Филипп Этанс - Врата Балдура

• Название: Врата Балдура
• Автор: Филипп Этанс
• Жанр: Фэнтези

Someone is sabotaging the iron mines of the Sword Coast, pushing powerful realms toward a bloody war, and a young mercenary toward an unimaginable secret.

Evil gods, giant spiders, murderous doppelgangers, flesh-eating ghouls, and wicked Zhentarim come to life in the action-packed novelization of the Baldur's Gate computer game form BioWare and Interplay.

---

Абдель закричал, – «О…»

Арбалет выстрелил, посылая тяжелую стрелу со стальным наконечником в направлении своей жертвы.

«…те…»

Стрела глубоко вонзилась в глаз Гориона.

«…ц!»

Еще до того как дергающееся в конвульсиях тело опустилось на гравий, Абдель понял, что единственный отец, которого он когда-либо знал, был мертв.

Алая пелена ярости застлала его взгляд, в ушах зазвенело, во рту появился неприятный привкус. Абдель потерял способность ясно мыслить. Он бросился в сторону калимшита с скимитаром, оказавшегося ближайшим из двух оставшихся бандитов. Тяжелый серебряный кинжал Абделя яростно рассекал воздух перед ним. Калимшит ловко отпрыгнул назад и поднял своё оружие.

Раздался лязг металла и калимшит произнес первые буквы имени одного из забытых богов, когда клинок Абделя расколол изогнутое лезвие (две трети клинка, вращаясь в воздухе, отлетели в придорожные кусты) и калимшиту только и осталось, что следить за его полетом, и пятиться подальше от сверкающего кинжала Абделя.

Нога калимшита попала в колею от повозки, и он, потеряв равновесие, упал на спину, благодаря чему клинок Абделя немного не достал до его горла.

Абдель, издав звериное рычание, рванулся вперед и нанес еще один удар, почувствовав дрожь, прошедшую вдоль широкого лезвия его ножа, и неожиданное сопротивление.

Возможно, калимшит успел заметить, как его сломанная сабля последний раз отскакивает от земли, прежде чем мир закружился перед его глазами, и нечто влажное и липкое забрызгало его лицо. В его отсеченной голове может и теплилась жизнь достаточно долго для того чтобы он увидел это, но когда она и тело коснулись земли, калимшит был уже мертв.

Арбалетчик не стал слишком долго раздумывать над тем стоит ли ему проклинать все на свете, молить о пощаде или же поддаться охватившему его ужасу. Он был далеко не самым умным человеком на Побережье Меча, но он знал, когда надо повернуться спиной к противнику и бежать, спасая свою жизнь.

Абдель, охваченный кровожадной яростью, догнал его и сбил с ног, после этого еще долго кромсая уже мертвое тело. И, наконец, когда перед ним лежала бесформенная груда кровоточащего мяса вперемешку с деревянными частями арбалета, Абдель, приемный сын Гориона, остановился и разрыдался.

* * * * *

Абдель торговал своими способностями опытного бойца вдоль всего Побережья Меча на протяжении нескольких лет. И последние десять дней он охранял торговый караван, путешествующий из Врат Балдура в библиотеку Кэндлкипа. Массивные стены монастыря были местом, где он провел свое детство, единственным, которое он и вправду мог назвать своим домом. Горион был добрым, но строгим монахом, вырастившим Абделя в поклонении Торму, богу храбрости и безрассудства, и пытавшимся привить приёмному сыну любовь к письму, истории и традициям Фаэруна.

Юноша проводил много времени за учебой, но его мысли всегда бродили по неизведанным дорогам, и вскоре оба, он и его приемный отец, поняли, что Абдель никогда не будет жить жизнью монаха, заточенным в тесной келье, собирая и храня знания других. Он сам хотел искать знания, испытать все на собственном опыте, и все это было найдено во внешнем мире за стенами Кэндлкипа.

Казалось, что Горион боялся стремления Абделя к сражениям и убийствам, но было похоже, что он полностью понимает юношу. Монах словно и ожидал этого от него, хотя и не мог смириться с ними.

Абдель не имел ничего общего с человеком, заменившим ему отца, и это похоже не удивляло никого из тех с кем он был знаком. Горион был слаб телом, педантичен и непреклонен. Абдель же обладал выдающимися мускулами, и длинными, черными как смоль, волосами, которые всегда двигались в такт его изящным телодвижениям. Он был гораздо выше монаха – его рост достигал почти семи футов, и весил раза в три больше его.

Они мало общались в последние несколько лет, но когда Абделю предложили сопровождать караван из Врат Балдура, он ухватился за этот шанс не только потому, что его кошелек был почти пуст, но и из-за того, что он и вправду вновь хотел увидеть Гориона.

