Лорел Гамильтон - Сны инкуба

• Название: Сны инкуба
• Автор: Лорел Гамильтон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037090-3, 5-9713-2321-0, 5-9762-01678-6

Анита Блейк. Отчаянная охотница на «народ Тьмы» — вампиров, вервольфов, зомби и чёрных магов.

Охотница на «ночных охотников», нарушивших закон. Охотница на убийц — неумерших или бессмертных…

Вампир-маньяк, одну за другой убивающий танцовщиц из местных клубов…

В сущности, обычное для Аниты Блейк дело.

Однако её убеждённость в том, что ни один из «ночных охотников» города не повинен в этих кровавых преступлениях, приводит к неожиданным последствиям.

Анита — возлюбленная принца вампиров Жан-Клода — из охотницы превращается в подозреваемую.

Чтобы спасти себя и своих друзей, она должна найти настоящего убийцу.

Однако на этот раз цена истины может оказаться слишком высокой…

---

— Сам должен был объяснить, Берт. Я тебе все это уже излагала.

— Они меня спросили, аниматор ли я. Когда я сказал, что нет, они сказали, что не поверят мне на слово. Что если только они могли бы поговорить с миз Блейк, она — то есть ты — обязательно бы передумала.

— Берт, ну это уже нечестно! Этого сделать нельзя, и вообще, если они увидят, как их сын поднимается из могилы разложившимся кровожадным зомби, это им мало поможет.

Он приподнял брови:

— Ну, я не могу сказать, что так хорошо это сформулировал, но клянусь тебе, я сказал нет.

— Но все равно мне с ними встречаться, потому что они предложили пятнадцать кусков за час моего времени.

— Я бы мог вытянуть из них двадцать. Они в отчаянии, я это чувствую. Если мы их просто отошьём, они найдут кого-нибудь менее респектабельного и менее законопослушного.

Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Терпеть не могу, когда Берт прав, и сейчас как раз был такой случай. Дойдя до определённого уровня отчаяния, люди становятся способны на глупости. Страшные, кровавые глупости. Мы — единственная фирма аниматоров на Среднем Западе. Есть ещё одна в Новом Орлеане и одна в Калифорнии, но они не возьмутся за такую работу по тем же причинам, что и мы — новые законы. Я могла бы сказать, что из сострадания к клиентам — но на самом деле мысль поднять зомби и спросить, кто его убил, настолько соблазнительна, что некоторые из нас пытались. Мы думали, что это не получается из-за психологической травмы убийства, или просто аниматоры слишком слабые, но дело было не в этом. Если тебя убили, то встаёшь из могилы ты только с одной мыслью в мёртвой голове — отомстить. Пока ты не отомстишь, ты ничьих приказов не слушаешь, даже того аниматора или жреца вуду, что поднял тебя из могилы.

Но если никто из достойных специалистов такого делать не будет, это ещё не значит, что не найдутся недостойные. И здесь, и по всей стране есть люди, у которых талант намного выше морали. На профессиональные компании никто из них не работает — либо уволены как обуза, либо никогда и наняты не были: одни потому, что и не хотели, но в основном — потому что действовали втайне и вряд ли хотели, чтобы их действия стали известны властям. Они сидят тихо, не высовываются, не дают рекламы, но если начать размахивать двадцатью штуками зелёных, они вылезут из кустов. Брауны найдут кого-нибудь, кто согласится выполнить их просьбу, если они заплатят. Кого-нибудь, кто назовётся вымышленным именем, поднимет парнишку и даст деру с деньгами, оставив родителей разгребать бардак и объясняться с полицией. Известен прецедент в верховном суде Новой Англии, когда обвинение потребовало смертного приговора для человека, который заплатил магу за убийство с помощью магии. Не знаю, чем оно кончится, и что там решит верховный суд. Но я никогда себе не прощу, если Брауны найдут какого-нибудь нечистоплотного аниматора и кончат смертным приговором. В смысле, это вечно будет меня грызть, тем более, если я могу это предотвратить прямо сейчас.

На Берта я посмотрела так, как он того заслуживал. Дала ему понять, что он жадная скотина, и от денег отказался отнюдь не из гуманных соображений. Он улыбнулся мне в ответ, потому что понял значение этого взгляда. Понял, что я это сделаю, как мне ни противно.

Глава двадцать девятая

Миссис Барбара Браун была белокурой, а мистер Стив Браун — брюнет с седеющими висками. Он был выше её дюймов на пять, а во всем остальном они очень друг другу соответствовали. Отлично были видны хорошенькая школьница-чирлидер и красавец-футболист с широкими плечами и резкими чертами лица, хотя годы, горе и лишний вес немного это скрывали. Глаза у них блестели, но блестели немного ненатурально, почти неприятно. Она говорила слишком быстро, а он — слишком медленно, будто обдумывая каждое слово. А она — так, как будто рассказывать о сыне ей необходимо, иначе она взорвётся или сломается.

— Круглый отличник он был, миз Блейк, а вот последняя картина, которую он писал. Акварельный портрет младшей сестры. Он такой был талантливый!

Она держала картину, принесённую в чем-то вроде тонкого атташе-кейса, не помню, как эта штука называется.

