Уинстон Черчилль - Мировой кризис

• Название: Мировой кризис
• Автор: Уинстон Черчилль
• Издательство: Государственное военное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1932

Черчиль – крупнейший представитель английского империализма, военный министр послевоенной Англии, непосредственный участник Версальского «мира», активнейший вдохновитель интервенции против Советской России – выпустил несколько томов воспоминаний. Государственное военное издательство выпускает перевод последнего (пятого) тома воспоминаний Черчиля, посвященного послевоенному периоду. Этот том охватывает выработку условий мирного Версальского договора, демобилизацию английской армии, характеристику послевоенного положения в главнейших странах. Несколько глав специально посвящены интервенции и помощи белым армиям. Эти главы представляют наибольший интерес для нашего читателя. В целом «Мировой кризис» Черчиля, написанный ярким, остроумным, в ряде мест язвительным языком непосредственного участника описываемых событий, вскрывающих ряд новых фактов, или по-своему, с точки зрения английского империализма, описывающий уже известные факты – представляет несомненно крупный интерес. Все изложение Черчиля – сугубо тенденциозно. Особой тенденциозностью, особой классовой злобой дышат главы об интервенции, разобранные в предисловии т. И. Минцем.

---

Но опасности, грозившие Деникину, росли вместе с его победами. Он принял на себя ответственность за очень большую часть России, не обладая при этом ни моральными, ни политическими, ни материальными ресурсами, необходимыми для восстановления в стране благоденствия и спокойствия. Население, приветствовавшее его войска и боявшееся большевиков, было в то же время чересчур напугано всем, что оно пережило в эти последние годы для того, чтобы реагировать более или менее энергично на его приближение. Ответственность за управление большими городами и провинциями в этот период всеобщей нужды и замешательства, в тяжелых транспортных условиях, при сокращении торговли, – вся эта ответственность пала на простого, мужественного офицера, только незадолго перед тем впервые почувствовавшего вкус политической деятельности и перегруженного и без того задачами по организации армии и ведением военных действий. Те смешанные политические элементы, которые были сгруппированы вокруг него, были слабы, и их мнения по самым существенным вопросам резко расходились. Некоторые советовали ему развернуть императорские знамена и идти в наступление во имя восстановления монархии. Только таким образом, говорили они, можно будет противопоставить большевизму лозунги, одинаково понятные всем. Но большинство его советников и офицеров заявило, что они не потерпят этого. Другие советовали ему объявить, что земля будет оставлена в руках захвативших ее крестьян. Им возражали: «Но чем же в таком случае мы будем лучше большевиков?» Но наибольший раскол вызвал вопрос о политике по отношению к отпавшим от России странам и провинциям. Деникин стоял за целость России. В силу этого в войне против Советской России он являлся врагом своих собственных союзников. Прибалтийские государства, борясь за свое существование против большевистских войск и их пропаганды, не могли иметь ничего общего с русским генералом, не желавшим признавать их прав на независимость. Поляки, которые в этой войне с Советами имели самую многочисленную и сильную армию, понимали, что на следующий день после победы, одержанной совместными усилиями, им придется самим защищаться против Деникина. Украина была готова сражаться с большевиками за свою независимость, но ее нисколько не прельщала военная диктатура Деникина.

На каждой стадии войны эти противоречия вызывали появление трудных задач, которые сбивали всех с толку. Деникин не мог с ними справиться. Но было ли это не по силам также победоносным союзникам? Разве они не могли настойчиво, согласным путем продолжать начатое ими дело? Разве не могли сказать и Колчаку и Деникину: «Ни одного патрона до тех пор, пока вы не заключите соглашения с пограничными государствами и не признаете их независимость или их автономию, в зависимости от того, как это будет решено в отдельных случаях». А оказав такое серьезное давление на русских вождей, разве они не могли использовать все свое влияние на то, чтобы объединить военные операции всех государств, находившихся в войне с Советской Россией? А если нет, то в таком случае не лучше ли было бы уже гораздо раньше предоставить событиям идти своим чередом? Без сомнения, Междусоюзный комитет по русским делам, который я еще в феврале предлагал организовать, был бы тем именно учреждением, которое могло очень помочь делу в том случае, если бы майские декларации «Великих пяти» Колчаку были проведены в жизнь. Но все было очень плохо согласовано и во всем чувствовалась вялость, непоследовательность и нередко даже противоречия.