Их встреча носила несколько странный характер. Горион был счастлив, заметив проходящего сквозь ворота Кэндлкипа сына. Возможно, Абдель провел слишком много времени с наемниками и убийцами, но ему казалось, что Горион был слишком рад видеть его. Они о многом разговаривали в этот первый вечер. Монах с любопытством слушал рассказы Абделя о его сражениях и победах над жадными торговцами и орками-грабителями, или о прибрежных тавернах и воинском братстве. Однако, все же, в эту ночь, Горион выглядел озабоченным и совсем не был похож на самого себя. У юного наемника было ощущение, что его отец хотел что-то сказать ему.

Абдель, как он делал это всегда, просто спросил своего отца, что у того на уме. Горион улыбнулся и засмеялся.

«И спрятал свое лицо среди короны звезд?» – спросил Горион, цитируя высказывание какого-то барда.

«Штей из Эверески?»

«Пэкис», – поправил Горион, – «если память не изменяет».

Абдель лишь кивнул, и Горион задал ему простой вопрос, – «Не хочешь пойти со мной кое-куда?»

Юноша глубоко вздохнул. «Я не могу остаться отец, и ты знаешь, что мне больше не нужны твои свитки и книги…»

«Нет, нет», – засмеялся старик, – «Я не об этом. Я имел в виду за пределы Кэндлкипа. В место под названием „Дружеская Рука“».

Абдель рассмеялся. Безусловно, он останавливался в этой придорожной гостинице при любом удобном случае, много раз находя там выгодного работодателя, прекрасное вино или женщину. Что могло там понадобиться его отцу, он даже не мог предположить.

«Там двое людей… с которыми я должен встретиться», – сказал Горион, – «А дорога слишком опасна».

«Это связано с моими родителями… с моей матерью?» – спросил Абдель, хотя и сам не знал почему, и попытался остановить свои слова, когда они слетали с его губ.

Реакция Гориона была такой же, как и всегда, когда Абдель заговаривал о своих отце и матери, которых он никогда не знал. Старого монаха огорчали подобные разговоры.

«Нет», – ответил Горион. Затем последовало длинное, напряженное, неловкое молчание, и он произнес, – «Не твоей… не твоей матерью».

Он хотел пойти в «Дружескую Руку», чтобы встретить каких-то людей, у которых была информация для него, вот и все. Жизнь Гориона заключалась в получении информации, так что Абдель не был особенно удивлен подобной просьбой. Он согласился, к тому же и сам намеревался направиться в «Дружескую Руку». Он будет рад слегка уменьшить скорость своего путешествия, если отец составит ему компанию.

Итак, в первый раз вместе они покинули Кэндлкип на следующее утро и шли по Побережному Пути, пока не наткнулись на банду головорезов.

* * * * *

Абдель кинулся к своему приемному отцу, когда тот неожиданно подал признаки жизни.

Это был мучительный, булькающий вздох. Абдель пополз к нему, стараясь не обращать внимания на рану в боку, пульсирующую невыносимой болью, так что он едва не терял сознание. Юноша попытался сказать, «Отец», или еще что-нибудь, но слова застряли в его горле, пока не вызвали приступ мучительного кашля.

Единственный оставшийся глаз отца слепо вращался во все стороны, а его левая рука теребила мешочек на поясе. Правая рука дергалась от болезненных спазмов, хватая гравий в попытке прогнать боль. «Шахта…» – произнес Горион.

«Да», – произнес Абдель, и его горло опять заложило, а глаза наполнились слезами при виде умирающего отца.

«Останови их», – сказал Горион, невероятно спокойным голосом. Затем он произнес еще что-то, но Абдель не смог разобрать слов.

Рука старого монаха поднялась вверх, и Абдель понял, что тот работает над заклинанием. Горион резко дотронулся до него, но это было не простое прикосновение. Волна тепла обдала живот Абделя, и боль от раны внезапно утихла. Горион сделал долгий, болезненный выдох, и Абдель, у которого рана на боку закрылась и он был почти здоров, произнес, – «А теперь себя».

Но Горион не начал читать нового заклинания. «Это было последнее», – прохрипел монах.

Абдель был вне себя от злости на своего приемного отца, потратившего впустую свое последнее лечебное заклинание. «Ты умираешь», – все, что он смог произнести.

«Останови войну… Я не…»

Тело Гориона сотряс приступ неудержимого кашля и его левая рука внезапно протянулась к Абделю, заставив того вздрогнуть. В ней Горион держал рваный клочок пергамента, и затем второй рукой он выдернул оперенный дротик из своего глаза. Пергамент окропился кровью. Абдель ухватил руку Гориона и поднес ее к пергаменту.

«Я заберу тебя назад в Кэндлкип», – сказал Абдель, поднимая его на руки.

«Нет», – остановил его монах. – «Нет времени. Оставь меня… вернешься за мной…»

Тело Гориона сотрясла судорога, и Абдель едва удержался, чтобы не закричать.

«Твой отец…», – прокашлял он. Из единственного глаза Гориона скатилась слеза и, прежде чем он сделал свой последний выдох и его глаз закатился, он успел произнести, – «Халид и Джахей…»