Я послушно посмотрела на картину. Очень мягкие тона, прозрачно-синие и бледно-жёлтые, а кудри у ребёнка почти белые. Девочка смеялась, а художник сумел передать сияние глаз, для чего обычно нужен фотоаппарат. Хорошая картина. Для ученика предвыпускного класса — просто замечательная.

— Чудесная картина, миссис Браун.

— Стив не хотел, чтобы я её приносила. Он сказал, вам она не нужна, но я хотела, чтобы вы увидели, какой он был, и тогда вам захочется сделать, что мы просим.

— Я просто не думал, что вид картины Стиви окажет влияние на миз Блейк, Барбара, только и всего.

Он погладил её по руке, а она совсем не отреагировала. Будто он её и не трогал. Я начинала понимать, кто в этом трагифарсе движущая сила. Именно что в фарсе. Она не говорила, что хочет поднять своего сына в виде зомби, чтобы он сказал, кто его убил. Она говорила так, будто убеждала меня воскресить его как Лазаря, по-настоящему вернуть. Берт слышал это в её голосе и не понял, или оставил мне разбираться?

— Он был блестящий бегун, и футболист тоже. — Она открыла школьный ежегодный альбом на соответствующей странице, и я увидела Стиви Брауна в шортах с эстафетной палочкой, пригнувшегося, лицо полностью сосредоточенное. Волосы тёмные, не длинные. Стиви Браун стоит на коленях на земле в полной футбольной экипировке, шлем рядом на земле. Он широко улыбается в камеру, пряди волос сползают на глаза. У него волосы отцовские, а лицо как у матери, только тоньше, моложе и ярче, а губы и глаза тоже отцовские.

А вот он возится со школьным альбомом на монтажном столе, лицо очень серьёзное. Парнишка выглядел как легкоатлет — тощий, мускулистый, но не объёмный. Я бы не выбрала для него футбол — недостаточно мясистый юноша. Впрочем, он мог бы за лето перед выпускным классом набрать массы. Теперь этого уже не будет.

Школьная вечеринка; его и его подругу-выпускницу коронуют королём и королевой. Их фотография на фоне фальшивых звёзд и изобилия блёсток. Он сияет улыбкой в объектив. Волосы он постриг и пригладил, и они идут ему куда больше, чем на том снимке, где он занимается бегом. В белом смокинге он кажется выше. Девушка белокурая, похожа на его мать, только в более высоком и стройном варианте. Выглядит она красиво и уверенно, и улыбка у неё загадочнее, чем у Стиви будет когда-нибудь. Судя по этим фотографиям, они даже и думать не думали, что жить им осталось не больше шести часов.

— Кэти и Стиви встречались почти два года. Влюблённые со школы, как мы со Стивом.

Она подалась вперёд при этих словах, приоткрыв губы и облизывая их, будто у неё все время рот стремился пересохнуть.

Муж продолжал гладить её по руке и смотрел на меня тёмными красивыми глазами, очень похожими на глаза его покойного сына. Его глаза, его такое усталое лицо извинялись передо мной — за то, что я должна это все видеть, слышать, быть здесь.

Мне было не до тонких намёков глазами. Единственное, что я могла сделать — это сочувственно кивнуть и посмотреть на него вместо неё. Он слегка кивнул, когда Барбара его не видела. Это был миг между нами, мужиками. Я тебя вижу, ты меня, я понимаю, что ты имеешь в виду, а ты понимаешь меня. Будь я больше девушкой, я бы что-нибудь сказала вслух, для уверенности.

— Да, он, видно, был замечательный человек, — сказала я.

Она ещё чуть подалась вперёд, держа в руках небольшой фотоальбом, такой, как бабуси носят в сумочках. Она раскрыла его, и передо мной пошли фотографии темноволосого младенца, потом ребёночка, стоящего на ногах, потом первоклассника.

Я рукой накрыла её руку, когда она хотела перевернуть очередную страницу.

— Миссис Браун, Барбара!

Она на меня не смотрела, и глаза её блестели ярче.

— Миссис Браун, нет нужды мне доказывать, что он был хороший мальчик. Я вам верю.

Мистер Браун встал и попытался помочь ей убрать альбом в сумочку. Она этого не хотела, не бороться же с нею. Так он и остался стоять слегка беспомощно, свесив большие руки.

Она снова навалилась на стол и перевернула страницу:

— А это он победил на выставке работ в пятом классе.

Я не знала, как это прекратить, не прибегая к грубости. Откинувшись на спинку стула, я перестала смотреть фотографии и переглянулась со Стивом — у него тоже глаза блестели сильнее. Если они оба заревут, я выйду. Если бы я могла, я бы помогла им, но это не в моих силах. И, честно говоря, я не думала, что Барбара Браун пришла ко мне, чтобы я подняла зомби.

Я глянула на фотографию Стиви в восьмом классе, первый год, когда его взяли в футбольную команду. Это меня удивило: я бы предположила, что отец отдал его в лигу малышей. Моё мнение о Стиве несколько повысилось, раз он подождал, пока сын сам захочет играть.

Я накрыла ладонями руки миссис Браун вместе с альбомом и надавила — достаточно, чтобы она посмотрела на меня. Глаза её были дикими, будто слезы были наименьшей из всех наших неприятностей. Что-то почти бешеное было в этом взгляде.