Ольга Клюйкова - Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини

• Название: Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини
• Автор: Ольга Клюйкова
• Издательство: Музыка
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990

В книге в популярной форме освещается богатая событиями творческая биография выдающегося итальянского композитора Дж. Россини, вписавшего немало славных страниц в историю мирового музыкального театра, рассказывается о различных произведениях автора «Севильского цирюльника».

Для самого широкого круга любителей музыки.

---

Однако этот «отдых» от оперного творчества длился недолго. Во второй половине мая импресарио театра «Сан-Карло» вновь предложил композитору работу над новой оперой, либретто к которой написал неаполитанский драматург Чезаре делла Балле, герцог ди Вентиньяно. Сюжет он заимствовал из трагедии Вольтера «Магомет II». Хотя местная пресса пела либреттисту дифирамбы, пьеса получилась лишенной действия, наполненной неправдоподобностя-ми и ужасно корявой по форме. Но Россини привлекла эта тема, в которой раскрывался извечный конфликт между чувством и долгом и прозвучали героико-патриотические мотивы. Россини с удовольствием принялся за работу, но… осторожно. Неужели насмешник Джоаккино стал чего-то бояться? Смех-то смехом, а привычка привычкой. Дело в том, что итальянцы – очень суеверный народ. Испокон веков у них считается, что нечистая сила все время вертится около людей и не упускает случая навредить. Чтобы отогнать ее, надо выставить вперед два пальца левой руки. Левой потому, что правой в то время можно работать. По Неаполю в то время ходили слухи, что у герцога Вентиньяно дурной глаз. Рассказывали, что и Россини для отвода нечистой силы во время работы над партитурой «Магомета II» держал два выставленных вперед пальца левой руки! Наверно, народное средство помогло? Ведь опера оказалась удачной.

Ну, а если серьезно, то вначале Россини очень торопился, думая, что оперу придется ставить в том же сезоне, но премьеру назначили на осень, а потом и вовсе отложили. В июле 1820 года в Неаполе вспыхнуло восстание карбонариев. Театральная жизнь города прекратилась, да и сам маэстро не мог остаться в стороне от таких волнующих событий. Его прогрессивные демократические взгляды были общеизвестны. Джоаккино записался в национальную гвардию. Говорят, что он даже сочинил «Гимн борьбы за конституцию». Во всяком случае, полиция установила за ним строгий надзор, а в венецианском архиве сохранилось следующее предписание:

«Венеция, 3 марта 1821 г., № 783.

гг. Начальникам полиции

Известно, как сильно заражен революционными идеями знаменитый композитор Россини, находящийся в настоящее время в Неаполе. Я заранее предупреждаю об этом г. Начальника полиций не только с тем, чтобы в случае прибытия во вверенный его надзору округ композитора Россини за последним был установлен строжайший надзор, но и для того, чтобы г. Начальник полиции особенно тщательно проследил, кто те люди, с которыми, стремясь дать выход своему революционному энтузиазму, установит Россини связь. Обо всем замеченном прошу немедленно прислать мне точное донесение. Кубек».

А революция в Неаполитанском королевстве все-таки победила. Королю Фердинанду пришлось дать своему народу конституцию, в стране появилось буржуазно-либеральное правительство.

Когда установился порядок, возобновилась и концертно-театральная жизнь Неаполя. Состоялась наконец премьера «Магомета II», которая прошла 3 декабря 1820 года. Несмотря на актуальность проблем оперы, она встретила довольно холодный прием у слушателей. Новизна формы, обогащенная гармонизация инструментовки неприятно удивили неаполитанских театралов, которые всегда больше всего ценили виртуозность стиля и мелодическую красоту. И только потому, что все это появилось в опере Россини, которого все так любили и уважали, не было провала. Как же все-таки публика не любила ничего нового!

За прошедшие три года Россини писал в основном «серьезные» оперы. Неожиданная перемена вкусов? Да нет, скорее закономерность. Просто о многом хотелось говорить без смеха. Сказывалось и то, что новое течение в искусстве – романтизм – вносил свои коррективы и в музыку. А это влекло и новые средства. Новаторство Россини отличалось тем, что кардинально композитор ничего не менял. Зато новый взгляд на традиционные приемы, их новые сочетания и применение давали удивительные результаты. Впрочем, почему удивительные? Вполне логичные и закономерные, хотя и несколько неожиданные в своей «знакомой» новизне.

