Михаил Бурцев - Прозрение

• Название: Прозрение
• Автор: Михаил Бурцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Все это не вызывает возражений, - подытожил Мельников. - Но вам предстоит подумать, как донести эти бесспорные истины до сознания японского солдата. Нужно знать, к кому обращаешься...

- Без помощи штаба и политотдела тут не обойтись.

- Вам поможем, - обещает Мельников. - Мы попросим товарищей из Читы прислать необходимую литературу, разведотдел ознакомит вас с имеющимися у него данными...

Тем временем в политотдел пришли И. М. Соркин и И. В. Леванов. Мельников ознакомил их с телеграммой начальника политуправления РККА, и мы продолжили разговор - теперь уже вчетвером. Выясняется, что японцы уже не раз сбрасывали листовки над нашими окопами. Главным образом, конечно, порнографические, но были и такие, в которых утверждалось, будто не японские, а советско-монгольские войска нарушили границу. Листовки призывали красноармейцев бросать оружие, переходить в Маньчжурию.

Телефонный звонок прерывает нашу беседу. На проводе комиссар корпуса М. С. Никишев. Узнав, о чем у нас идет разговор, он просит не расходиться.

- Этот вопрос только что обсуждался у командующего, - едва отбросив полог палатки, говорит комиссар. - Товарищ Жуков считает очень важным, особенно теперь, после поражения японцев у Баин-Цагана{3}, рассказать солдатам противника о могучей силе советско-монгольских войск, убедить японских солдат, сколь бессмысленно для них проливать кровь на чужой земле, предупредить о неизбежной их гибели, если будут продолжать свое неправое дело.

Никищев сделал паузу. Я пытаюсь рассмотреть его в неверном свете палатки. Коренастый, среднего роста, с волевым загорелым лицом, в петлицах по одному ромбу. Говорит он четко, убежденно, доверительно.

Бригадный комиссар предложил нам всесторонне продумать вопрос о "прямой классовой пропаганде", адресованной японским рабочим и крестьянам в солдатских шинелях, выдвинуть лозунги и призывы, соответствующие конкретной обстановке. Он напомнил известные слова В. И. Ленина: "Путем агитации и пропаганды мы отняли у Антанты ее собственные войска"{4}.

Кто из нас не знал об этих славных страницах истории нашей партии! В годы гражданской войны и иностранной интервенции работа по разложению войск противника велась по прямому указанию и при участии В. И. Ленина. Для солдат Антанты политорганы Красной Армии издавали газеты, листовки, плакаты; во вражеские полки, рискуя жизнью, проникали красные агитаторы; в тылу врага работали подпольные большевистские организации; в политорганах армии создавались интернациональные отделы. Агитаторами русской революции становились многие пленные. Словом, революционная пропаганда оказывала огромное воздействие на войска интервентов: их моральный дух падал, они отказывались воевать против молодой Республики Советов. М. В. Фрунзе писал: "Кто своей настойчивой и упорной работой разлагал ряды врага, расстраивал его тыл и тем подготовлял грядущие успехи? Это делали политические органы армии, и делали, надо сказать, блестяще. Их заслуги в прошлом безмерны"{5}.

Приобретенный в годы гражданской войны опыт имеет непреходящее значение. Мы изучали его, всегда черпали из него все самое ценное, поучительное и сейчас решили прибегнуть к нему.

И вот мы трое - Соркин, Леванов и я - сидим в юрте. Сидим и молчим. Думаем. Как использовать оружие слова, которое доверено нам? Как сломить, подорвать боевой дух противника, как деморализовать его, чтобы помочь нашим бойцам победить малой кровью? Что должно быть главным в пропаганде среди японских солдат? А среди баргутов? Среди населения Маньчжурии? На каком "языке" разговаривать с ними со всеми? Что у каждого из них за душой и что - на уме? Поймут ли они все то, что мы хотим им сказать?..

Вопросов было много, ответы же - самые приблизительные. Но оставаться долго во власти сомнений и размышлений не приходилось: события торопили нас и надо было действовать. Начать решили, как нам казалось, с главного: с разоблачения той лжи, которую японским офицерам удалось вдолбить своим солдатам - будто границу нарушили не японские, а советско-монгольские войска. Стали писать листовку. Прошел час, другой... Пол в юрте завален разорванными и скомканными листами, густо исписанными с обеих сторон, мы уже взмокли от напряжения, но ни на йоту не сдвинулись с места. Нет, конечно, несколько вариантов было готово, но, положа руку на сердце, можно сказать, что ни один из них не удовлетворял никого из нас.

