Ольга Клюйкова - Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини

• Название: Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини
• Автор: Ольга Клюйкова
• Издательство: Музыка
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990

В книге в популярной форме освещается богатая событиями творческая биография выдающегося итальянского композитора Дж. Россини, вписавшего немало славных страниц в историю мирового музыкального театра, рассказывается о различных произведениях автора «Севильского цирюльника».

Для самого широкого круга любителей музыки.

---

И вот начались репетиции, на первые из которых Кольбран приходила кипящая от возмущения. Этот дерзкий мальчишка посмел выписать в вокальных партиях все колоратурные украшения! Это беспрецедентный случай! Испокон веков певцы сами украшали свои партии, соревнуясь друг с другом в обилии и сложности пассажей. Изабелла сопротивлялась, но, будучи по природе хорошим музыкантом, не могла не отдать должное справедливости и точности замечаний молодого маэстро, которые помогали и в создании образа ее героини, и в более выгодной подаче музыкального материала. Несколько остроумных шуток окончательно сломали предубеждение знаменитой примадонны. И тогда она увидела, что хотя все украшения и выписаны, но подобраны с большим вкусом и знанием дела, что придавало невесомую легкость и восхитительно чистое сверкание самым сложным колоратурам. Но что же тут удивительного? Ведь недаром еще в 14 лет Джоаккино был избран членом Болонской академии за свое изумительное пение. Он являлся большим знатоком этого искусства. Поэтому и решился на такое дерзкое новшество. Думал ли Россини в те дни, что совершает реформу оперного пения? Вряд ли. Были ли его действия продуманными? Безусловно. Россини всем своим существом и всеми своими мыслями стремился к правдивости и красоте своей музыки. А теоретически этот шаг будет обоснован значительно позже: «…Хороший певец для хорошего исполнения своей партии должен быть достойным интерпретатором замыслов композитора и стараться передать их со всей энергией и наивозможной силой».

И вот наконец долгожданное 4 октября 1815 года… Театр «Сан-Карло» блистает огнями и бриллиантами собравшихся дам. На первом представлении оперы Россини присутствовал весь двор, ведь опера была поставлена в честь именин наследного принца. Звуки увертюры невольно привлекли всеобщее внимание. Они просто заворожили слушателей своей необычайной трепетностью и жизнерадостной энергией. Никому и в голову не пришло, что эта музыка уже звучала два года назад в миланском театре «Ла Скала» перед оперой-сериа «Аврелиан в Пальмире». Но она удивительно хорошо подошла и к этой опере-семисериа (полусерьезной).

Слушатели внимательно следят за музыкальным действием, которое напряженно развивается. И здесь они вновь встречаются с нововведением Россини – развитыми характеристиками образов. Итальянцы привыкли, что на сцене действуют герои-маски. Вот добрый – вот злой, вот веселый – вот грустный. Подобное разграничение коренилось еще в национальном итальянском жанре – комедии дель арте. Однако Россини, который хотел добиться правдивости изображаемого, отошел от этого принципа. Самое полное освещение в опере «Елизавета, королева Английская» получает образ самой королевы. Внимание молодого автора к тонким психологическим нюансам делает характеристику главного персонажа яркой и выразительной.

Опера начинается с одного из счастливых моментов в жизни английской властительницы. Она ожидает вернувшегося с победой возлюбленного – герцога Лейчестера. Здесь перед слушателями предстает не грозная королева, а просто женщина, любящая нежно и страстно. Аккомпанированный речитатив, предшествующий каватине, очень развит мелодически. Раскачивающийся шестидольный ритм придает мягкость и плавность волнообразной мелодии, порхающие украшения подчеркивают радость героини. Зал восторженно замер от виртуозных колоратур Изабеллы Кольбран, которые щедро и умело написал для нее Джоаккино. Интересно, что сама каватина звучит в маршеобразном ритме. В музыке ощутимо торжествующее ликование Елизаветы. Мелодия каватины вновь полна изысканных и изящных колоратурных украшений, хотя основа ее простая и запоминающаяся, близкая народным песням, ведь именно народные интонации лежали в основе музыкального сознания молодого пезарца.

Но вот Лейчестер прибыл. Нет, Елизавета отлично умеет владеть собой. Никто не узнает о ее трепетной надежде. И в следующем речитативе с хором перед слушателями возникает могущественная королева. Ее интонации исполнены сдержанного достоинства и властного спокойствия, характер их более отстраненный, ярко выраженного декламационного свойства.

А Лейчестер полюбил другую. Еще в походе против шотландцев он тайно женился на юной Матильде, дочери казненной Марии Стюарт. Об этом он рассказывает своему другу, герцогу Норфолку. Но тот завидует Лейчестеру и хочет погубить его, выдав тайну королеве.

