Михаил Бурцев - Прозрение

• Название: Прозрение
• Автор: Михаил Бурцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Ну конечно же, не пропагандистский трюк, а целенаправленное действие, призванное поддержать силу оружия, чтобы окончательно деморализовать противника. И прежде всего - 3-ю румынскую армию, по которой нанесли главный удар войска Юго-Западного фронта.

В первые три дня наступления стояла нелетная погода, поэтому листовки распространялись тайками прорыва! С улучшением погоды подключилась авиация, ежедневно доставлявшая окруженным румынским дивизиям по 40-80 тысяч экземпляров листовок, лозунгов-молний, пропусков в плен. Непрерывно вещали и мощные говорящие установки. И все это призывало, предлагало, требовало прекратить сопротивление, порвать с войной. В плену гарантировалось содержание согласно международным регламентациям, лечение больных и раненых. Указывался маршрут следования к сборному пункту пленных. Этот маршрут был для них дорогой к миру.

Начальник седьмого отдела политуправления Юго-Западного фронта полковник А. Д. Питерский поздней ночью докладывал по прямому проводу об агитоперации под кодовым названием "Кольцо", начавшейся 22 ноября.

- Как только были окружены 5, 6 и 14-я румынские дивизии в районе станции Распопинская, по личному указанию представителя Ставки генерал-полковника артиллерии Н. Н. Воронова 70 рупористов-агитаторов 21-й армии с разных точек переднего края непрерывно передавали условия сдачи в плен. Одновременно в расположение окруженных дивизий были посланы добровольцы-пленные для вручения ультиматумов, предъявленных командирами 63-й и 96-й стрелковых дивизий, о немедленной капитуляции.

- Разве парламентерами были только добровольцы из пленных? поинтересовался я.

- Нет конечно, - ответил Питерский. - И наши офицеры тоже. Первым парламентером был инструктор по работе среди войск противника из политотдела 96-й стрелковой дивизии старший лейтенант И. Я. Балашев. По приказанию полковника Г. П. Исакова, командира дивизии, он 21 ноября перешел линию фронта и предъявил ультиматум о капитуляции командиру блокированной 5-й румынской дивизии.

- Ну и как?

- Предложение было принято. Командир румынской дивизии сам руководил капитуляцией...

- Успешной ли оказалась агитация добровольцев из пленных?

- Да, успешной. Пленные румынские солдаты, которых распропагандировал и направил с текстом ультиматума пропагандист политотдела капитан Маломонт, убедили, правда не сразу, командира батальона 6-й румынской дивизии. Тот прислал письменное согласие о капитуляции. А затем вместе со своим штабом возглавил колонну солдат, которые с довольным видом - для них война кончилась - вышагивали в плен. Они были первыми. За ними вечером того же дня к нам организованно перешли еще 2300 солдат и офицеров. А 24 ноября, потеряв всякую надежду на сопротивление, капитулировали командиры 5-й и 6-й румынских дивизий. На сборном пункте состоялся митинг, - не скрывал удовлетворения Питерский. - Сотрудник седьмого отдела политуправления и агитаторы-антифашисты приветствовали пленных, подтвердили условия их содержания в лагерях. 1200 румынских солдат и офицеров в своих письмах "приветах на родину" благодарили судьбу. Их письма, подобно листовкам, были сброшены на окопы других румынских дивизий. Под угрозой истребления, без какого-либо сопротивления сдались в плен еще 30 000 румын, в том числе 3 генерала и 130 высших офицерских чинов. Пленные говорят, - закончил полковник Питерский, - что еще до прорыва их обороны они читали советские листовки, слушали агитпередачи и пришли к выводу: при первой же возможности надо сдаваться в плен.

Вечером 23 ноября меня пригласил к себе, в ЦК партии, А. С. Щербаков. Несмотря на поздний час, Александр Сергеевич не выглядел утомленным, напротив, был бодр и даже несколько возбужден. Помнится, я заметил про себя, что для хорошего настроения есть все основания - обстановка под Сталинградом вселяла надежду. И, как бы отвечая на мои мысли, начальник Главного политического управления горячо заговорил о наших насущных задачах:

