Бальтасар Грасиан - Критикон

• Название: Критикон
• Автор: Бальтасар Грасиан
• Издательство: Наука
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1984

Своеобразие замысла «Критикона» обозначается уже в заголовке. Как правило, старые романы, рыцарские или плутовские, назывались по собственному имени главного героя, так как повествовали об удивительной героической или мошеннической жизни. Грасиан же предпочитает предупредить читателя об универсальном, свободном от чего-либо только индивидуального, об отвлеченном от всего лишь «собственного», случайного, о родовом, как само слово «человек», содержании романа, об антропологическом существе «Критикона», его фабулы и его персонажей. Грасиан усматривает в мифах и в знаменитых сюжетах эпоса, в любого рода великих историях, остроумно развиваемые высшие философские иносказания.

---

– О, Андренио, Андренио! – отвечал Благоразумный. – Неужто ты не понимаешь, что холсты и изваяния можно увидеть глазами, потрогать руками, – что это творения материальные? Не знаю, вполне ли ты меня понял.

Тут они увидели, как в мастерских века и подлинного человека создавали великого мужа, удачней подражая всем семи героям, нежели портрет Апеллеса – семи красавицам [626].

– Кто это? – спросил Андренио.

А Мозговитый:

– Это современный герой, имя ему…

– Тс! – перебил Критило. – Не называй имени.

– Почему? – удивился Андренио.

– Имя не нужно.

– Как так? Ведь мы давеча назвали столько славных мужей и достохвальных личностей.

– И напрасно.

– Но почему же?

– Потому что они начинают думать, будто мы обязаны их восхвалять, и не ценят наши дары. Мнят, будто это дается им по праву, когда на самом деле – лишь из любезности. Посему и разумно и остроумно поступил автор, который во втором издании своих сочинений поместил первоначальное посвящение в список опечаток.

В другой мастерской они увидели, как, напротив, делают сто мужей из одного, сто королей из одного дона Фердинанда Католика, причем материалу оставалось еще на сотню. Тут копили великие запасы ума, лепили мудрые головы, мужей основательных, людей положительных. И, как заметил Андренио, трудней всего было правильно вылепить нос.

– Да, верно, не раз я уже замечал, – говорил Критило, – что природа с прочими частями лица справляется превосходно, делает, как это ни сложно, зоркие глаза, широкое и ясное чело, хорошо пригнанный рот, а как доходит до носа – теряется и обычно портит.

– Эта часть лица воплощает благоразумие, – пояснил Мозговитый, – это вывеска на гостинице души, показатель проницательности и предусмотрительности.

Тут раздались грубые звуки рожков и барабанов.

– Что это? – спрашивали люди, сбегаясь со всех сторон.

– Глашатай идет, – отвечали им.

– Что случилось?

– Венценосное Знание повелело огласить новый указ во всей подвластной ему империи.

– Кого же изгоняют? Не Раскаянье ли, которому нет места там, где царит Разум, или же Самодовольство, главного врага Знания?

– Ни то, ни другое, – отвечали им, – в указе будет критическая реформа народных пословиц.

– Возможно ли? – возразил Андренио. – Ведь пословицы нынче в такой моде, что их называют малыми Евангелиями!

– В моде они или нет, подходите ближе и послушайте, о чем возвещает глашатай.

Странники наши, любопытствуя, подошли, и услышали, как глашатай, объявив о запрете некоторых пословиц, продолжает:

– Item, повелеваем, чтобы отныне и впредь ни один разумный человек не говорил: «У кого враги, тот спать не моги». Напротив, пусть домой возвращается пораньше, спит подольше, да встает попозже и, пока солнце не взойдет, из дому не выходит.

Item, запрещается говорить: «Кто рода своего не знает, добра не узнает». Напротив, горя не узнает, ибо не узнает, что дедушка его был мастеровым, шапочником, мясником, стригальщиком, а то и похуже. Пусть не смеет никто говорить: «В браке да в драке – не медли», ибо нет дел, в коих надлежит больше медлить, чем когда на смерть идешь или в брак вступаешь; да ведомо будет каждому, что, кабы женатым дозволено было жениться вдругорядь, они бы изрядно задумались, как тот что сказал: «Дайте мне на размышление сто лет». Запрещается также пословица: «Дурак в своем доме больше знает, чем умный – в чужом». ибо умный повсюду умен, а дурак повсюду глуп. А главное, пусть отныне никто не говорит: «К чему мне советы, дайте монеты», ибо добрый совет – это деньги, это клад, и тому, кто без доброго совета живет, целой Индии не хватит, и даже двух. Оповещаем также всех, что пословица, гласящая: «Делать быстро – значит, делать хорошо», столь любимая испанцами, удобна скорее для нерадивых слуг, чем для требовательных хозяев: а посему, по ходатайству французов и даже итальянцев, повелеваем перевернуть ее и на радость строгим хозяевам говорить: «Делать хорошо – значит, делать быстро». И ни в коем случае не дозволяем твердить: «Глас народа – глас божий», нет, это глас невежества, и, как правило, устами черни вещают черти.

Item, запрещаем в наше время употреблять поговорку «Честь и барыш в одном мешке не вместишь», – ныне, сами видите, деньги есть, есть и честь. Запрещается как величайшее кощунство говорить: «Дай бог тебе счастья-удачи, а малого твоего знания тебе хватит», – ибо знаний всегда не хватает, и нет большего счастья, нежели много знать и личностью стать. Далее. Ежели одни пословицы целиком запрещаются, то другие лишь исправляются. Так, надобно говорить не «Доброе молчание – Санчо», но «Доброе молчание – свято», а у женщин оно – просто чудо; но только не тогда, когда требуется добрый совет. И кто это сказал: «Будешь для всех ослом, съедят тебя волки»? Напротив, ты сам их съешь, как волк сожрешь, слопаешь их хлеб, приговаривая: «Лучше под седлом ходить, зато сытно есть и пить»; настоящим человеком быть ныне как-то не с руки, зато придуриваться стало наукой всех наук. Весьма неудачно сказано: «Слугу и петуха держи год», – коли плох слуга, и дня не держи, а хорош – хоть всю жизнь.

Item, присуждаются к позору некоторые другие пословицы, например: «Что за тыщу сидеть, что за полторы», «Лучшему другу удар похлеще». А пословица: «Пусть другим смешно, лишь бы мне тепло», – глупость, притом бесстыдная; но женщинам, что носят декольте, дозволяется говорить: «Пусть и другим смешно, и мне холодно». Иные пословицы повелеваем ограничить, например; «Добро тому, кто удался в родню»; ее не должно распространять на детей и внуков альгвасилов, судейских, ростовщиков, шутов, трактирщиков и прочей сволочи. Другие пословицы следует перевернуть, к примеру: «Куда ни приди, своих ищи»; нет, своих беги, ежели жить хочешь в покое, мире и довольстве, а земляков беги, ежели ищешь почета и уважения.

Item, изгоняется отныне за ненадобностью: «Обрети добрую славу и ложись почивать», – все ложатся почивать и не думая ее обретать. Следует также сузить смысл поговорки: «В гнездах прошлогодних нет пташек сегодня». Дай бог, чтобы век не гнездились распутник и прелюбодей, как клопы в чужих постелях, а игроки в притонах! Да сгорят укромные гнезда и паучьи сети всяческих канцелярий, куда, как муха, попадает неопытный тяжебщик! Пословица «Дай мне бог с тем спор, кто понять меня скор», видно, придумана простачком, так не сказал бы человек политичный, ему удобней спорить с тем, кто его не понимает, его мыслей не читает, умыслов не подозревает. Пожелание «Спи спокойно» – глупость и впору лентяям; надо говорить: «Всегда бодрствуй».

Item, запрещается как пословица заразная: «Общее горе – полгоря»; сперва в ней говорилось «дураку полгоря», они-то ее и переиначили. По настоянию Сенеки и других моральных философов, считай сущей нелепостью изречение: «Добро твори, а кому – не смотри»; нет. хорошенько смотри – кому, не оказался бы неблагодарный, что с твоим добром сбежит и им же тебе глаза колоть будет, не попался бы подлец, что сядет тебе на шею. или грубиян, что станет хлопать по плечу, или муравей, у которого крылья вырастут, или другое ничтожество, что наверх вознесется, или змея, что, пригревшись на твоей груди, ужалит насмерть. Не следует говорить: «Чем длинней за тобой хвост, тем больше почет», – а наоборот: «Чем больше почет, тем длиннее хвост»; да ради почета многие готовы сами влачиться в пыли.

Item, по ходатайству садовников [627], впредь да не скажут худого слова о верном псе, но пусть скажут об осле: «И сам капусту ест. и другим не мешает». Исправим также поговорку: «С начальником не дели груши», – надо: «дели только баклуши», все другое он заберет себе целиком. Неверно также: «Кто всего желает, все потеряет», – нынче хочешь получить хоть что-нибудь, метить надо на все и даже более того. Посему советуем говорить как тот, чье имя умолчим: «Знайте, раз все могу, то всего и хочу». Врет также поговорка: «Хорошо поет Марта, как поела в два рта», – тут не годится ни «хорошо», ни «плохо»: наевшись, и Марта не поет, и Марс не воюет, а спать ложатся. «У каждого безумца свой пунктик», – не один пунктик, но два, а через год и сто. «Что в обычае, без того не обойтись», – сущая глупость. Отлично обходятся – ныне только в обычае, но не в ходу, добро, добродетель, доброчестность, добронравие, все с «добра» начинающееся. «Скажешь слово, а дьявол тебе сотню», – такой же вздор. Ежели слово дурное, зачем его говорить? Ежели доброе, дьявол его ни за что не скажет. Сильно ошибался тот, кто сказал: «Смирный – всегда последний»; нет, ныне смирные хотят быть первыми, во всем верх брать. Как нелепость запрещаем: «Лучше друзья на торжке. чем деньги в мешке»; во-первых, где их найдешь, друзей истинных и верных; во-вторых, у кого мешок денег, дружки найдутся – и в любом месте. «Удачливых держись, неудачников сторонись» – сказано, видать, невезучим игроком; напротив, удачливые и без тебя обойдутся, а неудачникам надо помогать. «Нет худа без добра», – это так, но из них двоих беда всегда первой идет, а впусти в дверь одну беду, войдет сотня, беда никогда не приходит одна.