В Бурцев - Календарь Русской Революции (Январь)

• Название: Календарь Русской Революции (Январь)
• Автор: В Бурцев
• Жанр: История

---

На вопрос председателя об его имени, Нечаев отказался отвечать, заявив, что подсудимым себя не считает, что он, как эмигрант, перестал быть подданным русского императора и не признает формальности русского судопроизводства. После этого заявления Нечаева вывезли из зала суда и решили дело слушать в его отсутствии. По различным поводам Нечаева несколько раз приводили в суд, но он каждый раз в резкой форме подчеркивал свое непризнание суда. На вопрос председателя, не имеет ли Нечаев чего-либо сказать в свое оправдание, Нечаев заявил: "Я считаю унизительным для себя защищаться от клеветы, очевидной для всех. Вся Россия знает, что я преступник политический. Повторяю то, что сказал графу Левашеву: правительство может отнять у меня жизнь, но честь останется при мне".

Суд приговорил Нечаева к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы в рудниках, на 20 л. При выходе из залы суда Нечаев снова прокричал; "Да здравствует Земской Собор! Долой деспотизм!"

В том же году Нечаев был заключен в Алексеевский равелин и там умер в 1883 г.

1884. По приговору партии Народной Воли, рабочим П. Л. Антоновым убит в Харькове шпион Ф. Шкряба.

1904. Разгром тверского земства.

Министру внутренних дел было предоставлено: назначить на текущее трехлетие председателей и членов тверской и новоторжской земских управ; отменить предполагавшиеся чрезвычайные земские собрания; сохранить на 1904 г. сметы и раскладки предшествующего года и воспретить пребывание в пределах Тверской губ. лицам, "вредно влияющим" на ход земского управления.

Эти меры, противоречащие "Положению о земских учреждениях" и другим законам о земстве были приняты с целью "устранения главнейших из обстоятельств, препятствующих {19} правильному течению земского дела в Тверской губернии". Земским учреждениям Твер. губ. ставится в вину, что их "деятельность давно уже обращает на себя внимание направлением, не соответствующим требованиям госуд. порядка", а губ. земство специально обвиняется в том, что "за последние годы" его "вредное настроение еще более усугубилось, выражаясь, между прочим, в неуместных суждениях в земских собраниях, бесплодно волновавших умы, и в постоянном стремлении, хотя бы с явным ущербом для дела, идти наперекор местной власти",

Министр и губернатор широко воспользовались предоставленными им полномочиями.

1905. Многолюдные митинги во всех 11-ти Отделах Общества фабричных и заводских рабочих.

Читается и принимается текст петиции, составленной от имени рабочих.

-"- Общественные деятели: Н. Ф. Анненский, К. Арсеньев, И. В. Гессен, М. Горький, Н. И. Кареев, E. И. Кедрин, В. А. Мякотин, А. В. Пешехонов, В. И. Семевский и рабочий Д. В. Кузин обратились к Святополку-Мирскому и Витте с просьбой принять меры к избежанию кровопролития 9 января. Святополк-Мирский их не принял, а Витте заявил, что ничего не может сделать. 10 января все депутаты были арестованы, при чем их обвинили в составлении 9 января воззвания к офицерам, в котором заклинают офицеров не стрелять в народ.

9.

1905. Расстрел народа в Петербурге.

Подобно Липецкому съезду, событию первого марта и всеобщей забастовке на юге России в 1903 году, девятое января в Петербурге является крупнейшим событием в истории освободительной борьбы и открывает собой новую революционную эпоху.

Таившаяся до того времени в глубине народной души вера в авторитет существующей власти и надежда на мирное разрешение великих народных нужд, послужившая стимулом шествии народа к Зимнему дворцу, были разрушены залпами {20} 9-го января: между народной Россией и бюрократическим режимом легла в этот день непроходимая пропасть.

-

Как и в забастовке 1903 года на юге России, в движении 9-го января не малую роль сыграла зубатовщина, свившая себе в СПБ гнездо в "Собрании рус. фаб.-зав. рабочих". Созданное охранным отделением для борьбы с революционным движением "Собрание" способствовало революционизированию масс, так как вносило организацию в широкие рабочие слои, куда революционные партии при своем подпольном существовании проникали только медленно и с большим трудом. Тщательно избегая постановки политических вопросов, руководители "Собрания", сами того не замечая, революционизировали массы, для которых связь их экономического положения с политическим гнетом, господствующим в стране, становилась вследствие бесплодности чисто-экономической борьбы очевидной и без агитации.

