Дмитрий Галковский - Бесконечный тупик

• Название: Бесконечный тупик
• Автор: Дмитрий Галковский
• Жанр: Философия

«… книга на самом деле называется „Примечания к „Бесконечному тупику““ и состоит из 949 „примечаний“ к небольшому первоначальному тексту.

Каждое из 949 «примечаний» книги представляет собой достаточно законченное размышление по тому или иному поводу. Размер «примечаний» колеблется от афоризма до небольшой статьи. Вместе с тем «Бесконечный тупик» является всё же не сборником, а цельным произведением с определённым сюжетом и смысловой последовательностью. Это философский роман, посвящённый истории русской культуры XIX-XX вв., а также судьбе «русской личности» – слабой и несчастной, но всё же СУЩЕСТВУЮЩЕЙ.

Структура «Бесконечного тупика» достаточно сложна. Большинство «примечаний» являются комментариями к другим «примечаниям», то есть представляют собой «примечания к примечаниям», «примечания к примечаниям примечаний» и т.д. Для удобства читателей публикуется соответствующий указатель, помещённый в конце книги…»

---

В «Вехах» было гордо заявлено, что подавляющее большинство русских философов придерживалось явно идеалистического направления и лишь несколько второстепенных имён, да и то часто с натяжкой, можно отнести к материалистам. Истина эта затем на протяжении десятилетий с удовольствием повторялась эмигрантскими историками русской философии. Хотя можно было бы и задуматься: если выслали их за границу, если такой успех после Октября у Чернышевских и Писаревых, то ведь не на пустом же месте. Ведь так не бывает, чтобы в один день по мановению волшебной палочки. Конечно, нужно быть западным человеком или уж совсем негодяем, чтобы утверждать, что Советская власть это лишь модификация царизма. Переворот полнейший, абсолютнейший. Революция, ничего общего. Но, повторяю, ведь не на пустом месте же, не на пустом. Не было ли всё предопределено гораздо ранее в сфере наиболее динамичной, забегающей вперед, в сфере духовной, сфере духовно-материальной, количественно духовной – просто в тиражах книг, в разделе книжного рынка. По-моему только так и могло быть. Пусть и 5-6 имён, пусть это лишь какие-то сучки-задоринки на древе отечественной мысли, но ими-то всё и завалено, ими-то всё в количественном отношении и задавлено. А качество в культуре определяет лишь будущее, часто далёкое. Настоящее же, ближнее, определяет вал. 1898 год. Белинский – 491 статья, Киреевский – 3. Всё. Достаточно. Для ближайших 20 лет неважно, что три эти статьи написали, например, Розанов, Соловьёв и Толстой, а 90% статей о Белинском написаны провинциальными щелкопёрами; неважно, что 100% статей о Киреевском написаны искренне, а о Белинском 90% фальшиво или равнодушно.

781

Примечание к №772

Удивительно, как точно понимал Достоевский суть национальной психологии.

Из «Дневника писателя»:

«Незнакомый русский если начинает с вами разговор, то всегда чрезвычайно конфиденциально и дружественно, но вы с первой буквы видите глубокую недоверчивость и даже затаившееся мнительное раздражение, которое, чуть-чуть не так, и мигом выскочит из него или колкостью, или даже просто грубостью, несмотря на всё его „воспитание“, и, главное, ни с того ни с сего. Всякий как будто хочет отмстить кому-то за своё ничтожество, а между тем это может быть вовсе и не ничтожный человек, бывает так, что даже совсем напротив. Нет человека, готового повторять чаще русского: „какое мне дело, что про меня скажут“, или: „совсем я не забочусь об общем мнении“ – и нет человека, который бы более русского (опять-таки цивилизованного) более боялся, более трепетал общего мнения, того, что про него скажут или подумают. Это происходит именно от глубоко в нём затаившегося неуважения к себе: при необъятном, разумеется, самомнении и тщеславии. Эти две противоположности всегда сидят ПОЧТИ во всяком интеллигентном русском и для него же первого и невыносимы, так что всякий из них носит как бы „ад в душе“».

782

Примечание к №759

От каждой брошюры рыжего мурина за версту серой несёт.

