Владимир Бушин - Эоловы арфы

• Название: Эоловы арфы
• Автор: Владимир Бушин
• Жанр: История

---

- Ну, тут уж мы вступили бы в область чистой фантастики, - горько усмехнулся Энгельс, в свою очередь давая поводья своему коню. - Главное условие - чтобы крепости оказались в руках народа. А это может случиться только в том случае, если военные власти, напуганные какими-нибудь мощными внешними событиями, потеряют голову или если войска хотя бы частично примкнут к восставшим. Но рассчитывать ни на то, ни на другое, как ты понимаешь, не приходится.

- Если ты так ясно видишь, что восстание обречено, то зачем же ты здесь? И зачем настаивал на моем назначении? - В голосе Мирбаха слышались раздражение и досада.

- Я об этом уже говорил членам Комитета. Тебе скажу подробнее и откровеннее. - Энгельс был по-прежнему спокоен. - Во-первых, меня сюда прислал Кёльн, точнее говоря, Союз коммунистов и "Новая Рейнская газета". Во-вторых, не я и не мои единомышленники поднимали это восстание, но раз уж оно началось, я, сам уроженец Бергского округа, счел долгом чести быть в эти дни здесь. Надеюсь пригодиться в чисто военном отношении. А в-третьих, если хочешь знать, я защищаю свою газету, ибо уверен, что как только восстание подавят, так сразу прикроют и ее.

- Ну а меня, меня-то зачем предложил позвать?

- Я подумал так: если ты ездил драться за свободу даже в Грецию, то уж когда за это же самое идет борьба в родном доме, ты все равно не усидишь на месте.

- Ты прав, черт возьми! - Мирбах яростно хлестнул лошадь, и оба всадника пустились рысью.

Они объехали все баррикады, все укрепления, осмотрели все предложенные Энгельсом позиции, где надо будет срочно установить орудия, и Мирбах, несмотря на свой большой практический опыт военного-профессионала, не мог сделать ни одного замечания Энгельсу по поводу его решений и предпринятых мер.

Когда они расставались, Мирбах сказал:

- Ты будешь числиться моим адъютантом, что ничуть не стеснит твою свободу, не свяжет тебе руки, но, надеюсь, в иных случаях защитит кое от кого и поможет.

- Хорошо, - охотно согласился Энгельс. - Я твой адъютант, но поможет ли это мне, защитит ли в трудном случае, не знаю...

Настал третий день пребывания Энгельса в восставшем Эльберфельде. В городе продолжала царить сумятица. Комитет безопасности избавил себя от всех серьезных и рискованных дел. Заботу о защите города он целиком взвалил на Военную комиссию, сохранив за собой лишь контроль над ней, который фактически сводился к тому, чтобы сдерживать и тормозить ее деятельность. Избегая всякого живого соприкосновения с восстанием, члены Комитета занимались только тем, что успокаивали друг друга, с серьезным видом решали пустячные текущие дела, улаживали всякого рода столь же пустячные недоразумения (а вопросы посерьезнее откладывали в долгий ящик), размышляли и произносили речи о том, как далеко должно зайти восстание, издавали бесчисленные приказы, которые были в вопиющем противоречии друг с другом, а сходились лишь в том, что увеличивали неразбериху и отбивали у рабочих интерес к восстанию. Но во всем этом сумбуре и хаосе Энгельс с каждым днем, даже с каждым часом все отчетливее чувствовал одну вполне определенную и ясную тенденцию - растущее сопротивление Комитета и буржуазии вне его всем мероприятиям по вооружению и укреплению города. Всякий приказ, который действительно мог бы содействовать обороноспособности города, и прежде всего - приказы самого Энгельса немедленно отменялись первым же членом Комитета, как только он узнавал о таком приказе. Вчера вечером Энгельс приказал своим саперам соорудить баррикаду в Подгорном переулке около дома владельца булочной. Саперы воздвигли весьма внушительную махину. А через час булочник примчался с подписанным Карлом Геккером приказом, требовавшим разобрать баррикаду. Энгельс на глазах булочника разорвал в мелкие клочки приказ Геккера и распорядился установить усиленную охрану баррикады.

Энгельс знал, что число его сторонников в Комитете стремительно падает, число противников быстро растет, но, несмотря на это, несмотря на весь ералаш в городе, он продолжал работать, не зная устали, не щадя сил, забывая о еде и сне. В его голове рождались все новые планы, замыслы, решения, как укрепить город, как лучше подготовить его к встрече с неприятелем, которая неотвратимо приближалась.