- Таланта, что ли, у нас нет! - в сердцах вырвалось у меня.

- Нет, почему же, - усмехнулся Соркин. - Популярно написать листовку необычайно трудно. А мы к тому же не литераторы. Кстати, Владимир Ильич Ленин указывал на эти трудности. Помните его письмо к Шляпникову? О том, что "листовки - вещь очень ответственная и из всех видов литературы самая трудная. Поэтому обдумывать тщательнее и совещаться коллективно необходимо"{6}. Вот мы с вами и "совещаемся коллективно", "обдумываем тщательнее"...

Развертывание агитации среди войск противника налаживалось нелегко, не без ошибок и упущений, особенно на первых порах. Политотдел, как и обещал С. И. Мельников, помогал нам, придал нашей группе еще двух товарищей: журналиста - старшего политрука М. А. Усова и фотокорреспондента техника-лейтенанта В. М. Шведенко. А затем к нам прибыл из политуправления Забайкальского округа батальонный комиссар А. И. Табачков.

Мы собирали все, что помогало составить представление о противнике. И очень скоро нам стало ясно, что японский солдат - это продукт милитаристской обработки, в нем расово-шовинистические идеи господствующего класса укоренились достаточно прочно. Он слепо верил в божественное происхождение императора, беспрекословно подчинялся офицеру.

О Советском Союзе и Монгольской Народной Республике, как и об их армиях, японские солдаты знали мало, но и те сведения, которыми они располагали, были чудовищно искажены. Их убедили в "небоеспособности" Красной Армии, ссылаясь при этом на опыт русско-японской войны 1904-1905 гг. Им внушили, что императорская армия непобедима, потому что ее "охраняют боги". Одновременно офицеры предупреждали солдат о преследовании их семей, если они, солдаты, сдадутся в советский плен; стращали казнями и расстрелами, которые якобы ожидают их в советском плену. Вот почему солдаты часто предпочитали самоубийство плену. Религиозный фанатизм, жестокость офицеров, вплоть до мордобития, во многом объясняли беспрекословную исполнительность солдат. Характерно, что даже мордобитие они расценивали как "нормальное" явление и жаловались только на то, что "офицеры часто бьют ни за что".

В составе японских войск действовали две смешанные (пехотно-кавалерийские) маньчжурские бригады и до десяти баргутских полков (по 1000 сабель в каждом). Боеспособность этих частей была невысокой. Народ Маньчжурии вел партизанскую борьбу против японских оккупантов. Молодежь, мобилизуемая марионеточным правительством Маньчжоу-Го в армию, не хотела воевать, и только угроза расправы над семьями заставляла юношей становиться под ружье. В баргутских бригадах и маньчжурских полках находились японские офицеры - советники. Многие пленные солдаты-маньчжуры говорили нам: "Японцы захватили нашу родину, они хотят захватить и Монголию".

Разумеется, данные о противнике были далеко не полными. Но они позволили нам определить тематику выступлений. Листовки и звуковещательные программы, как нам представлялось, должны были вызывать у японских солдат отрицательное отношение к захватнической войне, подрывать их доверие к офицерам, развивать неприязнь к ним, ослаблять моральный дух в войсках, склоняя военнослужащих к переходу в советский плен. Среди же маньчжур и баргутов наша агитация должна была усиливать антияпонские настроения, обострять их ненависть к оккупантам. Мы призывали солдат вступать в партизанские отряды для борьбы с японскими захватчиками и к организованному переходу на сторону советско-монгольских войск, защищающих их интересы.

Наши предложения были одобрены командованием, и политработа среди войск противника заметно оживилась.

* * *

Боевые действия на Халхин-Голе, как известно, имели для советско-монгольских войск два периода: оборонительный (с начала конфликта и до 20 августа) и наступательный.

Отражая японский атаки, наше командование готовило войска к генеральному наступлению, накапливая необходимые силы и средства, обучая личный состав боевым действиям в сложных условиях. Соответственно развертывалась и политработа - в частях создавался высокий наступательный дух. В середине июля корпус был реорганизован в 1-ю армейскую группу войск.

В те дни политуправление Забайкальского военного округа передало политотделу 1-й армейской группы войск учебные редакции газет на японском, китайском и монгольском языках - более 30 журналистов, специалистов-востоковедов, переводчиков, полиграфистов с типографией и комплектом шрифтов-иероглифов (в 3000 знаков). В составе политотдела армейской группы создали штатное отделение по работе среди войск и населения противника. Возглавить это отделение было поручено мне. Вскоре к нам из Москвы прибыл и звуковещательный отряд в составе пяти грузовиков и спецмашин.