирать.

Да, сказал мистер Золипария с раздраженым видом. Ну вот йа изза тибя забыл. Патирял мыесь.

Вы гаварили, что замак как хоспис.

Этата йа помню.

Йа очинь извиняюсь, гаварю йа.

Эта ни имеит значения. Смысл таво што йа гаварю, гаврит мистер Золипария, ф том што абустраиватца падобным вот образам, ф таком вот зарание настроенном на иаражение агромнам и устрашающим нечилавечи-скам сааружении это проста абьявлять а том что твой прагрес закончился, а бес прагреса нам канец.

(Мистер Золипария очинь верит в прагрес, хатя насколька йа панимаю в наши дни эта давольна старамоднайа идея.)

Так значит никаких гигантоф никагда и не была? гаварю йа.

Баскул, гаварит мистер Золипария, аткуда эта адержимасть идеей а гигантах? Он наливаит сибе в стакан иию вина, от ниво идет пар на халодном воздухи. Йа сматрю на Эргейтс, пака он занят этим, делаю крупный план, чтобы пасматреть на ис лицо. Йа вижу ее глаза и усики и вижу как ее рот пирижевываит иахожий на ризину хлеп. Кагда мистер Золипария ставит стакан назад на 100л, йа вазвращайусь к ниму.

Дела ф том, гаварит он и апять вздыхаит, што кагда-то гиганты и ф самам деле были. Гиганты ни в том смысли што они были физичски больши на своим силам и спасобнастям и амбитциям. Ани были больши чем мы нрафствино. Они пастроили это место, они пастроили иво из скал и материалоф каторые мы ни можим делать и абрабатывать. Они эта пастроили в некатарам смысле ни бес цели, но он да нилепасти грамадный с точки зрения иво назначения. Они иво пастроили ат нечива делать. Им проста была интересна што палучитца. Но ани двигались, а мы эта фсе што асталось и типерь это место кишыт жизнйу, на так кишыт личинками и гниющий труп; мы многа двигаемся, но никакой живасти в нас нет, эта фсе прашло.

А как жи нащет крепасть-башни? гаварю йа. Уш аната вроди жива-живеханька.

Ах Баскул, гаварит он и паднимаит взглят в нибиса. Эта крепасть застоя, крепасть абиздвиженасти. Сколь-ка тибе рас нада нафтарять?

Ах да, гаварю йа. Так значит фсе эти у каторых жи-васть была улители на звезды, да мистер Золипария?

Да, улители, гаварит он, и што им ищо аставалось? Но вот чиво йа ни панимаю, так эта пачиму они аставили нас вот так рас и нафеигда и пачиму мы утратили всякую спасобнасть связыватца с ними.

И што в ваших книгах ничиво такова пра эта нету? спрашиваю йа иво. Нигде нету?

Пахоже нигде ничево, Баскул, гаварит он. Пахоже нигде. Некатарые из нас пытались искать ответы на эти вапросы и делали эта ищо во вримена незапамятный, но мы с тех пор так ни на шак и ни прадвинулись. Мы искали ф книгах фильмах файлах пленках дисках чипах биосах галаграмах накапитилях – на фсех хранителях информации извесных чилавечеству. Он отхлебываит вина. Но ничиво от тех вримен, Баскул, гаварит он и вит у ниво пичальный. Ничиво. От тех вримен о каторых мы хатим знать ничиво ни асталось. Он пажимаит нличами. Ничиво.