Свой третий день в Эльберфельде он решил начать с осмотра Хаспелерского моста. Этот мост соединяет восставший Эльберфельд с мирным Барменом. Оттуда вполне возможен удар правительственных войск. Поэтому на мосту соорудили баррикаду и поставили две мортиры. Надо посмотреть, как там и что.

Энгельса сопровождал Хюнербейн. Метрах в пятидесяти от моста они спешились, привязали коней к садовой изгороди и пошли дальше. Когда приблизились к мосту, командир небольшого отряда, которому была поручена его охрана, узнав Энгельса, подбежал и доложил, что за рекой все тихо, мортиры в полной боевой готовности, баррикада построена надежно, но есть намерение дополнительно укрепить ее фланги. Энгельс все осмотрел, все потрогал своими руками. Даже при желании придраться было не к чему.

- Молодцы! - сказал он, весело взглянув на вооруженных рабочих.

- Молодцы-то молодцы... - замялся командир отряда.

- А что такое? - насторожился Энгельс. - Ну, говори, говори!

Командир был явно смущен и не хотел продолжать разговор.

- Да видишь ли, - вмешался Хюнербейн, до этого шептавшийся о чем-то в сторонке с одним из членов отряда, - почти целые сутки они ничего не ели. Ни провианта им не присылают, ни денег не дают.

- Это правда? - зло блеснул глазами Энгельс в сторону командира.

- Истинная правда, господин Энгельс! - печально и удрученно подтвердил командир.

- Ах, сволочи! - Энгельс так стукнул кулаком по перилам моста, что они загудели. - Ну я покажу сегодня этому Хёхстеру! Они держат под арестом как заложника фон дер Хейдта и кормят этого паразита по его ежедневным заказам. Еще бы! Ведь он брат министра! А для защитников города у них нет куска хлеба, нет нескольких зильбергрошей! Стервецы!..

Энгельс еще раз стукнул кулаком по перилам и взволнованно зашагал поперек моста. Немного успокоившись, он остановился и сказал, глядя на баррикаду:

- Выглядит она внушительно. А не развалится, если вам придется на нее взбираться и отбивать врага?

- А вы попробуйте, влезьте на нее сами, - предложил командир.

Энгельс высмотрел подходящее место на самом верху и стал к нему пробираться. Баррикада держалась прочно. Все в ней было хитро переплетено, притиснуто, скомпоновано.

Взобравшись на самую вершину, Энгельс невольно замер: с высоты баррикады, увеличенной высотой моста, пред ним предстал родной Бармен... Когда-то в своих нашумевших "Письмах" он писал: "Наконец, вы опять подходите к Вупперу, и красивый мост ведет вас в Бармен, где, по крайней мере, больше считаются с требованиями архитектурной красоты. За мостом все принимает более приветливый облик; вместо неказистых эльберфельдских домов - не старомодных и не современных, не красивых и не карикатурных здесь появляются большие, массивные здания, построенные со вкусом, в современном стиле: повсюду перед вами вырастают новые каменные дома, мостовая кончается, и продолжением улицы служит прямое шоссе, застроенное с обеих сторон. Между домами виднеются зеленые лужайки-белильни. Вуппер здесь еще прозрачен, и легкие очертания тесно громоздящихся гор, с пестрой сменой лесов, лугов и садов, среди которых повсюду выглядывают красные крыши, делают местность, по мере того как вы по ней продвигаетесь, все более привлекательной. С середины дороги виден фасад стоящей несколько в глубине нижнебарменской церкви; это самое красивое здание долины, очень хорошо выполненное в благороднейшем византийском стиле".

И вот спустя десять лет он стоит на этом красивом мосту, смотрит на свой родной город и думает совсем не об архитектурных его особенностях, не о том, чем он выгодно отличается от Эльберфельда, не о прелести окрестных гор и лесов. Он смотрел и думал, какие из этих массивных каменных зданий за десять лет их стало, конечно, больше, и они ближе подошли к Эльберфельду - могут быть использованы правительственными войсками как укрытия для незаметного сосредоточения с целью штурма моста; он смотрел и думал, какие из этих прелестных зеленых лужаек скорее всего будут использованы для установки орудий, которые станут бомбардировать Эльберфельд; он смотрел и думал, что благороднейший византийский стиль нижнебарменской церкви не помешает противнику превратить обе ее колокольни в великолепные наблюдательные пункты... Он думал и о том, можно ли будет ружейным выстрелом снять наблюдателей с колоколен; и о том, достанет ли ядро мортиры до тех зеленых лужаек, вдоль и поперек истоптанных им в детстве; и о том, что надо усилить наблюдение за тем берегом - за барменским, за родным.

- Фридрих! - вдруг чей-то страшно знакомый сильный голос прервал его мысли. - Что ты там делаешь? А ну, поди сюда!