Тарас Бурмистров - Ироническая Хроника

• Название: Ироническая Хроника
• Автор: Тарас Бурмистров
• Жанр: Русская классическая проза

---

23 Февраля 2000 года Парижская достоевщина

Как сообщил российский информационный сервер http://www.polit.ru/,

сегодня, в годовщину сталинской депортации чеченского народа, в Париже

на площади перед Центром Жоржа Помпиду должен состояться митинг,

организованный так называемым "Чеченским Комитетом" (le Comite

Tchetchenie). Это инициатива нескольких европейских деятелей культуры,

которые вчера опубликовали в газете "Le Monde" воззвание, пышно

озаглавленное "Преступление без наказания в Чечне" ("Crime sans chatiment

en Tchetchenie"). Оно начинается следующими эффектными

сопоставлениями: "Февраль 1944 года: депортация чеченцев. Февраль 2000

года: истребление чеченцев (massacre des Tchetchenes). Владимир Путин

продолжает дело Сталина. Как патриот, он приказывает стереть с лица земли

Грозный. Как гуманист, он уничтожает деревни зажигательными бомбами.

Как демократ, он затыкает рот прессе и заставляет своих подручных из ФСБ

убрать одного из самых информированных российских журналистов Андрея

Бабицкого. Как эффективный администратор, он организует

"фильтрационные лагеря", где всех чеченцев избивают до смерти, насилуют

(sodomises) и, при возможности, требуют за них выкуп". Господа

европейские интеллектуалы здесь явно опирались не только на романы Ф. М.

Достоевского, но и на известное сатирическое стихотворение Владимира

Соловьева, обращенное к Победоносцеву:

На разных поприщах прославился ты много:

Как евнух ты невинностью сиял,

Как пиетист позорил имя Бога

И как юрист старушку обобрал.

Давно уже известно, что вконец истощенную западную культуру если что-то

и способно оживить, то только ее обращение к культуре славянской, юной и

полной сил, как в первый день творения. Мы могли бы и сами влить свежую

кровь в угасающую европейскую цивилизацию, да Запад все что-то этому

противится. Европейские деятели культуры, похоже, предпочитают

высасывать эту кровь из нас по каплям и самостоятельно. Наши же

"информированные российские журналисты" здесь им охотно способствуют. Тот же Андрей Бабицкий, в частности, писал в одном из своих репортажей: "Надо сказать, что чеченцы перерезают горло солдатам не потому, что они

садисты. Просто таким образом они пытаются сделать войну более

выпуклой, зримой, яркой, достучаться до общественного мнения". Не знаю,

как чеченцам, а Бабицкому до этого мнения достучаться удалось: под

воззванием, опубликованным в "Le Monde", подписалось более двухсот

общественных деятелей. Жаль только, что многоуважаемый "Чеченский

Комитет" не изыскал в свое время средств на поддержание более тесных

французско-чеченских связей: его представители вполне могли бы

организовать в Грозном банкет в честь независимой Ичкерии. Сразу же по

его окончании свободолюбивые чеченцы живо и доходчиво объяснили бы

господам европейцам, что такое права человека в Чечне.

7 Марта 2000 года Москва и Петербург

В свежем номере журнала "Эксперт" вышла

обширная статья Сергея Мостовщикова "К вопросу о криминальной столице

России", снабженная следующим броским подзаголовком: "В городе

Санкт-Петербурге убивали, убивают и будут убивать друг друга до тех пор,

пока не научатся как следует ненавидеть Москву". Статья эта написана

пленительно хамским слогом "Московского Комсомольца", излюбленным

стилем той части московской журналистики, которая ориентируется на

столичную аудиторию. Вот как начинается опус г-на Мостовщикова:

"Довольно некрасивая получилась история с Санкт-Петербургом, северной нашей, как говорится, Пальмирой. Бывшая имперская столица, матерь всех революций, колыбель культуры, призма свободомыслия, родина сомнений и творческих обмороков заработала себе репутацию самого братоубийственного населенного пункта страны. От атлантов, железных коней, роскошных фасадов, стылых набережных, темных парадных, каналов и рек следовало б, конечно, ждать чего-нибудь поизящнее. Это мы тут, истомленные московским барством, ленивые и скаредные, давно уж не смотрим в небеса. А там, в кислых парах портвейна, сигаретном дыму и интеллектуальном пожаре, вызываемом галлюциногенным грибом-поганкой, казалось, вызревает настоящее русское сумасбродство, национальная амбиция, каприз. Вызрело ж пока одно только убийство. Петербург стал считаться криминальной столицей России".

