Андрей Астахов - Девятый император

• Название: Девятый император
• Автор: Андрей Астахов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-289-02496-4

Древние законы больше не действуют: драконы истреблены, а с ними рухнуло Равновесие. Погиб последний представитель восьмой династии, его сын тоже объявлен умершим, а новый император объявил себя Богом и воскрешает мертвых. Что происходит на самом деле, знают лишь несколько человек – остатки некогда могущественного ордена рыцарей-магов. Но не им суждено вступить в битву с неведомым злом. Чтобы раскрыть тайну исчезнувшего принца, в невероятный поход в чужой мир отправляются стареющий воин-язычник и девочка-сирота. Лишь им дано зажечь давно угасший огонь и вернуть того, кто станет для империи последней надеждой.

---

– Зачем ты сжег каролит, старик? – прошелестел голос. – Я бы не смог тебя убить.

Ди Ривард не ответил. Он осел на пол, и последнее, что он увидел, было пламя очага – оно превратилось в яркую звезду и взлетело к потолку, пробив крышу, понеслось в ночное усыпанное звездами небо. И следом за этой звездой отправилась в вечность душа Римана ди Риварда.

Легат стер кровь с лезвий меча и кинжала. Эту работу он выполнил. Теперь начиналось настоящее дело. Но прежде ему предстоит долгий путь к землям сидов – туда, где близ старого имперского города Венадур находился вход в Круг.

Глава четвертая

Нет у меня папеньки,

Нет у меня маменьки,

Сирота я, сирота

Горемычная…

Народная песня

Воевода новоторжский Радим Резанович заболел. Неделю тому назад свозили съестные припасы в городской детинец, а ночью набат загудел нежданно-негаданно. Проснулся Радим, а за окном горницы – зарево, прямо у терема посадника пожар полыхает. Горели базы[3] с сеном и всякой рухлядью. Только позже, когда пламя погасили, обнаружил воевода, что в горячке выскочил на лютый мороз в исподней рубахе и без шапки. Теперь же лежал у себя в тереме в жару, кашлял так, что мочи нет. К воеводе позвали местных травников – те велели лежать, не вставая, растираться жиром и травяные отвары пить. Радим скрипел зубами в ярости, но только травники сказали, что дело серьезное. Крепко прихватила воеводу новоторжского Хрипуша.[4]

В первый день березозола[5] Радиму стало немного лете. Жар его отпустил, вот только слабость была такая, будто все кости из него повынули – ложку с похлебкой до рта не поднять. С утра пришел с докладом Яков Млын, княжий муж и десница Радимова в Торжке.

Когда князь новгородский Александр Ярославич давал Радиму приказ ехать в Торжок на воеводство, то сразу оговорил, что много рати не даст. Это удивило Радима. Торжок – город важный, почитай, новгородский пригород, ворота на Новгород. Сколько лет стоит Торжок, столько новгородцы с суздальцами за него дерутся. Через Торжок проходит серегерский тракт, по которому купцы с Северо-Восточной Руси на Новгород и обратно ездят, хлеб и прочие товары в Новгород везут. Здесь, по рекам Волга, Мста, Вазуза и Холохольня проходит граница с Суздальским княжеством. Но у князя был свой резон много воинов не давать. С запада приходят вести дурные, не лучше, чем с Суздальской Руси. Так что получил Радим в придачу к новгородской гривне еще тридцать дружинников и старого Якова Млына. Который еще у деда новгородского князя Всеволода был тиуном.

– Едешь в Торжок на воеводство не за-ради пустого сидения, – сказал напоследок князь, – зело худые вести с юго-востока приходят. Досыть[6] потерпели мы от соседей наших суздальцев, теперь же новая беда с юга идет, орды монгольские во главе с ханом своим Батыгой Чаногизовым. Донесли мне, что монголы Рязань дотла разорили и всю рязанскую землю в прах и пепел стерли, ныне же на Владимир идут. Может статься, и в наши земли пожалуют. Так что важное дело я тебе доверяю, Радим. В передовой дозор идешь. Ты муж опытный, просужий[7] и ратное дело знаешь.

Времени на сборы князь дал мало – едва хватило, чтобы проститься с женой и со стариками-родителями. Уезжал Радим с тяжелым сердцем. В Новгороде уже ходили слухи о том, какая необоримая силища навалилась на Русь с востока. Кто его знает, а вдруг монголы эти и до Новгорода дойдут? Или соседи, латыняне ливонские, охотники до чужого добра, незваными гостями пожалуют, пока рать новгородская вторжение с юга отбивать будет? Тревожно было Радиму. На прощание велел жене чуть что ехать к дальней родне на Тудоров Погост.

На пятый день пути уже за Селигером стали попадаться на дорогах сбеги[8] из Владимирского княжества. В большинстве своем это были те, кто покинул родные дома еще до вторжения врага в суздальские земли. Однако попадались и те, кто чудом спасся из сожженных монголами городов. Сбеги рассказали Радиму страшные вещи, когда воевода спросил про Батыгу и его воинство.

