Александр Зиновьев - Мой дом - моя чужбина

• Название: Мой дом - моя чужбина
• Автор: Александр Зиновьев
• Жанр: Поэзия

---

Кроме нашей Колымы

И отчасти Чухломы,

Где доселе б не потух

Европейский чистый дух.

Я очнулся. Нюшка дышит

Безмятежно во весь рот.

А из-под одеяла пышет

Русский сероводород.

Да, - подумал я, - теперя

Все пойдет наоборот.

В мире скоро все поверят:

Мы есть избранный народ.

БУДНИ

Страны мелькают.

Мелькают столицы.

А скука такая,

Что впору давиться.

Отважный борец за права человечьи

Однажды такою разгневался речью.

Откроем журнальчик вот этот.

И что же?

Советских чиновников гнусные рожи!

Теперь полистаем вот эти газеты.

И снова - советских подонков ответы!

Я ж пью здесь десятую литру вина,

Но рожа моя тут нигде не видна.

А я же для Запада блага боролся !

На то, - говорю ему, - и напоролся.

Уедут советские гости обратно,

Тебя упомянут… Хотя, вероятно,

Советский приедет сюда дипломат…

Отборнейший слышите в номере мат?…

К счастью, я минул сии испытанья.

Мне лишь бы источник найти пропитанья.

Мне лишь бы советских условий добиться:

Где б ни трудиться - лишь бы не трудиться.

РАЗГОВОР С ЛЕФТИСТОМ

Мы мясо жевали и пили вино.

Любуясь собою, твердил он одно.

Мол, здесь коммунизм у них будет исправный.

Не то что в России, здесь все будут равны.

А у кафе, где мы пили и жрали,

Машины на улице мусор сбирали.

Одну только эту систему возьму,

На мусор кивнувши, сказал я ему,

Программу твою раздолбаю я в пух.

Здесь тоже возможно одно лишь из двух:

Неравенство будет, но чистый Париж,

А равенство если, то мусор до крыш.

И все же я равенство предпочитаю, -

Сказал он, меню для десерта читая.

СУРОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Проходимцев всяких туча,

Как понять Россию учат.

Но они лишь то вопят,

Слышать что от них хотят.

И за это им дают

Славу, деньги и уют.

Из-за этих самых гадов

Обучаться снова надо,

Воду как теперь мутить,

А не правде путь светить.

Будь спокоен, КаГеБе!

Смысла нет теперь тебе

Силы попусту терять,

Запад ложью охмурять.

Перенял твою задачу

Простофиль вовсю дурачить

Бывший твой заклятый враг,

Ныне - мастер всяких врак.

ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ

После с книгой неудачи

Мы смекнули, наконец:

Человек (а здесь тем паче)

Счастья сам себе кузнец.

Говорю своей Анюте:

Отвергала разве зря

В Атеизма Институте

Ты Небесного Царя?!

Переделай, для примера,

Институтский свой доклад

Про падеж в России веры

На совсем обратный лад.

`Ты ж, Анюта, не балда.

"Нет" пиши, где было "да".

"Да" - где было раньше "нет",

Капал я в мозги жене.

От идеи Нюшка пылко -

Взвилась аж под потолок.

И взметнулся на затылке

Власы облезлый хохолок.

ПЕРВАЯ ПОБЕДА

Дело сдвинулось.

Ура!

Здравствуй, новая пора!

Нюшку взяли на работу.

Не хочу от вас скрывать,

У нее теперь забота

Строй советский подрывать.

Сущий рай, замечу кстати,

Для марксистских трепачей.

Строй советский в результате

Будет прежнего крепчей.

Гимн победы взвойте, трубы!

Запевалы, шире рты!

Скоро Нюшке вставим зубы,

Купим новые порты!

Да, недаром, господа,

Заявились мы сюда!

МЕЧТЫ

Размечталась Нюшка-дура:

- Я за то, чтоб диктатура,

То есть чтоб порядок был,

Чтоб народ спокойно жил.

Без воззваний, без листовок,

Демонстраций, забастовок,

Правых, левых экстремистов,

Сам собою - коммунистов…

Отвечаю ей с досадой:

- Значит нам обратно надо!

Диктатура в полной силе.

И порядок, как в могиле.

Нету стачек, экстремистов…

Нету даже коммунистов.

Молвит Нюшка, не шутя:

- Нет еды там и шмутья.

Мне такой подай режим,

Где есть все, чем дорожим.

Не такой, как нам всучили,

А такой, как, скажем, в Чили.

Во, как думает наш брат,

Гуманист и демократ!

ПОЭТ

И кого тут только нет.

Появился и Поэт.

Слух в Москве ходил когда-то,

Будто он подался в Штаты.

Был прославлен на весь мир,

Новоявленный Шекспир.

