Журнал Если - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №3 2008 г.

• Название: ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №3 2008 г.
• Автор: журнал Если
• Издательство: "Любимая книга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008

---

– Что тут у вас стряслось?

С тем же трехсекундным запозданием в кресле шевельнулись.

– А, это ты… Присаживайся…

– Что случилось?

Редактор вопросительно оглядел газету, словарь, затем поднял на Артёма исполненные недоумения глаза.

– Ходили сегодня партию регистрировать… – Голос вполне соответствовал взгляду.

– И что?

– Вышел какой-то в белом халате… Сказал, регистрировать теперь не будут…

– А когда будут?

– Никогда.

– Позволь… – Почуяв слабость в ногах, Стратополох оперся на спинку стула для посетителей, потом и вовсе присел. – Ты… хочешь сказать… общественно-политические организации запрещены?!

– Нет…

– А регистрировать…

– Регистрировать не будут.

– Погоди! – Артём тряхнул головой. – А допустим, санкцию на митинг…

– Не дадут…

– То есть нельзя?

– Можно.

– Без санкции?

– Без санкции…

– Ничего не понимаю, – искренне сказал Артём. – А если демонстрация? Если проспект перекрыли?

– Ответишь как за нарушение правил дорожного движения.

– А в сквере?

– В сквере – пожалуйста… Если не орать, скамеек не ломать… Опять же, если отдыхающие не против… Слушай, достань там из шкафчика! Сил нет подняться, все не отойду никак…

Артём принес бутылку и две рюмки. Выпили. Сквозь плотно закрытые окна с улицы не проникало ни звука. Нарочито звонко клацали настенные часы.

– Хм… – поразмыслив, сказал Артём. – А мне это нравится! Не знаю, чего ты расстраиваешься. Все же, выходит, разрешено… Газету выпускать можно?

– Можно.

– Ну?…

Редактор разлил по второй и странно посмотрел на Артёма.

– Партии не регистрируются, – в который раз медленно повторил он. – А вот принадлежность к партии…

Артём ждал завершения фразы. Долго ждал.

– Слышь! – не выдержал он наконец. – Чего жилы тянешь? Принадлежность к партии. Дальше! Где она регистрируется?

– В поликлинике, – глухо сказал редактор. Артём потер внезапно загудевший лоб.

– Повтори… Редактор повторил.

Стратополох нетвердой рукой взял свою рюмку, машинально пригубил. Вкуса не почувствовал. Владелец кабинета наблюдал за Артёмом с болезненной пристальностью, словно сравнивая нынешнюю реакцию гостя с недавней собственной.

– Политическая активность – лечится, – добавил он еще глуше.

– Бред!

– Вот именно… – Редактор со вздохом подтянул поближе «Толковый словарь», раскрыл на закладке. – «Бред альтруистический, – скорбно зачитал он вслух, – содержит идею возложенной на больного высокой миссии политического или религиозного характера…» – Закрыл словарь, покряхтел. – Понял, в чем сволочизм-то весь? – заключил он с тоской. – Формулировочка, а?

– Дай сюда! – привставая, осипшим голосом потребовал Артём. Отобрал книгу, въелся глазами в текст. – Ну! – вскричал он через несколько секунд. – Что ты мне тут, понимаешь, лапти плетешь? «Основные признаки. Бред является следствием болезни и, таким образом, в корне отличается от заблуждений и ошибочных убеждений психически здоровых…» На, держи! – Стратополох с победным видом вернул – чуть ли не кинул – словарь редактору.

Тот принял книгу, но взгляд его остался траурным, как был.

– Не говоря уже о том, что ты сейчас признал наши убеждения ошибочными, – с кроткой язвительностью молвил он, – позволь спросить: кто будет отличать болезнь от заблуждений?

– Специалисты. – Артём пожал плечами.

Редактор удовлетворенно наклонил свой мощный, как башня, лоб.

– То есть сотрудники доктора Безуглова… Те самые, что не зарегистрировали партию и направили меня в поликлинику.

Стратополох снова опустился на стул и некоторое время не мог выговорить ни слова.

– Слушай! – ошарашенно вымолвил он наконец. – Ну, политика – ладно, а вот религия… Их же затопчут…

– Кто? – с безнадежной усмешкой отозвался редактор. – Кто затопчет? Пол-Сызнова закодировано… да и попы уже всех достали… А вот еще не желаешь? «Бред архаический…»

– Стоп! – прервал Артём. – Я, например, беспартийный патриот… Редактор немедленно отложил словарь и взял газету.

– Так… – бормотал он, водя пальцем по абзацам, отмеченным красным карандашом. – Где же тут было… Ага…

– Что это?

