Григорий Горин - ...Чума на оба ваши дома!

• Название: ...Чума на оба ваши дома!
• Автор: Григорий Горин
• Жанр: Драматургия
• Год: 1995

Автору пьес, составивших эту книгу, удалось создать свой театральный мир. Благодаря щедрой фантазии Григория Горина известные сюжеты, сохраняя свою "прописку в вечности", обнаруживают философскую и социальную актуальность для зрителя и читателя нового тысячелетия.

---

Монтекки. Возможно, они дадут шестьдесят…

Антонио. Что они дадут, я выясню у них. Что дадите вы?

Монтекки. Ах ты, сукин сын!…

Антонио. Если враги дают шестьдесят, то свои, я думаю, должны дать не меньше. Стыдно нам быть хуже Капулетти!

Монтекки. Скотина!

Антонио. И не ругайте меня, пожалуйста, дядя, – тем самым вы повышаете цену!

Монтекки (Бенволио). Где ты нашел это чудовище?

Бенволио. Он нам подходит?

Монтекки. Безусловно. Он лучше, вернее – хуже, чем можно было ожидать. И сколько бы это ни стоило, дело чести семьи Монтекки избавиться от этого субъекта! Благословляю тебя, племянник! (Целует Антонио). Какие комиссионные взял с тебя Бенволио?

Антонио. Спросите лучше у него, дорогой дядя…

Монтекки (Бенволио и Антонио). Оба – вон! Чтоб я вас не видел в такой день!

Бенволио и Антонио уходят. Монтекки вновь подходит к портрету Ромео.

Мой честный мальчик, как ты мог уйти?…
Живое сердце может ли снести
И боль, и ужас, и тоску попеременно,
Когда увидишь, кто пришел на смену?…

Молится.

Картина третья

Келья монастыря Лоренцо и перед ним Розалина, женщина лет двадцати.

Розалина… (заканчивая исповедь).

… Ну, вот, святой отец, и весь рассказ
Про прошлые грехи, ошибки и невзгоды…
В чем виновата я, а в Чем природа,
Не мне судить…
И умоляю вас
Скорее в монастырь помочь найти дорогу,
Чтобы остатки дней Я посвятила Богу!…

Лоренцо.

Да, дочь моя, печален твой рассказ…
И выбор твой, как верный францисканец,
Обязан я одобрить…
Но позволь
Как человеку, что тебе в отцы
Годится по годам, ане по званью,
Спасти от необдуманных шагов,
Предостеречь поспешное решенье!
Ты говоришь мне, что «остатки дней»
Готова провести в суровых стенах
Монастыря.
Но знаешь ли ты, дочь,
Что дней здесь мало? Здесь – сплошная ночь,
Заполненная нудною молитвой,
Слова которой иногда, как бритва,
У горла встанут!
И соблазн греха
Не исчезает с пеньем петуха…
Тут нет еды, есть лишь подобье пищи,
А келья узкая – не лучшее жилище
Для тех, кто любит танцы, и гостей…
И вкусный завтрак, поданный в постель…
Поверь! Когда уходишь от беды,
Отчаянье – не лучший поводырь!
Поэтому прошу тебя, подумай,
Сто раз отмерь…

Розалина (резко перебивая). Все отмерено, святой отец! Пора резать! (Достает ножницы, срывает платок с головы, распускает волосы.) Прошу!

Лоренцо (строго). Я – не цирюльник, Розалина! Есть монастырские правила. Пострижение возможно только после принятия обетов послушания, аскезы и безбрачия… Ты должна сменить мирское имя…

Розалина. Я согласна!… Меняйте! Можно, я стану Марией или Иоанной?!

Лоренцо (удивленно). Так спешишь, как будто за тобой гонятся…

Звук подъехавшей кареты.

Розалина. А разве нет?… (Бросилась к окну). Это – они! Я прошу вас, святой отец, не отдавайте меня им.

Лоренцо. Напрасно беспокоишься. Я знаю семью Капулетти много лет. Они чтут духовенство. И здесь, в этих стенах, ты находишься под защитой самого Франциска Асизского! Под защитой Бога, наконец!

Розалина (в отчаянии). Что ж они раньше меня не защитили?! (Плача, принимает позу обороны, сжав ножницы, точно кинжал.)

Входят синьор и синьора Капулетти в сопровождении нескольких молодых сородичей.

Синьор Капулетти. Так я и думал: она здесь… (Делает жест молодым, те направляются к Розалине.)

Розалина. Не подходите! (Размахивает ножницами.) Убью вас, убью себя! Именем Святого Франциска… всех убью!

Лоренцо. Это – грех, дочь моя… Нельзя с этим именем убивать. (Вошедшим). Достопочтенные Капулетти! Думаю, вам излишне напоминать, что всякий, кто здесь находится, пользуется покровительством монашеского ордена…

Синьора Капулетти. Святой отец! Ваш орден уже попытался покровительствовать моей дочери Джульетте! По этой причине нами пролито достаточно слез. Думаю, вам пора отмаливать тот грех, а не совершать новый… Розалина, немедленно возвращайся домой!

