Николай Леонов - Две пули полковнику

• Название: Две пули полковнику
• Автор: Николай Леонов
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18161-Х

Дело о заурядном шантаже с использованием порноснимков не стоило бы внимания полковника МУРа Льва Гурова, если бы оно неожиданно не обросло рядом на первый взгляд немотивированных убийств. Визит на квартиру незадачливого шантажиста обернулся схваткой с тремя неизвестными, в результате которой Гуров едва не получил пулю. Чьи же интересы задел своей порностряпней вымогатель, если Гурову пришлось проводить операцию с участием ОМОНа, чтобы выяснить это?

---

Чеков, недоумевая, посмотрел на железяку и невольно захохотал.

– Так это ты его? Трубой? – спросил он, давясь смехом.

– Ну да, – подтвердила она, хлопая ресницами. – Я испугалась, что вдвоем они вас одолеют...

Чеков протянул руку и вытащил из ее тонких прохладных пальцев шершавую железяку.

– Ладно, рвать когти надо, – деловито сказал он, отшвыривая трубу в кусты. – А то, не дай бог, менты понаедут, потом доказывай, что ты не верблюд! Пошли!

Он взял девчонку за руку и увлек ее за собой, быстрым шагом направившись в глубину двора. Она послушно бежала за Чековым, но, когда они миновали подряд два спящих дома, вдруг заупрямилась и остановилась. Он удивленно посмотрел на нее.

– Я, вообще-то, уже пришла, – застенчиво сообщила она. – Я тут живу.

Чеков рассеянно посмотрел на девятиэтажный дом, на который указывала девушка, и кивнул.

– Ну, живи! – с облегчением сказал он. – Только больше так поздно не ходи, а то я в этих краях редко бываю... Ну, пока!

– Подождите! – умоляющим тоном проговорила девушка. – Что же, вы так и уйдете? Мне так неловко... Из-за меня вы рисковали жизнью. Может быть, зайдете, чаю выпьете?

Чеков вспомнил про коньяк, который остался в машине, и отрицательно замотал головой.

– Не, мне сейчас не до чаю, – сказал он. – Как-нибудь в другой раз, ладно? Тебя как зовут-то?

– Меня Дашей, – ответила девушка. – С некоторых пор это имя опять стало модным, а в детстве я ужасно, помню, комплексовала, что меня так назвали. Ни в садике, ни в школе больше ни у кого не было такого имени.

– Ну а я Владимир, – небрежно объявил Чеков. – Вот и познакомились. С удовольствием с тобой поболтал бы, но, понимаешь, дела.

– Понимаю, – сказала девушка. – Я вот тоже по делу. Я операционная сестра. А сегодня какого-то большого начальника пришлось срочно оперировать. Язва у него закровоточила. Дежурному врачу не доверили, вызвали нашего лучшего хирурга, Сергея Денисовича... А он без меня оперировать не любит. В общем, и меня вызвали. Операцию сделали, и Сергей Денисович меня домой отпустил. Меня даже на машине подбросили, только вот тут во дворе какая-то шпана привязалась. Если бы не вы...

– Да ладно, чего уж там! Как учили... – скромно сказал Чеков. – Я даже рад – где бы я еще тебя встретил? Кстати! – В голову ему неожиданно пришла интересная идея. – В гости я к тебе в такой час не пойду, конечно, а вот телефончик твой я бы взял! Вдруг меня тоже язва припечет?

– Вам рановато об этом думать, – серьезно сказала девушка. – Вы вон какой молодой и крепкий! А телефон я сейчас напишу!

Она торопливо пошарила по карманам курточки и достала записную книжку, в которую была вложена крошечная авторучка. Встав под фонарем, она написала на листке несколько цифр, вырвала его и протянула Чекову.

– Я бываю на дежурствах, – сказала она, обжигая его взглядом своих огромных глаз. – Поэтому, если не застанете, спросите маму, когда я буду, ладно?

«Там еще и мама! – с досадой подумал Чеков. – Нет, определенно мне сегодня не прет! Ну ладно, разберемся!»

– Обязательно спрошу! – пообещал он, пряча листок в нагрудный карман. – Ну, бывай, Дашутка! Увидимся еще!

И, мигом позабыв о девушке, он почти бегом бросился в темноту, срезая угол двора. Он хотел побыстрее добраться до машины, потому что ему показалось, что в отдалении он слышит едва уловимый звук милицейской сирены.

В переулке, где он оставил машину, все было спокойно. «Хоть тут повезло, – подумал он. – Мне еще не хватало, чтобы сейчас какие-нибудь шакалы залезли в тачку – магнитолу выломать или еще что...»

Он сел за руль, завел мотор и с прежней осторожностью поехал дальше. Убедившись через некоторое время, что никто больше не собирается вмешиваться в его судьбу, а улицы Москвы пустынны и спокойны, он прямо на ходу сделал из бутылки с коньяком несколько хороших глотков. Тут же у него зашумело в голове и стало немного легче на душе.

«Эх, Диман, вот ведь, оказывается, как бывает в жизни! Не думаешь, не гадаешь, а судьба сама за тебя решает...»