Говорят, что он - ловкач,

Провокатор и стукач.

А по мнению других -

Заурядный самый псих.

И не гений вовсе он,

А бездарный пустозвон.

Есть еще слушок один:

Потребляет героин.

Это - явная фигня,

Но… нет дыма без огня.

Я вопрос ему задал:

Почему сюда попал? -

Мне открыто предложили, мол, товарищ, выбирай:

На сибирской стройке сгинешь иль на Запад удирай.

Я хотя и не еврей,

Согласился поскорей.

- Ну, а результат каков

Без цензурных без оков?

- У нас за поэтов, как я, не считают.

Здесь признают.

Но, увы, не читают.

Оттуда нас гонят.

А здесь предают.

Жестокая плата за мнимый уют.

Кто мы?

Лишь игрушки в бездушных руках.

Нас нету уже.

И не будет в веках.

Я должен и здесь сочинять втихомолку.

Цензуры тут нет.

Ну а что в этом толку?

Не всякое можно и тут издавать.

Вот пачка стихов.

А куда их девать?

Даже в сортир не годятся, бедняги.

Здесь десять сортов туалетной бумаги.

Вы сами с усами, к чему говорить.

Хотите, на память могу подарить.

Быть может сумеете в них увидать,

Как русские люди способны страдать.

А если вы вдруг сбережете поэта,

Потомки спасибо вам скажут за это.

ДЕРЖА РУКОПИСЬ ПОЭТА

Мало приятного, признаться,

В чужую душу окунаться.

И для чего в стихах мудрить?

Без рифмы мог бы говорить.

Не могут обойтись без позы!

Слаба им, видите ли, проза.

И вообще, не вызывает у меня сочувствия и сожаленья

Судьба идущего на смену поколенья.

Я не могу понять, зачем они-то лезут на рожон?

Но поглядим, что сочинил обросший бородой пижон.

Во-первых, вряд ли можно отнести к числу удач

Само названье это: "Русский плач".

А во-вторых, навряд ли будет интересно

Все то, что нам заранее известно.

РУССКИЙ ПЛАЧ

И вот я на Западе скоро два года.

Чего ни коснешься - повсюду свобода.

Но только для русской литературы

И тут невозможно никак без цензуры.

Выходит, для русской литера-туры

Фактически две существуют цензуры.

Одна жмет в России, другая - снаружи.

Трудно ответить, которая хуже.

Одна вынуждает помойку хвалить,

Другая, напротив, помоями лить.

Обеим плевать на искусство святое.

Сражатся с обеими - дело пустое.

Здесь та же бездарность, но наоборот.

И здесь затыкают строптивому рот.

Слов русских здесь море.

А русского в нем,

Как говорят, не сыскать днем с огнем.

И самая жалкая участь при этом -

На Западе русским остаться поэтом.

Что хочешь, пиши.

Но попробуй издать.

Издать удалося, попробуй продать.

Считай повезло, если русская пресса

Явила крупицу к тебе интереса.

Вдвойне повезло, если группка какая,

Своим посчитавши, тебя приласкает

И будет на шее затягивать ту же

Петлю, как и дома, да только потуже.

Но это все было терпимо бы.

Да

Гораздо страшнее свалилась беда.

Вдруг я почувствовал с первой же строчки,

Что память о прошлом намного короче,

Чем думалось мне перед дальней дорогой.

Но рану смертельную лучше не трогай.

О Боже, за что этот в спину удар?

На что мне теперь поэтический дар?

Пошли мне хотя бы в ничтожнейшей дозе

Способность кормится в посредственной прозе!

Как всякий русский человек судьбу любую я приемлю.

Лишь бы ногами ощущать отцами обжитую землю.

На что мне бытовой уют, на что гражданские свободы,

Если не вижу я земли, впитавшей прожитые годы.

Вопрос меня преследует везде:

Кто мы такие, что несем мы миру?

Ответ преследует: мы - дезертиры,

Народ покинувшие свой в беде.

Не мы покинули народ, а он

Сам вышвырнул нас вон, -

Себе я тут же возражаю.

И тут же аргумент свой разрушаю.

И все-таки не ты прав, а они.

Себя, а не народ во всем вини.

Уж так заведено на этом свете:

Народ вины не ведает, как дети.

Закрою глаза, и мне сниться опять

Родина-Мачеха,

Родина-Мать,

Ангел-хранитель,

Суровый палач,

Счастья улыбка и горестный плач.

Там под вечер собирались питухи.

Вытрясали на закуску пятаки.

А измятые рублевочки

На закупку поллитровочки.

Затевали в состоянии подпития

Разговоры о потребности развития.

И неслись часы короткие запойные.

Раздавались выраженья непристойные.

А потом их увозили "избавители",