Коллективные сборники - Маршал Тухачевский

• Название: Маршал Тухачевский
• Автор: Коллективные сборники
• Издательство: Военнздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1965

Со страниц этой книги перед читателем встанет обаятельный образ выдающегося советского полководца Михаила Николаевича Тухачевского, безвинно погибшего в результате сталинского произвола. Люди, хорошо знавшие М. Н. Тухачевского, рассказывают о его жизненном пути и военной деятельности. Среди авторов воспоминаний – товарищи заслуженного военачальника по юношеским годам, по службе в царской армии, по гражданской войне, а также те, кто под его руководством работали над укреплением Советских Вооруженных Сил на протяжении последующих лет.

Сборник подготовлен с участием Военно-научного общества при Центральном музее Советской Армии.

---

Командир отряда поплелся в хвосте этих настроений. Более того, попытался оправдать их. В рапорте командарму он доказывал неправильность использования технического отряда в качестве пехоты и настаивал на отправке в Казань для переоснащения.

При нормальной боевой обстановке это могло быть правильным. Но под Симбирском зрела катастрофа, и для предотвращения ее приходилось прибегать к сверхординарным мерам. Тухачевский приказывает отряду остаться в Симбирске и обращается к партийной совести бойцов. Он зовет их выполнить революционный долг.

«Как командарм и коммунист, – пишет он, – считаю, что выставленные Вами мотивы не освобождают Вас от обязанности защищать Советскую власть в Симбирске в столь критический момент. До сих пор я еще никогда не слышал, чтобы члены нашей партии отказывались бороться за Советы.

А потому вперед! Я еду вместе с Вами!»[13]

Это возымело свое действие. Уфимский отряд честно дрался на подступах к Симбирску.

Михаил Николаевич понимал, что в условиях упадка морального духа войск командиры всех степеней должны быть поближе к бойцам. Поглощенный бесконечным множеством обязанностей, он находит время побывать то в одной, то в другой части.

Тяжелая ситуация создалась в 4-м Латышском стрелковом полку. Этот полк, только что выведенный в резерв после почти двухмесячных боев на сызранском направлении, отказался выполнить приказ о выступлении под Симбирск. Увещевания командира и комиссара полка не помогли. Но вот среди латышских стрелков появляется командарм и во всеуслышание объявляет, что если они не выступят, то он возглавит их командиров и сам пойдет на выручку 1-го Латышского полка, сражающегося в Симбирске во вражеском окружении. Стрелки заколебались, стали митинговать» 170 человек вместе с командирами и политработниками сомкнулись вокруг Тухачевского. Образовавшийся таким образом отряд стал без промедления грузиться в эшелон. Это окончательно переломило настроение у остальных. 4-й Латышский стрелковый полк вновь обрел боеспособность.

М. Н. Тухачевский умел руководить войсками не только из штаба, но и находясь на линии огня или в важнейших пунктах тылового обслуживания. Эти его методы не были вначале поняты новым главкомом Востфронта И. И. Вацетисом. Однажды Вацетис в довольно грубой форме телеграфировал командарму 1-й, чтобы тот побольше находился в штабе армии. Михаил Николаевич ответил на это очень тактично, но с присущим ему достоинством. Вот его телеграмма Вацетису:

«Получил Ваше приказание находиться при штабе, а не болтаться в тылу. Я не осмеливаюсь возражать, но думаю, что Вам не известна моя работа… Большую часть времени я находился на передовых позициях, а в Пензу ездил, чтобы устроить бежавшие части и набрать артиллеристов и инженеров.

Мне совестно оправдываться, но я никак не ожидал, чтобы моя работа была оценена как бездеятельность. Если Вы разрешите, то я, когда затихнут бои, приеду к Вам с подробным докладом для выяснения некоторых чрезвычайно важных общих положений…»[14]

Это деликатное, но твердое возражение Вацетис оставил было без последствий. Но от Тухачевского трудно было отделаться молчанием, когда решался принципиальный вопрос. Михаила Николаевича решительно поддержал политический комиссар армии В. В. Куйбышев. Вместе они направили главкому еще одну телеграмму, в которой с некоторой иронией просили об отмене запрета командарму выезжать из штаба и предоставлении ему полной свободы действовать в пределах поставленных задач.[15]

Ответ на это последовал 31 июля: «Не считайте ту мою телеграмму категорическим императивом для себя».[16]

Таким образом, практикуемый М. Н. Тухачевским стиль руководства войсками и тылом получил наконец признание со стороны И. И. Вацетиса.

Огромная работа дала свои плоды. Выросшая, окрепшая, спаянная революционной дисциплиной 1-я армия блестящим маневром разбила врага и через полтора месяца вернула оставленный в июле Симбирск. М. Н. Тухачевский вошел в город во главе победоносных войск и счел своим товарищеским партийным долгом тотчас же снестись с признанным руководителем симбирских большевиков И. М. Варейкисом. Он послал в Алатырь следующую телеграмму:

«Двенадцатого сентября Симбирск взят. Прошу Совдеп возвратиться в Кадетский корпус и принять управление городом».[17]

Немногословная эта депеша как бы подводила итог нелегкому пути, пройденному М. Н. Тухачевским вместе с симбирскими коммунистами.

