И. Кузнецов - Предания русского народа

• Название: Предания русского народа
• Автор: И. Кузнецов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2807-4

Неспешные и мудрые, добрые и уютные легенды о Волге-матушке и брате ее — Днепре, о самородных ключах с живою водой и о святых горах Китежских, о том, как сотворил Бог Землю Русскую, о заре-зарянице и частых звездушках, о заветных кладах Стеньки Разина и потаенных пещерах под Жигулями… Вот уже почти два века как начали записывать эти предания подвижники русской культуры М. Н. Макаров и И. П. Сахаров; их дело достойно продолжили М. Ю. Забылин, П. И. Мельников-Печерский, С. В. Максимов, А. Н. Афанасьев… На основе классических фольклорных сборников и составлена книга, которую вы держите в руках; многие легенды взяты из редких изданий, старинных журналов. Поистине бессмертны эти жемчужины русской словесности, собранные бережной рукой, и никогда не увянет чудесный цветок папоротника в Берендеевом лесу.

---

Карамзин много рассказывал об этом дворце, спорном месте о рождении Петра Великого с местом дворца Коломенского. Еще пятьдесят лет назад наши московские старики показывали здесь тропу прогулок царских, замечали вам окошко, под которым всегда сиживал добрый царь Алексей Михайлович; он любил посматривать на путь-дорожку Троицкую. Впрочем, Алексеевское, хотя и царское семейное селение, хотя и самое ближайшее к Москве; но оно так же, как и Софьино, как и другие села, немного сохраняет в своих преданиях любопытных семейных картин из жизни Романовых.

(М. Макаров)

Ростокино

Близ села Алексеевское, на правой стороне, находится памятник благодеяний Екатерины II; это прекрасный водопровод, устроенный для снабжения Москвы чистою водою, нашею поилицею (императрица любила во многом следовать примеру древних римлян, которые ничего не жалели, чтобы иметь у себя в городах хорошую воду, необходимую для здоровья). До этого времени Москва пользовалась трехгорною и Преображенскою водою, но за ней посылать было далеко, а москворецкая вода и в то время была уже мутна и нечиста. Екатерина поручила генералу Бауру провести из мытищинских ключей в Москву воду трубами.

Далее, в полуверсте от Алексеевского, следует сельцо Ростокино, расположенное на реке Яузе. Некогда ярая, полногрудная Яуза, упоминаемая в старинных народных песнях, вытекает из мытищинских громовых водоемов, течет излучиной мимо Тайнинского, Медведкова, Свиблова, Леонова и протекает в Москву; некогда чистые кристальные воды ее поили московских обывателей; но в каком виде находится она теперь!..

Окрестности описываемых местностей издавна славились грабежами, в них свирепствовала девка-богатырь Танька, разбойница Ростокинская, со своей шайкой, приютом которой были окрестные леса. Один из них, простирающийся от Ростокина влево, до сих пор носит название Татьянкиной рощи. Современником Таньки был известный мошенник и ловкий сыщик Ванька Каин, который сначала прикрывал ее деяния, а потом выдал ее сыскной полиции, вследствие чего она была повешена.

В Ростокине москвичи встречали первого русского царя Иоанна, еще не Грозного, возвращавшегося с большим торжеством по взятии татарского гнезда — Казани; со слезами восторга и умиления народ стремился лобызать руки и одежду его. Сняв с себя бранные доспехи, надел он заповедную наследственную шапку (корону Мономаха) и пошел за крестным ходом в город. Это был лучший эпизод из всего его царствования…

(С. Любецкий)

Сокольники

Одно уже название Сокольники или Сокольничье поле дает понятие, что там жили ловчие-сокольники, а на поле вынашивались соколы и там учреждалась охота. Сокольничья роща с самых древних времен была местом, где русские государи любили потешаться звериной и соколиной охотой, особенно царь Алексей Михайлович. Там, налево от существующей ныне заставы, находился дом главного ловчего, с башнею, вокруг которой расставлялись палатки для царской охоты. Когда царь выезжал на охоту со своим семейством, то для него ставили палатку из золотой парчи, подбитой соболями, для царицы — из серебряной, подбитой горностаями, а для царевичей и царевен — глазетовые (старинная ткань типа парчи, с вытканными на ней золотыми или серебряными узорами); все они составляли большой круг. Если охота была продолжительна, то посреди палаток ставили походную церковь; от палаток на ружейный выстрел находились рогатки, при которых стояла стража. В Сокольничьей слободе издавна жили лесничие и охотники, воспитатели и хранители соколов. Сокольничья роща в старину представляла самые сумеречные дебри и вмещала в себе множество диких зверей; привольно там было и крылатым, и рогатым, и зверю прыгучему, и птице поднебесной. В старину считалось святотатством делать большие вырубки в этом почтенном лесу, хотя в глубине его было много старых, отживших свой долгий век деревьев, много хвороста и валежника; впрочем, все это тщательно хранилось от расхищения. Тогда еще не было сквозных просек и укатанных дорог посреди леса, зато вся тамошняя местность напоена была здоровым смолистым благоуханием и сохранена от зловонной пыли. В начале текущего столетия (XIX) этот лес считался лазаретным, потому что доктора преимущественно посылали в него жить больных своих пациентов как на сухую и здоровую почву.