Я употребил все свое влияние на то, чтобы предупредить всякие эксцессы и добиться согласованных действий. 18 сентября я писал: «Крайне важно, чтобы генерал Деникин не только сделал все от него зависящее, чтобы не допустить еврейских погромов в освобожденных областях, но чтобы он выпустил прокламацию против антисемитизма». Далее, 20 сентября я заявил: «Безусловно, очень важно добиться улучшения в отношениях между украинцами и Деникиным. Необходимо всячески стараться избегать такого положения вещей, которое заставило бы Деникина продолжать посылать войска против Петлюры»… «По сообщению из Москвы, зеленая гвардия численно растет и организуется во многих пунктах, и если бы их не пугали репрессии со стороны белых, то они могли бы быть использованы против большевиков. Вполне ли это уяснил себе Деникин?..» 9 октября я телеграфировал Деникину, убеждая его удвоить усилия, чтобы подавить антисемитские чувства и этим оправдать честь добровольческой армии, а 7 ноября писал, что: «Я содействовал образованию сильной русской и англо-русской промышленной группы, надеясь таким образом развить торговлю и кредит в деникинском тылу». В сентябре наступление враждебных большевикам армий дошло до своего кульминационного пункта. Колчак все еще был в Сибири со своей армией и даже предпринял маленькое наступление. Юденич, главнокомандующий северо-западными русскими военными силами, главная база которых находилась в Ревеле, двигался к Петрограду, Финляндия, вполне вооруженная, ожидала только какого-нибудь самого слабого поощрения со стороны великих держав для того, чтобы в свою очередь двинуться на Петроград. По инициативе морского министерства флотилия моторных лодок, часть британской эскадры, блокировавшей Балтийский залив, прорвалась в Кронштадтский порт и совершила исключительный по смелости поступок, потопив во внутренних водах два русских военных корабля. Линии деникинских войск охватывали уже весь юг России и решительно двигались на север. Соглашение между ним и Украиной при энергичной поддержке Польши могло бы решить дело. Но все разбилось вдребезги. Колчак выбыл из строя; финны, разочарованные поведением союзников, пребывали в бездействии; Юденич, один, без поддержки, потерпел поражение. Польша оставалась инертной. Деникин сражался с Петлюрой, и его войска одержали бы полную победу над украинским лидером, но как раз в это самое время его собственный растянутый фронт был прорван большевистским контрнаступлением. Слабые, расстроенные, колеблющиеся, находившиеся в полном замешательстве армии и государства, охватывавшие кольцом Советскую Россию, были неспособны к согласованному нападению. В течение ноября деникинские армии растаяли, и весь его фронт быстро исчез, как будто то была пантомима в цирке. Я приведу выдержку из меморандума, который я написал по этому поводу 15 сентября:

«Большие суммы денег и значительные военные силы были использованы союзниками против большевиков. Англия заплатила по номиналу около 100 млн., Франция от 30 до 40 млн. фунтов стерлингов. Соединенные Штаты содержали и продолжали содержать в Сибири около 8 тыс. солдат; Япония содержит в Восточной Сибири армию численностью от 30 до 40 тыс., и в настоящее время эта армия получает еще подкрепления. Армия адмирала Колчака, снабженная главным образом британским оружием, достигла в мае численности в 300 тыс. чел. Армии генерала Деникина составляют около 250 тыс. солдат. Кроме них следует принять во внимание финнов, которые могли бы дать около 100 тыс. чел. Были также эстонцы, латыши и литовцы, и их общий фронт тянулся от Балтийского побережья вплоть до самой Польши. И, наконец, были могущественные польские армии, помощь могла бы быть получена от Румынии и – в меньшей степени – от Сербии и Чехословакии».

Из сказанного выше ясно, что существовали такие элементы, которые, если бы они действовали согласно, легко могли бы достигнуть успеха. Но среди них не было никакой согласованности, и это в силу полного отсутствия какой бы то ни было определенной и решительной политики среди победоносных союзников. Некоторые стояли за войну, другие – за мир. В результате не было ни мира, ни войны. Стоило им начать войну на одном фронте, как они уже торопились заключить мир на другом. Если они поощряли военные действия Колчака и Деникина и помогали им и деньгами, и людьми, то они не оказывали абсолютно никакой помощи ни Финляндии, ни прибалтийским государствам, ни Польше. Предложения о создании единой, согласованной системы командования для противодействия большевикам были отклонены. В июне Колчаку дано было обещание от имени пяти полномочных представителей великих держав, что они будут продолжать посылать ему военное снабжение всех видов, но с тех пор союзники только и делали, что отзывали свои войска, находившиеся на русской территории. Два раза в течение этого года Финляндия была готова идти на Петроград, соединившись с армией Юденича и с эстонцами, но ни малейшего поощрения в этом направлении она от союзников не получила. Польша была готова продолжать энергичную борьбу с большевиками, но союзники лишь охладили ее готовность к активным действиям. Что касается малых государств, то им было заявлено, что они могли заключать или не заключать мир по своему усмотрению, но что ни на какую помощь со стороны союзников они рассчитывать не могли.