В сцене предательства Норфолка, когда королева узнает, что Лейчестер любит другую, композитор раскрывает целую гамму чувств, нахлынувших на героиню. С одной стороны, она властно требует, чтобы Норфолк открыл ей правду. В ее речитативе господствуют повелительные нотки. Однако недобрые предчувствия придают ее интонациям оттенок обреченности. Партия королевы приобретает минорную окраску (соль минор), в ней появляются ниспадающие, никнущие фразы. Елизавета ошеломлена страшной вестью. Состояние растерянности тонко раскрывается тем, что в партии героини сначала повторяется мелодия Норфолка. Но вскоре в душе королевы просыпается оскорбленное самолюбие, она готова мстить. И вновь в речитативе Елизаветы звучат решительные интонации, исполненные властной уверенности, что подчеркивается декламационностью, обостренным ритмом, широкими восходящими скачками. В оркестре на слове «pйrira» («будет наказан») появляются напряженные неустойчивые гармонии. Елизавета – человек действия. Она хочет заставить Матильду отказаться от Лейчестера. Молодая женщина находится во власти королевы, ведь она, чтобы быть с любимым мужем, переоделась одним из шотландских заложников, а державная соперница догадалась о том, кто она. Скрытая угроза звучит в диалоге королевы и пленницы. Грузно восходящая мелодическая линия в партии царственной влюбленной создает образ страшного королевского гнева, готового обрушиться на непокорную. Созданию тревожной взволнованной атмосферы способствуют стремительные отрывистые пассажи в оркестре, как бы подстегиваемые аккордами на сильных долях.

Когда просматриваешь эту оперу, невольно думается, как же мог такой чуткий мастер, как Россини, обратиться к такому далекому по мысли от современной ему действительности сюжету? Конечно, драматические открытия здесь налицо, но как же соотносится эта опера со своим временем? Ведь каждый настоящий художник становится зеркалом своей эпохи. А эпоха Россини – это эпоха мощного подъема национально-освободительного движения. Конечно, «Елизавета» писалась для придворного торжества, но не мог такой композитор, как Россини, хоть в чем-то не проявить свои демократические настроения. И вот в пышной опере, предназначенной для королевских празднеств, гневно зазвучал протест против тирании! Заметно увеличена роль народа!

Дело в том, что королеве не удалось ничего добиться от Матильды. Лейчестер брошен в тюрьму, а его солдаты, полные сочувствия к своему командиру, хотят освободить его. Звучит развернутая хоровая сцена во дворе тюрьмы, передающая психологический настрой солдат. Ее средства музыкальной выразительности просты. Для достижения эффекта единства настроения всех участников этой сцены Россини дает унисонное звучание всех хоровых партий, за исключением эпизодически более развитой партии басов. Это явилось новым и неожиданным приемом у молодого композитора, поскольку мелодическая линия этой партии почти всегда менее разработана по сравнению с другими голосами. Преобладание унисонного звучания мужского хора, предельно простая гармония воссоздают мужественный, сильный образ солдатской массы.

Норфолк проникает в тюрьму и снова клянется Лейчестеру в дружбе. А того ждет казнь. Ведомая чувством любви, тайно приходит к возлюбленному королева. Интонации ее обращения к заключенному исполнены скорби и гордого величия любящей женщины. На фоне оркестровой педали звучит речитатив героини, основанный на сочетании декламационности с ниспадающими ходами в пунктирном ритме и распевности с мягким и плавным волнообразным движением мелодии и ровной ритмикой. Когда же брат Матильды спасает королеву от кинжала Норфолка и выясняется, что изменник именно Норфолк, она прощает Лейчестера и Матильду. В этот момент партия героини насыщается сложнейшими изысканными колоратурными украшениями: «Встаньте, прекрасные, благородные души».

Отныне удел Елизаветы – радость и милосердие. Но королева как бы уговаривает сама себя (ремарка da se, то есть «про себя»). Мелодия упрощается, теряет изящество, столь свойственное россиниевскому музыкальному языку. Отсутствие колоратур и ритмическая выровненность настораживают и позволяют заключить, что «радость» носит чисто внешний характер. Елизавета не может простить, не может забыть свою любовь.

Какая сложная и интересная получилась роль для прелестной примадонны Изабеллы! Какой противоречивый и сильный характер вышел у Елизаветы! Нет, такая драма не может кончиться ничем хорошим, такой клубок чувств и страстей не распутывается, а разрубается. Но традиция есть традиция, и Джоаккино вынужден ей подчиниться. Всем своим нутром он чувствовал логическую необоснованность торжественного апофеоза в завершении этой оперы. И результатом явилась внутренняя холодность финала. А Россини объяснил: «Елизавета, даже давая прощение, остается королевой. Для такого высокомерного сердца самое великодушное по виду прощение все-таки составляет политический акт. Какая женщина, Даже не будучи королевой, может простить такое оскорбление, как Предпочтение другой женщине?»