Совершив это блестящее наблюдение, С. Мостовщиков затем на

протяжении двух или трех страниц делает к нему различные оговорки, после

чего обрывает себя: "нужно признаться, что окончательное решение вопроса о том, вправду ли Питер - самый криминальный город Земли или это глупая столичная выдумка, задача совершенно неинтересная. Гораздо интересней и печальней задуматься о том, отчего бывшая имперская столица, образец русской роскоши и сумасбродства, являет собой теперь такое тоскливое и провинциальное зрелище. Питер даже внешне производит запущенное впечатление, и это абсолютный факт, а не интеллигентские выдумки. Чтобы это увидеть и понять, не нужно быть губернатором. Достаточно просто увидеть этот темный, неухоженный город, создающий ощущение нелюдимости и тревоги. Или же, если вы не верите глазам своим, поинтересоваться, например, статистикой посещений Питера иностранцами. Их туда ездит столько же, сколько и в Москву. Это абсолютно невероятно, поскольку Питер, конечно, город приграничный и иностранный. Так и задумывался, так и был построен. Не прут чужестранцы туда валом только потому, что боязно им там сейчас. И скучно".

Итак, поражением Петербурга объявляется уже то, что иностранных

туристов приезжает в этот город не больше, чем в Москву! Таким образом,

Москва заранее отказывается ото всех попыток составить какую-либо

конкуренцию Северной столице по туристической привлекательности!

Впрочем, на самом деле в Петербурге, по данным газеты "Коммерсантъ", в

год бывает около 2 миллионов туристов - примерно в четыре раза больше, чем в

Москве. Г-н Мостовщиков просто не в курсе. По данным ЮНЕСКО,

Петербург по популярности среди туристов стоит на восьмом месте в мире,

в то время как Москва занимает лишь трехсотое место. Как бы ни гордилась

столица своими снегоуборочными, дорожными, канализационными и

прочими мероприятиями, пока это ей не сильно помогло в туристическом

отношении. Вот если бы в Москве снесли мрачные бетонные новостройки

советских времен (то есть все, что расположено вне стен Кремля, но внутри

кольцевой автодороги) - тогда другое дело. Облик столицы сразу же бы

преобразился.

Но С. Мостовщиков не ограничивается наблюдениями над одним только

городским ландшафтом и обращается к философии. "При всех своих

нынешних проблемах", пишет он, "Санкт-Петербург имеет колоссальное

преимущество перед любым другим местом Российской Федерации. Питер

единственный город в стране, граждане которого объединены одной общей

сверхидеей, одной всепоглощающей страстью, одним безусловным

убеждением, способным сплотить все население в едином нравственном

порыве. Эта сверхидея - ненависть к Москве". Правда, он тут же

оговаривается: "В этой нелюбви к столице нет ничего предосудительного и

глупого. Вся страна не любит Москвы". Это действительно так. Я подолгу

жил на Волге и на Урале, бывал во многих российских городах от

Хабаровска до Смоленска, от Мурманска до Новороссийска, и не раз

слышал высказывания типа: "если на Москву сбросить одну большую бомбу,

России от этого только полегчало бы". Я, конечно, не разделяю эту

крайнюю позицию. Я, впрочем, не стал бы и утверждать, что Петербург

только тем и занят, что лелеет мысль о возвращении себе столичного

статуса. Никто не оспаривает этот статус у Москвы; странно, однако, что

москвичам все время почему-то приходится его отстаивать - да еще так

яростно, как будто от этого зависят судьбы мировой цивилизации.

Соперничество двух столиц - вещь не новая для послепетровской России.

В прошлом веке этот спор принимал и более резкие формы, в полемике

западников и славянофилов, в статьях и письмах Пушкина, Достоевского,

Владимира Соловьева. Петербург и Москва здесь всегда были только

символами: на самом деле спор шел об историческом пути России,

европейском или азиатском. Тогда разногласия по этому поводу принимали

несравненно большую остроту, чем теперь, потому что столица находилась

в Петербурге, городе искусственном по своему происхождению и

назначению. Теперь столица снова в Москве, грандиозный эксперимент,

затеянный Петром, можно считать неудавшимся, и, казалось бы, накал этого

старого спора должен был бы сильно уменьшиться. Но нет, из Москвы

по-прежнему раздаются задиристые голоса, поддразнивающие Петербург и