Начав с экономических требований в зубатовском "Собрании", рабочие не могли не перейти к политической борьбе; начав забастовку из-за столкновения с администрацией одного завода, они быстро прокламируют всеобщую стачку и вступают открыто на революционный путь. Такова неизбежная эволюция зубатовщины, такова неумолимая логика всякой правительственной провокации. Ставленник охранного отделения - Гапон становится организатором всеобщей политической забастовки, героем и руководителем первого могучего революционного выступления широких слоев пролетариата, вдохновителем народного движения 9-го января, ставшего началом русской революции.

Забастовка в Петербурге началась на Путиловском заводе, где за несколько дней до того было уволено несколько рабочих. Депутация от "Собрания фабр.-зав. рабочих" к директору завода с требованием приема рабочих обратно успеха не имела, и 3 января завод стал. 4-го к забастовке путиловцев примкнул сначала Семяниковский, а за ним и другие заводы за Невской заставой. 5-го и 6-го к забастовке примкнули почти все заводы и мастерские, и забастовка в Петербурге стала всеобщей.

Бастовало около 200.000 человек. Но это не была стачка из сочувствия к путиловцам. Это был взрыв революционной энергии пролетариата, которая искала только повода, чтобы проявиться. Поэтому, среди рабочих {21} требований, только у путиловцев, да и то только в первые дни забастовки, имеется пункт о принятии обратно уволенных товарищей. На прочих заводах формулируются широкие рабочие требования: сначала общеэкономические, а вскоре затем и политические.

В петиции к царю, в которой стремления рабочих получили свою окончательную формулировку, наряду с требованиями, касающимися условий труда, имеются чисто политические требования, вплоть до Учредительного Собрания на основе всеобщего избирательного права. За три дня всеобщей забастовки политическое развитие рабочих масс сделало гигантский скачок вперед: нетронутая серая масса стала за эти дни сознательной революционной силой.

Идея шествия ко дворцу и подачи петиции царю появилась как-то внезапно и мгновенно овладела массами. Эта форма наиболее соответствовала тому состоянию наивной веры, в каком широкие народные массы находились до 9-го января. Как только появилась петиция, она была покрыта десятками тысяч подписей. 7-го и 8-го в массы проникают тревожные слухи, и начинают раздаваться призывы к оружию, но народ отвергает их в своем экстазе. Полный небывалого революционного подъема, народ проникнут глубокой верой в правоту своего дела и в торжество правды: его не посмеют тронуть, не посмеют не допустить к царю; безоружный и смиренный пойдет он в этот день, и все преграды, отделяющие его от царя, падут сами собой.

Не так смотрели руководители рабочих и интеллигенция. Они пытались, как могли, предотвратить надвигающуюся катастрофу. Гапон написал письма царю и Святополк-Мирскому, в которых извещал их о готовящемся шествии и от имени рабочих гарантировал неприкосновенность личности царя. Правительство, между тем, либо колебалось и не знало, как поступить, либо решилось на сознательную провокацию. Не нарушая и не препятствуя организации шествия, правительство, видимо, что-то готовило, но еще 8-го не было точно известно, допустят ли шествие или нет. Только к вечеру стало категорически известно, что правительство решило не пустить рабочих в город и мобилизовало военные силы. Ночью к мин. вн. дел и пред. комитета министров Витте была отправлена депутация от петерб. интеллигенции с просьбой не допустить кровопролития. Депутация только убедилась, что кровопролитие {22} неизбежно, и Петербург с тревогой и опасением стал ждать следующего дня.

Собраться у Зимнего дворца, предположено было в 2 часа дня, а потому шествие началось очень рано. Во многих местах шествие напоминало крестный ход - все было проникнуто какою-то религиозной торжественностью.

У Нарвских ворот, на Шлиссельбургском тракте, на 5-й линии Васильевского Острова, у Троицкого моста на Петербургской Стороне, на Адмиралтейском проспекте и во многих других местах солдаты и конница преграждали путь рабочим и залпами расстреливали толпу. Только немногие дошли к назначенному часу к дворцовой площади, оцепленной со всех сторон солдатами и казаками.

Здесь повторились те же сцены расстрела безоружной толпы. Сотни мужчин, женщин и детей пали в этот день жертвой своей наивной веры смирения и покорности. Залпы пробудили толпу, и она бросилась прочь от того места, откуда она незадолго до того благоговейно ждала мира и правды. В безумном ожесточении люди бросились навстречу войскам, и вновь и вновь падали жертвы. Страх у людей пропал. Ими руководила ненависть и обида. На окраинах стали появляться баррикады, и на них развевались красные знамена - символ того, что наивная вера, двинувшая народ к Зимнему дворцу, заменилась революционным сознанием и жаждой борьбы.