- Теперь главное для нас - немецкие войска под Сталинградом. Сконцентрировать здесь максимально возможное количество пропагандистских сил и средств - вот что сейчас важно! Скоординировать усилия политорганов всех трех фронтов, чтобы бить в одну точку. - А. С. Щербаков немного помолчал и, как самое сокровенное, тихо и задумчиво произнес: - Для нас во всех отношениях было бы очень важно склонить как можно больше окруженных к капитуляции. - И пояснил: - Гитлер и его трубадуры уверяют, что немецкие солдаты, особенно офицеры, тем более генералы, никогда не сложат оружия перед русскими. Нам надо силой- оружия заставить их сделать это. - Он снова заговорил в полный голос: - Силой оружия и силой слова. Они должны капитулировать! Этим мы, во-первых, сохраним жизнь наших людей, во-вторых, спасем тысячи немецких солдат - они еще будут нужны новой Германии, а в-третьих, нанесем удар по нацистской пропаганде, престижу вермахта и самого Гитлера... - Снова пауза и снова размышление, в котором выверялось, взвешивалось каждое слово. - Конечно, это будет нелегко, скорее это даже будет трудно. В вермахте слишком почитаются "солдатская честь" и "клятва верности" фюреру. Но именно по этим "крепостям" мы и должны направить наш огонь. Главное сейчас - но упустить момента растерянности, охватившей окруженных...

А. С. Щербаков предложил мне с двумя сотрудниками отдела выехать на Сталинградский фронт для оказания помощи политорганам.

Я остановил свой выбор на старшем батальонном комиссаре Р. И. Унру, хорошо знавшем практику фронтовой пропаганды и немецкий язык, и старшем политруке Артуре Пике.

Я знал Роберта Ивановича Унру не первый год. Это был опытный пропагандист, окончивший Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. Мы перевели его к себе из политуправления Ленинградского военного округа, где он возглавлял отдел по работе среди войск и населения противника. Артур Пик, сын выдающегося деятеля Коммунистической партии Германии и международного рабочего движения Вильгельма Пика, с ранних лет включился в революционную борьбу.

27 ноября мы были уже на месте, в Средней Ахтубе, а на другой день беседовали с начальником седьмого отдела политуправления фронта полковником С. И. Тюльпановым. Из довольно подробной и, как вскоре убедились, объективной информации мы поняли, что если работа по деморализации 18-й и 20-й дивизий 3-й румынской армии проходила более или менее успешно, то немецкие войска труднее поддаются нашему воздействию. Во всяком случае, политуправлению фронта за последние 5-6 дней не удалось добиться чего-либо существенного. Выходит, немцы оправились после того "психологического паралича", в котором они оказались в результате нашего контрнаступления. Момент и в самом деле был упущен. Впрочем, настроение неуверенности, безусловно, присутствует в котле - к такому выводу пришли Р. И. Унру и А. Пик, беседовавшие с пленными, но оно, это настроение, не выходит за рамки дисциплины: самочинные действия прекратились, приказы исполняются. Офицеры по нескольку раз в день проводят с солдатами беседы, уверяя, что помощь фюрера на подходе, а окружение русских неплотное и оно не выдержит натиска деблокирующих войск. Словом, рассчитывать на массовую и добровольную капитуляцию в этих условиях не приходилось.

Предстояла дальнейшая ожесточенная борьба: группировка Паулюса, хотя она и находилась в окружении, была довольно мощной и боеспособной. Она получала по воздуху боеприпасы и продовольствие. Все это, конечно, облегчало ее положение. Но то, что группировка все-таки окружена, источник ее внутренней слабости, подтачивающий дух сопротивления. И это сопротивление тем скорее будет сходить на нет, чем раньше окруженные узнают о провале деблокирования, чем теснее будет сжиматься кольцо окружения. Следовательно, сильные стороны противника нам надо было всемерно ослаблять, а слабые - прежде всего факт окружения, перебои в снабжении, сужение кольца и т. д. - активно использовать как доводы в пользу капитуляции.

В тех условиях политорганы не могли ограничиться выпуском тематических листовок и агитпередачами. Было решено издавать специальный бюллетень "Последние известия для солдат немецких войск в сталинградском котле". Мы условились, что редактировать его будет Артур Пик, черпавший необходимый материал из общения с пленными и перебежчиками, а также из трофейных документов и радиоперехватов.

"Известия" выходили два-три раза в неделю. Вместе с сообщениями Совинформбюро в бюллетене печатались материалы, изобличавшие Гитлера, который лгал, уверяя, будто сопротивление 6-й армии обеспечивает "устойчивость всего фронта на Востоке". Наряду с этим доказывалась невыполнимость его обещания деблокировать окруженные войска. Каждый номер изобиловал рассказами о том, чему сами окруженные были очевидцами: о новых ударах Красной Армии, о сужении кольца, о растущих потерях в окруженной группировке, об увеличении числа раненых и обмороженных, не получающих должного ухода и лечения, о надвигающемся голоде. Материалы бюллетеня, как правило, иллюстрировались схемами, картами, фотоснимками. Печатались письма или отрывки из дневников, отражавшие настроения солдат, их откровения, признания, даже завещания, в которых они выражали "свою последнюю волю", просили прощения у родных за нанесенные им обиды и т. д.