Он был уже твердо убежден, что и не думал стрелять в своего друга – это судьба-злодейка направила его руку. И еще он уверял себя, что Ложкину даже повезло, потому что теперь для него все земные проблемы уже закончились, а ему, Чекову, еще предстоит пройти все круги ада.

«Еще неизвестно, что меня ждет, – с мрачной печалью думал он. – Может и так получиться, что с живого кожу сдерут. Костюков запросто может. Он, когда насчет долгов речь идет, бешеный становится. Чистый шизик! Вот тогда и станет ясно, кому повезло на этом свете».

В глубине души он, конечно, надеялся, что ничего такого не случится, но сама возможность такой муки как бы автоматически искупала все его грехи.

Небо над Москвой уже начинало светлеть. Как ни крути, а скоро наступит утро, и проблемы опять посыплются на его голову, как дождик. Больше ошибаться нельзя. Нужно все сделать так, чтобы шкура осталась в целости, насколько это возможно. Всю эту затею с фотографиями теперь можно с чистой совестью похоронить и забыть. Кстати, пакет, где хранятся снимки аптекаря, до сих пор лежит у него в кармане.

Избавляясь от пистолета, он совсем забыл о фотографиях! А эти штуки для него теперь опаснее любой бомбы. Первым делом надо уничтожить их. Лучше всего сжечь. Потом взять документы и пойти с повинной в контору Костюкова. Дальше тянуть некуда. Сейчас у него черная полоса, и нужно бросить этим псам сладкую кость, чтобы не потерять всего.

Чеков жил в многоквартирном доме между Таганской улицей и Большим Факельным переулком. Квартирка у него была маленькая, однокомнатная – зато Таганка! До невозможности тошно было отдавать ее этому живоглоту Костюкову, но лучше остаться без квартиры, чем без головы. Мертвецу квартира без надобности, а живой всегда найдет способ встать на ноги. Только сначала нужно выяснить, что за фрукт этот аптекарь, и чего от него можно ожидать, какой пакости. Чеков поклялся не делать теперь ни одного шага очертя голову. Слишком ненадежным стал этот мир.

Он бросил машину за несколько кварталов от дома, в Пестовском переулке, взял с собой только недопитую бутылку – коньяка в ней оставалось еще больше половины – и пешком пошел к себе.

Уже рассветало. В воздухе веяло прохладной свежестью, чистые небеса наливались нежно-розовым цветом, на улицах царила тишина, в которой отчетливо слышалось легкое постукивание каблуков по асфальту.

Пройдя мимо детского парка, Чеков свернул в переулок, а потом во двор. Там было пусто – еще даже дворники не выходили на работу. Чеков огляделся – все было как обычно: серые стены, слюдяной отблеск окон, темные кроны деревьев, несколько запертых, покрытых росой автомобилей, уже ставший привычным громадный силуэт нового дома поблизости, круглого, похожего на крытый стадион.

Он направился к своему подъезду и уже набрал на панели замка номер кода, как вдруг сзади мягко хлопнула автомобильная дверца и неторопливый голос сказал из-за спины врастяжку:

– Долго гуляешь, Чек! Запарились тебя ждать уже. Ну, давай, веди в гости! Базар до тебя есть.

Глава 6

К анализу снимков, обнаруженных в студии покойного Ложкина, Гуров привлек весь экспертный отдел. Но его интересовали уже не те фотографии с голыми красотками, в которые были искусно вставлены лица трех разных мужчин. При обыске в студии были обнаружены еще несколько фотографий тех же самых мужчин, но на этот раз в нормальной, обыденной обстановке. Не было никакого сомнения – детали именно этих портретов были включены в те скабрезные снимки, с помощью которых осуществлялся шантаж. Весь вопрос был в том, подвергались ли шантажу те двое, лица которых были Гурову незнакомы. Третьим был, разумеется, антиквар Шестопалов, но он уже рассказал все, что мог. Гурову позарез требовалась дополнительная информация.

Можно было разместить фотографии этих людей в теленовостях, сопроводив просьбой явиться в милицию для дачи показаний. Но после некоторого раздумья Гуров отказался от этой мысли. Не каждый человек признается, что стал жертвой шантажиста, особенно если ему действительно есть чего стыдиться или опасаться. И вообще, ситуация была слишком неоднозначной, чтобы ждать немедленного отклика от потерпевших. Гуров был уверен, что на Медведковское кладбище Ложкин отправился не для того, чтобы дышать воздухом. И там его убили. Убили тоже не просто так. Кто-то из шантажируемых оказался чересчур крепким орешком. Но кто из двоих? Дело оборачивалось неожиданной стороной – жертва оказывалась опаснее преступника.

Гуров снова и снова рассматривал фотографии, найденные у Ложкина. Вряд ли эти съемки делал он сам – несмотря на неплохое качество, от фотографий за версту разило любительством. Делались фотографии, что называется, по принципу скрытой камеры, на улице, с единственной целью – зафиксировать лица таким образом, чтобы они были легко узнаваемы. Таким образом, еще раз подтверждалось предположение, что Ложкин действовал не один. Был еще кто-то, и вот его-то Гурову и нужно было найти. Однако с ночи четвертого июля этот кто-то никак не давал о себе знать.