Глава 12. РИМСКИЙ КАРНАВАЛ И КОНЕЦ ХОЛОСТЯЦКОГО ЖИТЬЯ

После проведения обязательных по контракту спектаклей Россини отправился в Рим. К карнавальному сезону 1821 года Вечный город ждал его новой оперы. На сей раз премьера должна была состояться в театре «Аполло», импресарио которого был некто Вестрис. Для театра являлось большой удачей заключить договор с таким знаменитым композитором, потому-то довольный импресарио и дал объявление в газету, не только пообещав римлянам новую работу любимого ими композитора, но даже сообщив ее название – «Матильда».

Как всегда, Джоаккино остановился в доме своего друга Картони. Он сразу хотел приняться за сочинение, но не тут-то было! Сложности начались с либретто, которое должен был написать один неаполитанский поэт. Но ко времени отъезда Россини в Рим заказ не был выполнен, готов был только I акт, а когда Россини ознакомился с ним, то он оказался негодным. Снова перед Джоаккино встала проблема поиска интересного сюжета и человека, способного быстро превратить его в либретто. Им стал Якопо Ферретти. У него в работе находилась мелодрама «Ужасный Коррадино», были готовы уже пять сцен. Однако поэт не собирался заканчивать свою пьесу текущей зимой, потому что был загружен: только в этом сезоне должны были пойти оперы Мерканданте и Грациоли с его либретто. И все же когда Россини прочитал готовые стихи, он понял, что это то, что ему надо. Как композитор убедил занятого поэта – неизвестно, но тот взялся за создание либретто для нашего маэстро!

И все-таки либретто было готово только к началу февраля. А в Риме шумел и смеялся, пел и танцевал один из самых веселых народных праздников – карнавал! Шутки, переодевания, розыгрыши, разве мог такой человек, как Россини, не принять участия в этих увеселениях? Тем более что подобралась такая занятная компания: Паганини, приехавший в Рим с концертами, композитор Пачини, певица Липпарини, для которой предназначалась главная роль будущей оперы, их приятель Д'Ацельо. И всех их объединял Россини, чьи искрометное веселье, неувядающий оптимизм и огромная жизненная сила могли расковать даже такого мрачного и нелюдимого человека, как Паганини. Только Джоаккино мог заставить его искренне и простодушно смеяться. Тепло дружеского общения в отношениях двух музыкантов дополнялось еще и взаимным профессиональным уважением. Они понимали друг друга. Живейшая симпатия, связывавшая их, основывалась и на сходстве их художественных темпераментов, и на любви к острому словцу, ведь таинственная мрачность Паганини, ставшая легендарной среди непосвященных, не мешала ему быть веселым и насмешливым с таким же художником, как он сам.

И вот однажды компания Россини решила устроить забавный маскарад – переодеться нищими слепцами и просить милостыню. Представление было намечено на «Жирный четверг» (начало масленицы-карнавала). Быстро сочинили жалостливые стишки:

Слепы мы, и рождены мы,
Чтоб на жизнь нам подавали.
В день веселья карнавала
Дайте милостыню нам.

Россини приспособил к ним музыку. И тут он остался верен своим привычкам: начальная мелодия заимствована из оперы «Риччардо и Зораида», прозвучавшей три года назад в Неаполе! Придумали друзья и забавную одежду: снизу – элегантный костюм, а сверху – лохмотья и обноски. «Россини и Паганини, – вспоминал Д'Ацельо, – должны были изображать оркестр, бренча на гитарах. Они задумали облачиться в женское платье. Россини увеличил свою и без того избыточную полноту, искусно подложив толщинки из пакли, вид у него получился невероятный! Паганини же, сухой как доска, с лицом, подобным грифу скрипки, переодетый женщиной, казался вдвойне тощим и долговязым»-Можно представить себе, какое впечатление производила эта честная компания! И в таком виде они побывали у некоторых знакомых, прошлись по главной улице карнавала – Корсо – и участвовали в ночном балу.

В разгар карнавального веселья в театре «Аполло» прошла премьера оперы «Белый пилигрим» довольно посредственного композитора Грациоли. В угождение вкусам противников новой школы в ней было все по старинке. А успех оказался ошеломляющим Россини и его друзья знали вкусы публики, и все же они не могли не посмеяться. Как вспоминал Пачини, друзья быстро разучили хор из понравившейся публике оперы, «причесались и оделись по моде старых учителей музыки, то есть в черные тоги и большие парики, загримировали лица черными и красными разводами», а в руки взяли ноты. Эта живописная группа прошествовала по Корсо, затем остановилась перед кафе. Если раньше «музыканты» вызывали смех, смешанный с удивлением, то вдруг все поняли насмешку. В толпе начал зреть гнев на смельчаков, посягнувших на оперу и ее автора. Они «предосторожности ради стали отступать в разные стороны и поскорее смылись».