– Не люди это вовсе, а вурдалаки, сырое человечье мясо едят и кровь пьют, – говорили ему бабы, перебивая друг друга, – всех режут без милосердия и апосля себя токмо выжженную землю оставляют.

Радим отмахивался от баб, обращался к мужикам, интересовался вооружением монголов, способами боя. Сбеги отвечали охотно, понимали, что воин спрашивает не ради праздного интереса.

– Много их, боярин, – говорил ему седобородый мужик в добротном сером армяке, – Рязань они, сказывают, за пять днев взяли. Пращи у них есть хитрые, на полозьях; они их под город ставят и мечут через стены каменья пудов по двенадцать и огнянный снаряд, от которого пожар враз разгорается, и ничем энтот пожар погасить не можно. Есть у них еще лесины великие на качелях – ими стены ломают, – и лестницы, и всякий другой наряд, чтобы города брать. Они, сказывают, не токмо Рязань, но и прочие города взяли, а жителей всех посекли без всякой жалости. Теперича в Рязани ни единой души хрестьянской не осталось.

– Брешешь! – говорил Радим без злобы, но голосом властным и суровым. – Наче[9] расскажи, как они вооружены, как бьются. А ты мне страсти несусветные сказываешь.

– Не брешу, воевода, вот те крест! – Мужик крестился чинно, продолжал сказывать: – А воины они добрые, все говорят. Почти все в броне, в колонтарях, альбо кожаных доспехах. У иных шлемы с железными масками, будто личины человечьи. Из луков они знатно стреляют.

– Истинно сват говорит, – вмешался другой сбег, – сам видел, как мунголы стрелы мечут. Стрелы у них невиданные, со свистульками, как летят, так воют, чисто ведьмы. Кольчуги и щиты прошибают, да.

– А главное, боярин, – добавил первый, – много их. На стены рязанские лезли они яко прузь,[10] во множестве великом, так что у защитников рязанских руки уставали их рубить. На одного рязанца по сту монголов приходилось – как тут сдюжишь? Сказывают, Батыга нечестивый на Русь привел столько воинов, что коли кажный из них на землю бросит по малому камешку, то будет башня до неба высотой.

– И это брехня, – возразил Радим. – Ну и дел-то, что побил Батыга рязанцев? Что суздальцев побьет, тоже невелика беда. А нас, новгородцев, не побьет.

В Торжке Радим застал почти панику. Город был полон беженцев, не только русских, но и иноземцев – булгар, половцев, ляхов, ливонцев, арабов. В первый же день по приезде собрали при воеводе всех больших людей от каждого городского конца. Радим зачитал им свою харатью, показал княжескую гривну, чтобы поняли, кто он, зачем тут и что собирается делать.

Депутаты новоторжские выслушали воеводу – по их лицам было видно, что радости большой от новых обязанностей и повинностей, наложенных воеводой, они не испытывают. Но слухи о несметных и кровожадных монгольских полчищах пугали всех. Приезд воеводы с воинским отрядом, пусть небольшим, но хорошо вооруженным и состоящим из профессиональных воинов, давал некоторую надежду.

Весь сечень[11] горожане и ополченцы под руководством Радима и Якова Млына укрепляли город. Скаты под стенами расчистили до берега Тверца и полили водой так, что ногу нельзя было поставить. Радим собственноручно обстучал в пряслах каждое бревно, чтобы найти гнилые и треснувшие, и если какое-нибудь место казалось ему не очень прочным, стена тут же укреплялась. Всех городских кузнецов обязали ковать оружие, а сбегов пускали в город с одним условием – часть их имения забиралась на оборону. Если имения не было, самого сбега или его близких зачисляли в ополчение. Через две недели Радим набрал еще двести человек ополченцев из горожан и сбегов и сам наблюдал, как мужики учатся обращаться с копьями, топорами и луками.

– Придут монголы, – говорил он мужикам, – одно у нас будет спасение: крепко стоять на стенах, защищая город и живот свой. Кто побежит, получит стрелу в спину. Кто будет смуту чинить, сам стервеца зарублю!

Особой заботой было съестное. Всю снедь, что свозили в город купцы и крестьяне, Радим велел записывать и учитывать. Часть хлеба отправляли в Новгород, другую забирали на осадный припас. Продавать съестное на торжище в городе могли только те, кто сдал воеводе оброк натурой – зерном, мясом, солью, рыбой свежей, сушеной или копченой, салом или медом. С иноземцев взял налог деньгами, по четверти рубля с человека. Припасы свозились в детинец, и вот надо же – занялся в амбарах пожар, то ли от искры случайной, то ли вражина какая подожгла. Хорошо, вовремя спохватились, пламя разгореться не успело.

Млын начал с обычных дел: закончена починка южной стены, за валом набито еще несколько сот рожнов для защиты от конницы. Купцы из Старой Руссы привезли в город тридцать подвод с зерном, мороженым мясом и рыбой в тузлуках. Продолжается обучение рати. Денежных сборов за прошлый день сделано на одиннадцать кун с четвертью. Радим слушал, кивал головой.

– Все у тебя?