– Тронная речь… Значит, говоришь, беспартийный патриот. Тогда слушай: «Следует также учитывать, что лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией могут вступать в интимную связь не только с живыми существами (гомосексуалисты, зоофилы), но также с неодушевленными предметами (фетишисты) и даже с абстрактными понятиями (патриоты)».

– Но не в сексуальную же связь! – заорал Артём.

Редактор засопел и, бросив газету на стол, снова раскрыл словарь. На этот раз листал подольше.

– «Зоофилия эротическая, – огласил он в итоге, – вид перверсии, при которой больные испытывают наслаждение при рассматривании животных или общении с ними, например, при верховой езде, дрессировке…»

– И что?

– «При этом отсутствует стремление к совокуплению с животными», – хмуро дочитал редактор. – Один к одному. Ты же с Отечеством тоже совокупляться не собираешься… Так, наслаждаешься при рассматривании…

– Постой! – взмолился Артём, берясь за виски. – Дай сообразить…

Несколько секунд прошло в напряженном молчании.

– Так… – хрипло выговорил Стратополох. – Выходит, мы теперь извращенцы?

– Выходит…

– И куда нас теперь? В психушку?

– Кодирование и лечение только на добровольных началах, – проворчал редактор. – Если не врут, конечно… А вот за пропаганду извращений могут и принудительно…

– Нет, интересное дело! А если я не отмечусь в поликлинике?

– Не будешь считаться патриотом. Артём молчал.

– Эх… – так ничего и не услышав, с горечью сказал редактор и помотал щеками. – Вот помяни мое слово, все врассыпную брызнут, ни один не отметится… Давай-ка еще примем, – решительно закончил он, доливая в рюмку Стратополоха до краешка.

Выпили. Некоторое время редактор сидел, опустив голову, потом вскинул выкаченные наслезенные глаза и, скрипнув зубами, с маху хватил кулаком по «Толковому словарю психиатрических терминов».

– За Родину, – всхлипнул он, – на все пойду! Пусть хоть в пидарасы пишут…

Глава 3. Быт

День приходил, как всегда: в сумасшествии тихом…

Александр Блок.

В подъезде тонко благоухало хлоркой. На тщательно ободранной, подготовленной к дезинфекции и побелке стене кривлялась ненавистная, но, слава богу, отчасти заскобленная латиница. Еще стену украшал плакат с изображением осенней аллеи и уходящей по ней в обнимку разнополой пары. Внизу постер был снабжен лозунгом: «Что естественно – то не безобразно». А чуть ниже кто-то уже успел добавить ехидным ядовито-зеленым маркером: «Но что естественно?»

Артём приостановился перед почтовым ящиком и, отомкнув жестяную дверцу, достал свежий номер газеты «Будьте здоровы!». Нашел на предпоследней странице рубрику «Литературный диагноз», проглядел заголовки…

– Доброе утречко, – послышался за спиной сладенький голос соседки. – Про себя небось ищете?

Артём обернулся. Округлое личико женщины лучилось улыбкой, глаза же откровенно проводили внешний досмотр. Супруг соседки, серый, невзрачный человечек в сером, невзрачном плащике и такой же кепочке, держался чуть позади, ступенькой выше.

Пару лет назад мужичонка этот пострадал в автомобильной катастрофе и с той поры повредился рассудком: требовал максимального вознаграждения, пытался убедить окружающих в своей нетрудоспособности, мечтал наказать виновников аварии. Подобный синдром психических расстройств, согласно словарю, называется синистрозом.

Надо полагать, пожилая чета направлялась в аптеку.

– И про себя тоже… – приняв рассеянный вид, отвечал Артём. Больше не было сказано ни слова. И лишь прикрывая за собой входную дверь, невзрачный сосед проворчал негромко, но отчетливо:

– Ну и подъезд у нас! Не педрики – так патрики… Стратополоху захотелось догнать и пришибить урода. «Патрики!»

А у самого, между прочим, походочка-то лисья, ступни по одной линии ставит. Это еще выяснить надо, не поражены ли у соседушки лобные доли головного мозга! Накатать на козла анонимку… Нельзя. Отказ от своего имени чаще всего наблюдается при шизофрении, а иногда и при глубоком слабоумии. Жаль…

Отчасти успокоившись, снова развернул газету. Вот он «Литературный диагноз». И опять об Артёме Стратополохе – ни словечка. Обидно… Книжка-то уже месяц как вышла…

Поднявшись на второй этаж, Артём достал ключи, но тут дверь квартиры распахнулась и на блистающую чистотой площадку (теперь Виктория мыла ее через день со стиральным порошком) вылетел вечно куда-то спешащий Павлик. Был он в парадной форме: стального цвета шорты, отутюженная белая рубашка, на шее – аккуратно повязанный розовый галстук.