(С. Любецкий)

Пристанище бедных

В Москве это пристанище бедных было там, где теперь Знаменский монастырь.

Весьма милосерден был государь-царь Федор Алексеевич: он первый обратил своё особое внимание на нищих, болящих, лежащих по улицам московским! Сюда эти нищие свозились со всех сторон, и не было той улицы, на которой бы не было десятков нищих; а в рядах, на рынках и даже при церквях от них не было проходу. Были нищие, которые просили по привычке из ремесла: они подаянием богатились!..

Сказывают, что богатейшие тогдашние ростовщики все прежде были нищими: они вначале собирали себе с миру по нитке, да шили себе рубашки; но после тот же мир не расплачивался с ними и кафтанами.

Эти же нищие держали у себя размен мелкой монеты и получали, почти всегда, на промене вдвое и втрое больше денег против собранного ими за сутки!.. Вот где завелось первое гнездо наших разменных лавок и лавочек, и, наконец, курс потребованиям монеты.

Боярину Ивану Милославскому был поручен главный надзор за Знаменскою богадельнею, к нему же присоединилось множество других добрых людей, и начали они голодного кормить, больного лечить, нагих одевать. Зарадовалось сердце царёво!

Этому прошло уже с лишком полтораста лет. Вот как давно у нас было учреждено человеколюбивое Общество на самом деле!..

(М. Макаров)

Село Скудельничье

Христианская набожность произвела особый умилительный обычай. Близ Москвы было кладбище, названное селом скудельничьим, куда сходились люди добровольно в четверг на седьмой неделе после Пасхи рыть могилы для странников и петь панихиды в успокоение душ тех, коих имена и отечества были им неизвестны. Они не умели назвать их, но знали, что Бог слышит и знает за кого воссылаются к Нему чистые, истинно христианские молитвы.

(А. Терещенко)

Сухарева башня

Сухарева башня в Москве — это, прежде всего, казарма полка Сухарева, потом она принадлежала Адмиралтейству. Брюс, Макаров и другие математики Петровы решали тут математические исчисления на пользу Отечества. Народ думал, что они колдовали, и что их волшебные бумаги еще существуют, закладенными в одной из стен Сухаревой башни. Писец Петров Козьма Макаров, в оставленных после него записках, уверяет, что Брюс, решая какую-то задачу, лишился вдруг одного из своих товарищей; что этот товарищ бесследно исчез. С той поры в Сухаревой башне математики уже не работали.

(М. Макаров)

Келья царевны Софьи и могила трагика Сумарокова

Вот слобода вотчины замосковного богатого монастыря ее — ныне улица Пречистенка. Девичий монастырь непамятно давно блестит своими золотыми маковками. Многое видел и пережил монастырь этот. Жены и матери царей и князей спасали в нем свои души, и в нем же смиряла себя необыкновенная, гордая царевна Софья, сестра Петрова. Лет за тридцать лет назад тут были еще монахини, которые могли указать на ее келью. Игуменья Елпидифория, принадлещая к фамилии Кропотовых, сохраняла еще портрет Софьи. Император Павел I навещал эту игуменью и жаловал ее наградами. Она была последним отрывком памяти о жизни в монастыре Софьи.

Тут же в стенах монастырских спит и трагик Сумароков, описатель стрелецких бунтов…

Поле от слободы до монастыря не так было широко, как нынче, в его поймах стояли не фабрики, не сады господские; но огороды монастырские и рощи. Гул колоколов с церквей монастырских сладко пел по этим рощам. Но сладок ли он был для Софьи, для всех ей подобных женщин, мысливших, и заживо погребенных в ограде монастырской.

На Остоженке, возле церкви Успения, почти на буйвище жил Козьма Макаров, старший письмоводитель канцелярии Петровой. Светлый домик Макарова смотрел прямо на монастырь девический, и говорили, что сам хозяин должен был смотреть только на поле к монастырю. Петр бывал нередко в этом домике, он грустил здесь о Софье.

Макаров лег возле церкви Успения, над ним долго стоял его родовой образ св. Харлампия. Эта икона и теперь еще тут в храме; а домика, где горевал Петр о Софье, а кельи Софьиной не найдет никто!

(М. Макаров)

Воробьевы горы