В начале 1919 года М. Н. Тухачевский получил новое назначение. К этому времени 1-я армия одержала уже победы под Бугурусланом, Бузулуком и приближалась к Оренбургу. Симбирск остался далеко в тылу. Но Михаил Николаевич не забывал о дружбе, которая связывала его с симбирской большевистской организацией.

Перед отъездом на Южный фронт он написал два прощальных письма. Одно – войскам 1-й Революционной армии, второе – симбирским коммунистам. В последнем говорилось:

«Глубокоуважаемый т. Варейкис! Приказом Революционного Военного Совета Республики я назначен помощником командующего Южным фронтом. Уезжая и покидая Симбирскую губернию, с таким напряжением обороняемую и наконец возвращенную Советам, в Вашем лице, товарищ Варейкис, искренне и горячо благодарю Симбирский комитет нашей партии.

Я открыто говорю, что дело создания 1-й армии и изгнания контрреволюции никогда не могло бы осуществиться, если бы Симбирский комитет партии и исполком не пришли на помощь.

В том единомыслии, какое у нас с Вами было, мне легко было работать… Еще раз горячий привет всем дорогим товарищам коммунистам…»[18]

Симбирская партийная организация и поныне помнит этот привет. Коммунисты города, носящего ныне великое имя – Ульяновск, свято чтят выкованную в годы гражданской войны боевую дружбу с выдающимся советским полководцем М. Н. Тухачевским. Они хранят в своих сердцах светлый образ командарма-большевика.

В ДНИ ВОЙНЫ И В ДНИ МИРА ГЕНЕРАЛ-МАЙОР Н. И. КОРИЦКИЙ

Первые годы Советской власти стали уже достоянием истории. Новые поколения узнают о них только из книг. А для нас – это пора нашей незабываемой молодости. Именно тогда фронтовая судьба свела меня с одним из самых выдающихся и прекрасных людей, каких я когда-либо знал, – с Михаилом Николаевичем Тухачевским. О нем я и хочу рассказать в этих отрывочных записках.

Во главе 1-й Революционной

С Михаилом Николаевичем Тухачевским меня познакомил М. Н. Толстой, который вместе с ним учился в гимназии. Встреча произошла летом 1918 года. Я и Толстой в то время служили в инструкторском отделе Пензенского губвоенкомата.

Пенза только оправлялась после мятежа контрреволюционного чехословацкого корпуса. Город еще носил следы уличных боев; окраины были изрыты окопами, на улицах – неразобранные баррикады, на стенах домов – царапины от шрапнели.

Покинув Пензу, белочехи направились на Сызрань – Самару. Под их крылышком в Самаре образовалось контрреволюционное правительство «Комуч»,[19] начала формироваться белогвардейская «народная» армия. В оренбургских и уральских степях разбойничали банды атамана Дутова.

Развертывался Восточный фронт гражданской войны, и Пенза стала одной из его баз.

Михаил Николаевич Тухачевский появился здесь 15 или 16 июля. А 18-го числа в губернской газете был опубликован и во многих местах города расклеен приказ:

«Для создания боеспособной Красной Армии все бывшие офицеры-специалисты призываются под знамена.

Завтра, 19 сего июля, все бывшие артиллеристы и артиллерийские техники, офицеры-кавалеристы и офицеры инженерных войск должны явиться в губернский военный комиссариат в 16 часов.

Все бывшие офицеры пехоты должны явиться 20 июля в 12 часов туда же.

Призываются офицеры от 20 до 50 лет.

Не явившиеся будут преданы военно-полевому трибуналу».

Подписали этот документ три лица: командующий 1-й Революционной армией Тухачевский, комиссар армии Калнин и председатель губернского Совета Минкин.

Приказ взбудоражил не только офицеров, но и все население Пензы. Встревожилось и контрреволюционное подполье. Эсеры и меньшевики понимали, что военные специалисты, работая под контролем комиссаров, умножат силы Красной Армии.

Начались провокации. По городу поползли слухи: большевики, мол, собирают офицеров для того, чтобы бросить их в тюрьму и затем расстрелять. А красноармейцам нашептывалось, что на их шею опять сажают «золотопогонников», возрождают в армии старорежимные порядки.

Для разоблачения этой злостной клеветы Пензенская партийная организация приняла энергичные меры. На митингах и в беседах коммунисты разъясняли офицерам, что служба в Красной Армии – это их патриотический долг, к выполнению которого призывает Советская власть. Помню, как горячо выступал комиссар инструкторского отдела губвоенкомата тов. Соловьев: