Григорий Мирошниченко - Осада Азова

• Название: Осада Азова
• Автор: Григорий Мирошниченко
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

Роман «Осада Азова» – посвящен знаменитому «азовскому сидению» 1641 года, когда в течение почти четыре месяцев турецкий флот осаждал Азовскую крепость, но так и не смог захватить ее.

---

Пир был на славу. Песни понеслись над Золотым Рогом, над Стамбулом. Они раздавались все громче и громче. Гремели пушки после каждой чарки вина, выпитого султаном из бычьего рога. Флейты играли не умолкая. Барабаны гремели громом, а плясуны в пьяном угаре никак не могли остановиться. Все гудело, шумело, светилось, а вино лилось рекой… Султан Амурат обходил ряды войск, сам наливал в заздравные чаши, подносил воинам фрукты на золотых блюдах, поздравлял военачальников, награждал землями, чинами, дарил многим дворцовые угодья, пел песни.

Верховный визирь подливал и подливал вино в золотую чашу Амурата. Он клялся султану в вечной любви и дружбе и заверял его, что скорее под его ногами рухнет земля Стамбула, чем он, старый раб, изменит своему властелину.

Султан пил и пил. Пил много и, покачиваясь, говорил:

– Завоюю Русь! Завоюю Москву! Для этого у нас все реки, дороги, и город Москва, и посад Коломна вычерчены на бумаге. Разорю Персию! Покорю Индию! В Стамбуле сойдутся все пути, и я буду держать в своих руках Европу и Азию! Мы будем торговать тканями, коврами, драгоценными камнями. Соберу я со всех стран тысячи кузнецов, каменщиков, плотников, соберу в Стамбуле лучших выдумщиков, строителей и построю в своей империи такие города, каких нет во всем мире.

Верховный визирь, тоже покачиваясь, оглядывался вокруг, осторожно наливая в чашу султана янтарное кипрское вино.

– Богатства твои, – говорил он, – будут неисчислимы, успехи твоего оружия и счастье твоего народа будут бесконечны.

Дервиши своими дикими криками, воплями и пронзительным воем заглушали бой барабанов. Верховный визирь Аззем Мустафа шептал султану слова из Корана:

– Человек умирает только по воле божьей, в особой книге вписан заранее срок его жизни.

Горожане Стамбула, Галаты, Перы и Скутари, ближние и дальние жители предместий, дворцовая и даже крепостная стража пили даровое вино, сытно ели, пели, плясали, веселились и плакали. Дорогим вином поили всех ученых слонов, белых осликов, безобразных верблю­дов.

Султан Амурат не слушал визиря. Подняв наполнен­ную чашу, он говорил:

– Азов моим будет непременно! Астрахань моя будет! Казань моя будет! Вся Русь будет моей!

– Аллах милостив! – говорил, хитря, визирь. – Я всегда молился о твоем благополучии, о великий султан, и предрекаю тебе новые счастливые победы.

А кругом шумел и буйствовал хмельной пир.

И вдруг далеко за полночь на Топ-хане взорвался по­роховой погреб. Все взоры устремились к арсеналу. Раздался еще один взрыв. Еще!

На лицах людей застыл холодный ужас. Дворцы, постройки, царские конюшни Текир-сарая, дворцы и дома придворных, султанский гарем – все облизывали зловещие языки медного пламени. Слышались крики:

– Янгон-вар![10]

Земля под ногами заметно покачивалась, но кто мог подумать, что в Стамбуле сейчас происходит землетрясение!

– Янгон-вар! Янгон-вар! – слышалось повсюду, и люди бежали густыми толпами к дворцам султана, чтобы потушить огонь.

В то же время в Золотом Роге вырвался к небу черный столб дыма выше всех корабельных мачт, затем огненным жезлом воткнулся в небо столб огня и прогрохотал новый взрыв. Это взорвался испанский пиратский корабль «Пакита», который вчера только доставил порох и не успел разгрузиться.

Раздались голоса:

– Каюкхане янгон-вар![11]

Пристань горела буйно. Пылающая «Пакита» быстро оседала в воду, а рядом горели другие корабли. Некоторые спешили отчалить от пристани, отходили в глубь моря, но сильный всепожирающий огонь, раздуваемый легким ветерком, охватывал их, и корабли вспыхивали подобно факелам.

Войска начали тушить пожары. Военачальники метались, отдавая приказы.

Верховный визирь немедленно бросился к дворцам, опалил бороду, но все же спас свои главные сокровища.

Султан Амурат словно в бесчувствии сидел на ковре, поджав ноги, не понимая, что случилось. Кизи-султане и близкие люди старались привести его в себя.

Наконец Амурат поднялся с места, воздел руки к небу и с тяжелым вздохом сказал:

– Человек умирает только по воле божьей – так говорил мне Аззем Мустафа. В особой книге каждому вписан заранее срок его жизни!

Сказал и, корчась в судорогах, скончался. Кизи-султане упала ему на грудь и зарыдала, не видя того, что творилось вокруг:

– Он отравлен! Горе мне! Всё умирает тут!

