Алексей Колышевский - МЖ. Роман-жизнь от первого лица

• Название: МЖ. Роман-жизнь от первого лица
• Автор: Алексей Колышевский
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699 21058-9

Главный герой романа «МЖ» – один из огромной армии офисных сотрудников, ненавидящих свою работу и желающих начальству и работодателям поскорее сдохнуть. Он – менеджер «на свой карман», который мечтает о свободе и настоящей любви. А это возможно только при наличии солидного банковского счета. Ради своей цели он готов на все! Тем более богатство рядом – ежедневный оборот компании, в которой он работает, равен его зарплате за несколько десятков лет…

---

Все встают, хлопают в ладоши. К стульям выходит Клинтон, в его руках расчехленный сияющий саксофон, на который большинство присутствующих смотрят, как завороженные дети на слона в зоопарке. Он явно наслаждается своей значимостью и безграничной властью.

– Дорогьие россиские друзья, я нишево не могу тобавить к спич гошподин Пафлофски, но я лючше сиграть тля фас ту сопственний default-foxtrot.

Клинтон вскидывает свой инструмент к губам, раздаются первые звуки музыки, появившаяся обслуга уносит золоченые кресла из зала и начинает разносить шампанское «Rui-nart» и канапе на огромных тарелках, украшенных изображением медведя и двуглавого орла. Ельцин вальсирует с Мадлен Олбрайт, что-то шепчет ей на ухо, и она смеется заливистым смехом.

Я тряхнул головой, видение пропало. По Новому Арбату проносились автомобили, у пунктов обмена валюты выстроились огромные очереди жаждущих купить доллары за ежечасно обесценивающиеся рубли. Толпа человек с тысячу осаждала вход в отделение «Мост-банка», в воздухе витала такая безысходная безнадега, что я совсем не удивился, когда в мой мозг проникла мысль о бегстве из этого города. Куда угодно, лишь бы не видеть эти пустые лица людей, ограбленных и потерявших надежду.

Америка? Молдавия!

Обедал я обычно в каких-нибудь тошниловках, которых всегда было предостаточно в районе Арбата. Вот и тогда, в тот судьбоносный день, я забрел в какой-то кабачок с объявлением о business launch перед входом. Тяжело опустившись на деревянный стул за чистеньким столиком, я огляделся: народу было мало, человека четыре, не больше. В дальнем углу обедали какие-то смуглые иностранцы: изредка говорящие между собой по-испански мужчина и женщина. Еще одна, молодящаяся дама лет сорока пяти, вся какая-то высохшая, со следами былой красоты на ухоженном лице, пила розовый «Zinfandel» и курила тонкую сигарету. «Видала виды», – машинально подумал я. Это самый интересный для меня тип женщин. Интересный не для секса, хотя с ними приятно заниматься любовью до самоосушения. Они – как хороший выдержанный коньяк: никогда не подводит, не разочаровывает, и много его не выпьешь. Я охарактеризовал бы этот возраст женщины двумя словами: опыт и страх. Страх перед надвигающейся старостью, климаксом, потерей привлекательности. Страх, который придает женщине страстность и жадность. В этом возрасте женщина в состоянии творить в постели безрассудные чудеса. Это воистину последняя лебединая песня, после которой уставшая от жизни женщина смахивает на отслужившую свой срок каравеллу, которая тихо занимает свое место на корабельном кладбище и смотрит на морские закаты пустыми глазницами выдранных с мясом иллюминаторов…

Прямо напротив меня, через стол, сидел человек, который чем-то привлек мое внимание. Я пригляделся к нему и вдруг понял, что он поразительно напоминает артиста Вячеслава Тихонова в легендарной роли советского разведчика. Сходство со сценой немой встречи Штирлица с женой, когда его дают крупным планом, было почти абсолютным: он так же прихлебывал пиво из стеклянной кружки, курил сигарету, держа ее меж пальцев, ближе к их основанию, и при затяжке поднося ко рту полураскрытую ладонь. Тонкие черты лица, выразительные глаза, неброский пиджак – ничего особенного в этом человеке не было, если не считать того факта, что фильм «Семнадцать мгновений весны» всегда был для меня самым особенным фильмом, а Вячеслав Тихонов кем-то вроде Бога.

Мне всегда безумно жаль того, что произойти могло бы, но никогда уже не произойдет. Никогда не будет снят фильм-продолжение «Семнадцать мгновений». Ведь романы-продолжения – «Приказано выжить», «Экспансия» и завершающий цикл роман «Отчаяние» – это шедевры! Я вообще считаю, что творчество Юлиана Семенова – это неисчерпаемый колодец познаний в самых разных областях, прежде всего в области геополитики. Его цикл о Штирлице – это гениальный и высокоточный анализ послевоенного раздела мира на зоны влияния, которые не изменились до сих пор. Юлиан Семенов работал с первоисточниками в архивах нескольких государств во времена советского железного занавеса. Ему одному были открыты многие тайны. Обладая блестящим, аналитическим умом, он многое предсказал. Его жизнь для меня – одна из наиболее интересных писательских жизней. Я склонен сравнивать его с Хемингуэем. Сам Семенов никогда не играл в фильмах, снятых по его сценариям, но у него есть прототип – это великолепный Петренко в роли американского журналиста Пола Дика в фильме «ТАСС уполномочен заявить». В этом персонаже Семенов выписал самого себя – бородатого интеллектуала с трубкой, неравнодушного к виски. Книги Семенова – это мое «самое-самое». Обязательно встречусь с ним и с Булгаковым, когда придет время.