Розалина. Я – не Розалина. Я теперь – Мария… Скажите им, брат Лоренцо! (В отчаянье отрезает себе несколько прядей). Я – Мария!

Синьора Капулетти. Прекрати, дурочка. Не уродуй себя! Твоя внешность тебе еще пригодится… (Лоренцо). Вот она – человеческая неблагодарность, святой отец… Берешь бедную родственницу… Сиротку… Кормишь, растишь, одеваешь…

Розалина. И раздеваешь… для особо важных гостей! Что ж вы об этом не вспомнили, синьора?

Синьора Капулетти. Какая гадость!… Представляю, что она вам наговорила на исповеди, святой отец… Сколько лжи!

Лоренцо. Исповедь не для исповедника, синьора. Все слова произносят Богу, и только ОН отделяет зерна от плевел.

Синьора Капулетти. Но вы-то все слышите, и могли -бы хоть чуть-чуть делать поправки… Впрочем, думаю, и на святой исповеди эта выдумщица не все вам сказала… Не так ли, Розалина? (Розалина молчит). Конечно, не все… Видите, святой отец, исповедник для нас прежде всего мужчина, а женщина женщину способна понять и без слов… Поэтому, если бы вы оставили меня с моей племянницей наедине, мы бы быстро уладили эту неприятную ситуацию… (Лоренцо испытующе смотрит на Розалину.) Господи, не в язычество же я ее обращаю! Поговорим по-родственному, а потом пусть хоть наголо стрижется… Верно, Мария?

Розалина молча кивает головой. Мужчины Капулетти и Лоренцо уходят.

… Итак, девочка, насколько я понимаю, ты у нас – пирожок с начинкой?… (Розалина молчит). И кто повар?

Розалина. Это вам лучше знать, синьора…

Синьора Капулетти. Неужели Джорджи? Или тот гость из Милана?… Впрочем, какая разница? Капелька мужчины в море женских слез. Разве отыщешь? Однако, что ж мы намерены делать?

Розалина. К лекарю больше не пойду… И снадобий ваших, синьора, глотать не стану!… Не надейтесь!

Синьора Капулетти. А кто тебя принуждает, глупенькая? Всему свое время. Как говорил мой дедушка-ювелир: время разбрасывать камни, время – вставлять их в оправу… Нас, Капулетти, и так слишком мало, чтоб мы убивали себя в зародыше! Однако, монастырь – не самое лучшее место акушерских манипуляций. Здесь холодно и сыро. Капулетти должны рождаться дома, на белых простынях, под счастливые стоны родни… Короче, я подумала, что тебя неплохо бы выдать замуж…

Розалина. Вы это сто раз уже обещали, синьора.

Синьора Капулетти. И, как видишь, от своих слов не отказываюсь… На этот раз все будет удачно. Надеюсь, ты слышала приказ Герцога? Так вот, первый шаг сделан: Монтекки нашли жениха…

Розалина. Ну, конечно! Я так и знала… Меня – этим вонючим козлам! Да еще с готовым ребеночком… Здорово придумано, синьора! Их – на посмешище, меня – с глаз долой! А вы подумали, что со мной сделает муженек, когда узнает, как его надули?!

Синьора Капулетти (строго). Не ори! Он все знает.

Розалина (растерянно). И что?…

Синьора Капулетти. Хочет с тобой познакомиться…

Розалина. Убогий совсем?

Синьора Капулетти. Я бы этого не сказала. Скорей наоборот. Очевидно, просто – благородный… Не таращь глаза, и среди Монтекки такие встречаются. Кроме того, девочка, мы даем за тобой неплохое приданое…

Розалина (растерянно). Чего это вы так подобрели?

Синьора Капулетти. Надоело тратиться на похороны и поминки. Хотим попробовать вложить капитал в молодую семью!

Розалина. Сомнения меня берут, синьора! Сомнения…

Синьора Капулетти. А вот на это времени нет! Жених за дверями, а ты бегаешь, как драная кошка… Смотри, на кого ты стала похожа с этой стрижкой. «Дева Мария!» Садись, я хоть приведу тебя в порядок! (Решительно усаживает Розалину, начинает ровнять ей волосы, пудрить нос.)

Розалина (нервно размышляя). Он симпатичный?

Синьора Капулетти. На мой вкус, вполне!

Розалина. Стройный?

Синьора Капулетти. Как кипарис. Но слегка хромает…

Розалина. Был ранен в бою?

Синьора Капулетти. Вероятно…

Розалина. На какой войне?…

Синьора Капулетти (не выдержав). Ты мне надоела с идиотскими вопросами! Лучше посмотри на себя! (Сует ей под нос зеркало.) На какую войну эта рожа может рассчитывать?! Только на «столетнюю»!!!

Розалина (взбешенно). Эта рожа, обожаемая синьора, нравилась довольно многим! Эту рожу вы приглашали на все балы и вечеринки! Так что Розалина – не уродина, и не залежалый протухший товар, которым торгуют ваши приказчики с африканцами…

Синьора Капулетти (оглядываясь). Тихо… Тихо…

Розалина. Предупреждаю: выйду за Монтекки, только если он мне понравится! В противном случае – стригусь в монахини!