Несомненно, в отношении к религии у Ленина было что-то ГЛУБОКО патологическое. Сама мысль о Боге вызывала у него приступ головокружения и тошноты. Религия в его мозгу прочно отождествлялась с трупами, ядами, экскрементами, червями и всякого рода половыми извращениями. В этом отношении типично известное письмо Горькому, где Ленин писал:

"Говорить о богоискательстве не для того, чтобы высказаться против ВСЯКИХ чертей и богов, против всякого идейного труположества (всякий боженька есть труположество – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, всё равно), – а для предпочтения синего чёрта жёлтому, это во сто раз хуже, чем не говорить совсем … всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничание даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость … самая опасная мерзость, самая гнусная «зараза». Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз ФИЗИЧЕСКИХ гораздо легче раскрывается толпой и потому гораздо менее опасны, чем ТОНКАЯ, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки. Католический поп, растлевающий девушек (о котором я сейчас случайно читал в одной немецкой газете), – ГОРАЗДО МЕНЕЕ опасен … И Вы … смущаете … душу ядом, наиболее сладеньким и наиболее прикрытым леденцами и всякими раскрашенными бумажками!!.. А богостроительство не есть ли ХУДШИЙ вид самооплевания?? Всякий человек, занимающийся строительством БОГА или даже только допускающий такое строительство, ОПЛЁВЫВАЕТ СЕБЯ худшим образом, занимаясь вместо «деяний» КАК РАЗ самосозерцанием, самолюбованием, причем «созерцает»– то такой человек самые грязные, тупые, холопские черты или чёрточки своего "я"…"

Неудивительно, что, придя к власти, Ленин издал указ следующего содержания: «Из числа книг, пускаемых в свободную продажу в Москве, изъять порнографию и книги духовного содержания, отдав их в Главбум на бумагу».

Ленин тогда не уточнил, какие книги считать «книгами духовного содержания». Но вообще, если исходить из его точки зрения, это все книги, где упоминается о Боге без соответствующей ругани. Писал же он на полях гегелевских книг:

«Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая Бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму».

И более конкретно:

«Попался идеалист! Бога жалко!! Сволочь идеалистическая!!.. Пошло-поповская идеалистическая болтовня о величии христианства (с цитатами из Евангелия!!). Мерзко, вонюче!»

Конечно, менее всего Ленин был философом. Но, несомненно, это был своеобразный религиозный тип (как об этом в своё время верно говорил Бердяев). И отсюда его неравнодушие к философским произведениям, даже к чрезвычайно интеллектуализированным и абстрактным. У Ленина было извращённо-религи-озное восприятие философии, даже более того – извращённо-христианское. Позитивистский корректный спор между философами он воспринимал в такой системе символов;

«Философия естествоиспытателя Маха относится к естествознанию, как поцелуй христианина Иуды относился к Христу».

Или:

«Весело смотреть, как у этих высохших на мёртвой схоластике мумий – может быть, первый раз в жизни – загораются глаза и розовеют щеки от тех пощёчин, которых надавал им Эрнст Геккель. Жрецы чистой науки и самой отвлечённой, казалось бы, теории прямо стонут от бешенства, и во всём этом реве философских зубров (идеалиста Паульсена, имманента Ремке, кантианца Адикеса и прочих, их же имена ты, господи, веси) явственно слышен основной мотив … Он – материалист, ату его, ату материалиста…»

Неслучайно из «идейного борца против труположества» сделали мумию. (811) Наоборот, чрезвычайно закономерно.

783

Примечание к №771

Я … Библию заменил библиотекой.

И пытаюсь теперь из тысяч прочитанных книг сделать себе Книгу. Розанов сказал: «Ветхий Завет – нескончаемость. Евангелие – тупик».

«Бесконечный тупик». Смешно. Не получится. Жизнь пропала.

784

Примечание к №752

вся «русская литература» – записки из Подполья. Само Подполье, в которое Россия и провалилась

Но после провала мир обернулся и Подполье превратилось в Небо, в чисто духовную Россию, в чисто идеальное «наследие», не имеющее своих вымерших или убитых носителей.

785

Примечание к №730

«могуть пожнакомить моево рукопись з/подстольного корзина»

(А.Чехов)

В черновиках первых произведений Антона Павловича много южных полуеврейских оборотов, вроде: «давали вам своей молотилки», «дайте мне ножа!», «дайте мне пистолета!» Вообще Чехов из-за своего таганрогского прошлого на всю жизнь остался немножко неграмотным, немножко со сломанной, плывущей орфографией. В предисловии к академическому изданию писем Чехова помещено следующее примечание:

«Не сохраняются те особенности чеховского написания, которые представляют собой несущественные, мелкие черты его произношения и орфоэпических особенностей эпохи (прийдётся, приймите, лекарьский, возьня, нечайно, выграть) или вообще не отражают чего-либо специфического в этом произношении, являясь условностью письма, например: пожалуста (исключительно последовательное – с гимназических лет до конца жизни выдерживаемое написание), под устцы, извощик.»

Издание академическое, сказано мягко: «орфоэпические особенности», «условность письма».

786

Примечание к №753

Другим надоедливым шмулём был Н.Е.Эфрос.

За две недели до Октябрьской революции Эфрос опубликовал рецензию на премьеру Художественного театра, поставившего «Село Степанчиково». По мысли Эфроса, Достоевский своим Фомой «напророчил Распутина». Подписана рецензия просто и элегантно: Князь Мышкин.

787

Примечание к №750

Английские якобы демократы превратили цветущую Ирландию в картофельный ад