Мне принесли заказ: какой-то салатик, плошку супа и тарелку риса с рыбным стейком. Поставили передо мной огромную кружку ледяного пива, которую я сразу же осушил наполовину: трубы горели, пил тогда каждый вечер, старался снять стресс перед грядущим увольнением и частенько перебирал.

Алкоголь сделал свое дело: стало легче, мир вокруг упростился, испанцы стали вдруг почти понятными, дама под «Зинфанделем» показалась очень симпатичной, в степени возбуждения «позвал – поехали», а «Вячеслав Тихонов» вызвал нестерпимое желание перекинуться хотя бы парой слов. Музыка в зале была совсем ненавязчивой и тихой, поэтому я, не напрягая связок, произнес, обращаясь к нему:

– Простите, а вам никто не говорил, что вы поразительно похожи на Штирлица?

– Разумеется, говорили, – невозмутимо отвечал мой визави, – я не только внешне похож на него, но когда-то я имел отношение почти к тому же, что и он.

– Да что вы говорите! Вы что же, разведчик?

Мое лицо исказила гримаса недоверия, смешанного со скукой и досадой оттого, что я зря начал этот разговор, а мой собеседник кивнул:

– Вы позволите, я пересяду за ваш стол, ни к чему орать на весь зал, или, если хотите, вы подсаживайтесь ко мне?

– Пожалуй, лучше вы ко мне, у меня как-то уютнее. Угол все-таки, и входную дверь прекрасно видно, а для разведчика это же первостепенное дело, контролировать вход и выход.

– Ну что ж, сейчас.

С этими словами мой визави встал из-за стола, оказавшись человеком довольно высокого роста, и, взяв в правую руку недопитую кружку пива, подошел ко мне. Сел. Протянул руку:

– Позвольте представиться, Куку Игорь Иванович.

– Как, простите, ваша фамилия? – спросил я, едва сдерживая смех и вспоминая Светлану Крючкову в роли злобной румынской учительницы по прозвищу «мадемуазель Ку-Ку».

– Куку, с ударением на первый слог, – терпеливо произнес мой новый знакомый. – Это молдавская фамилия. Да и сам я оттуда.

– Ах, вот оно что! Тогда понятно. Прошу меня извинить, но…

– Без проблем, я привык.

– Марк Вербицкий, москвич, из Москвы. Да. Знаете – это очень интересно, что вы именно молдаванин. Я работаю в организации, торгующей, ну, или торговавшей до недавнего времени молдавским вином, а в Молдавии ни разу не был, представляете?

– Жаль, очень жаль. У нас теперь очень красиво.

– А девушки?

– Что девушки?

– Девушки у вас как, того? Симпатичные?

– Да, – собеседник задумался, – симпатичные, даже, наверное, красивые.

– А вы зачем в Москву? По делам?

– Ну да. Думаю бизнес тут наладить. Винный.

– Винный? Да что вы? Никому не нужно сейчас молдавское вино. Из-за курса доллара оно стало очень дорогим, и его никто не покупает.

– Я знаю. Я хочу предложить кому-нибудь сырье, виноматериал, из которого делают вино, и вот думаю, с чего бы мне начать.

Пелена неопределенности разом спала, и я в алкогольной эйфории вдруг увидел перед собой прямую дорогу, обсаженную по бокам деревьями с золотыми монетами вместо листьев.

– А давайте я вам помогу? Да! В самом деле! Я в Москве всех знаю, особенно людей из винного бизнеса.

– Это интересно, надо подумать.

– Ну, тогда за встречу!

Мы чокнулись кружками, сделали по большому глотку и заказали еще пива. На работу с обеденного перерыва я решил не возвращаться.

Через полчаса мы сидели и оживленно обсуждали детали предстоящего предприятия. Чертили какие-то схемы на каких-то салфетках, затем в состоянии среднего алкогольного опьянения попрощались, обменявшись телефонами.

Спустя несколько дней меня уволили. На семейном совете мы с Лерой решили уехать в США. Навсегда. И гори все синим пламенем. Решение решением, а вот с его воплощением в жизнь все обстояло очень туманно. Я потолкался в толпе, каждое утро собиравшейся возле американского посольства, послушал, что говорили люди. Все надеялись и верили, что за океаном их ждет чудесное преображение. Что стоит им только получить вожделенную наклейку VISA в паспорт, их жизнь круто изменится. Но получить визу – это было делом небывалым. Почти все, кто простаивал тогда часами под звездно-полосатым флагом, получали отказ. Я не оказался исключением. Придя на интервью, я ожидал своего вызова в накопителе. По громкой связи женский голос на ломаном русском произнес: «Вержбицкая Анна и Вержбицкий Марк, номер два». Я сразу понял, что из-за сходства в написании мою фамилию спутали с фамилией какой-то Анны, и если не объяснить этого консульскому работнику, то я могу ожидать вызова вплоть до закрытия посольства и вообще никогда могу его не дождаться. Меня пометят как «не пришедшего по вызову», и на повторное интервью уже не запишут. Я вместе с какой-то теткой ринулся к названной кабинке. Вместе мы предстали перед американкой за стеклом и сбивчиво стали объяснять ей суть ее ошибки. Причем я начисто забыл то, чему меня учил Майкл Стэнли – один знакомый еврей из Нью-Йорка, устроивший мне вызов. Никогда, ни при каких условиях не говорить по-английски во время интервью. Это вызывает подозрения, а по лицу сидящей за стеклом чинуши я понял, что их у нее уже более чем достаточно. Я, улыбаясь во весь рот и оживленно жестикулируя, оттер свою неудавшуюся тезку от окошечка и целиком завладел вниманием американки.