Верховный визирь подошел к султанше:

– Он мертв! Стамбул горит! Но не должно же сгореть на кострах чужой ненависти наше счастье…

– Чего ты хочешь, Аззем? – едва произнесла Кизи-султане.

– Власти! – сказал он. – Народ требует султана. Султана у нас нет! Есть только юродивый Ибрагим. Но можно ли допустить Ибрагима, сына твоего, к власти?

– Чего ты хочешь? – спросила еще раз обессиленная Кизи-султане.

– Власти! – грозно сказал старый Аззем Мустафа.

– Не ты ли возьмешь ее?

– Я, – сказал Аззем Мустафа. – Я обжег на пожаре свою бороду. Я служил верно тебе, твоему сыну, империи! Только я могу взять в свои руки власть султана!

– Что же ты хочешь делать? – спросила Кизи-султане.

– Бежать к тюрьме, удавить Ибрагима и объявить, что отныне султаном Оттоманской империи будет Аззем Мустафа-паша!

– Ты подлый человек, Аззем! Подумай! Соблазнишься ли ты кровью еще одного моего сына?

– Кизи-султане, мы вместе будем править нашей империей…

– Нет! – сказала Кизи-султане. – Так не будет! Мы сохраним жизнь слабоумному Ибрагиму. Мы провозгласим султаном Турции его!

Аззем Мустафа в эту минуту мог бы удавить не толь­ко Ибрагима, но и его мать, Кизи-султане, лишь бы ему одному безраздельно править страной.

Но, подумав, он согласился с умной султанской матерью.

– Янычары и спахи кричат, разве ты не слышишь? Они хотят Ибрагима! – сказала она. – Ведь ты не пойдешь против них?

Толпы народа хлынули к дворцовой тюрьме. Они кри­чали:

– Султан Ибрагим! Султан Ибрагим!

Они разбили двери тюрьмы, и перед ними предстал трясущийся, грязный, заросший бородой Ибрагим. Он приготовился к смерти.

– Чем жить, как жил я при брате моем, султане Амурате, лучше умереть! – сказал Ибрагим.

А толпы народа кричали:

– Царь царей! Султан султанов! Народ повелевает тебе быть султаном…

Но Ибрагим все еще не верил в свое избавление.

– Быть тебе султаном! Мы опояшем тебя саблей Османа…

Ибрагиму сделалось дурно, и он упал на пол холодной тюрьмы.

Так Ибрагима провозгласили султаном…

В это же время одинокая казачья чайка во главе с отважным атаманом Осипом Петровичем Петровым, есаулами Иваном Зыбиным и Федором Порошиным, казаком Левкой Карповым и другими славными и храбрыми казаками вышла незамеченной из Золотого Рога в открытое Черное море.

ОСАДА АЗОВА

Хоть мало нас, но мы – славяне!
Удар наш меток и тяжел!

Н. М. Языков

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вольный город Азов с каждым днем становился строже и строже. По берегам рек, мелководных заводей, по рыжевато-зеленым балкам, по сухим степям и камышникам жгли траву, чтобы туркам и татарам не достался корм для скоти­ны. Дымом заволакивалось высокое небо, покрывались смрадом реки. Бурыми тучами дым медленно тянулся к Азовскому морю, а дальше, подхваченный ветром, устремлялся к берегам Черного моря. Сухая трава горела и потрескивала, тонкие стебли ее быстро скручивались, чернели, превращались в красные нити и, сгорев, оседали серым пеплом на горячую, дышащую, накаленную зноем землю… На Дону знали, что в Стамбуле недавно случился пожар, произошло большое землетрясение, взорвались пороховые по­греба, что на холмах Кассым-паши скончался отравленный ядом султан Амурат и тогда на царском дворе восстали янычары и возвели на престол Ибрагима.

На Дону знали, что многочисленное турецкое войско, которое четыре года готовилось к походу под Азов, ждет только приказа.

Атаманы и казаки были уверены, что задержка с большим походом не будет долгой, а потому деятельно готовились к обороне. Неожиданно в городках Черкасском, Манычском, Медведицком многие казаки ослушались атаманов и не признали приговора войска, с бранью порвали азовские грамотки-челобитья, облыжно заявляя: нам-де и своей земли для всех хватит, а крепости вашей Азова нам не надобно!

Смута в войске, что ржа, разъедает не только железо, а души.

«Чего ж с ними делать? – рассуждали атаманы. – Оставить смутьянов на воле? Держать в тюрьме? Самим себе готовить измену? Загубить дело всей жизни?.. Нет! Не бывать этому!» И атаманы, недолго думая, навели военный порядок: порубили смутьянам головы, без всякого суда отсекли одним руки, других живыми засунули в куль да кинули в воду, иных подвесили на якорях за ребро… «Азов вам не надобен, и ваши дурные головы не надобны нам…» Буйство и самовольство улеглось, и все казаки пристали к общему великому делу защиты земли русской.